– Не знаю… – удерживая его взгляд, в тон ему прошептала Аглая и усмехнулась: – Но горло почти не болит. Может, потому, что ночь мы провели с огоньком. – О да… – подтвердил мужчина, довольно улыбаясь, – это было… горячо. И жарко… – прошептал он ей на ушко, обдавая тем самым «жарко»… и разочаровал начавшую уж было всерьёз распаляться и заводиться Глашу: – Дальше не пойду, хоть очень хочется. – Остановившись, он усмехнулся и объяснил почему: – Вот-вот нагрянет бабуля с завтраком. – Надо вставать? – уточнила Аглая. – Надо, – подтвердил Игорь. – Ну ладно… – Печально вздохнув, Аглая сделала движение, чтобы подняться. – Подожди. – Он положил ладонь на плечико Глаше, нежно поцеловал её в шейку, словно извинялся за свою провокацию, не имевшую продолжения, и предложил: – Поговорим? – О чём? – Откинувшись назад на подушку, посмотрела на него вопросительно Глаша и выдвинула версию предполагаемого разговора: – О видах на урожай? – Нет, не о них. Рад, что ты не утратила юмора и иронии, – хмыкнул на её язвительность Шагин и объяснил: – По-моему, самое время рассказать о том, о чём ты умолчала и не рассказала следователю вчера. – Ум-м-м… – недовольно-обессиленно выдохнула Глаша. Пожаловалась: – Такое прекрасное утро испортил! – И неожиданно, поймав одну неприятную догадку, насторожилась: – Ты для этого меня нежностями окутывал, чтобы я расслабилась и начала откровенничать? – Нет, – став неожиданно резко серьёзным и сосредоточенным, ответил Шагин. – Аглая, пожалуйста, запомни на будущее: я никогда не буду манипулировать тобой и играть на твоих чувствах, чтобы что-то выведать или добиться каких-то своих целей, не совпадающих с твоими целями и желаниями. Глаша рассматривала его внимательным, изучающим, настороженным взглядом, и судорожные мысли, вопросы и рассуждения, толкаясь и путаясь, бились у неё в голове. Он ведь профайлер, сам говорил, и, видимо, крутой психолог, и наверняка менталист в какой-то степени, раз обладает первыми двумя умениями. Ему считать человека как нечего делать – на раз, и второй раз не понадобится. И управлять чувствами другого человека, подталкивая того к признаниям и каким-то действиям, тоже удаётся, не сильно-то и напрягаясь. Иначе бы Шагин не занимал настолько крутой пост и настолько ответственную должность. И она должна ему поверить? В это его обещание никогда ею не манипулировать? Вот просто так и прямо сейчас? Взять и поверить? Аглая видела его напряжённое ожидание и чувствовала, что между ними в данный момент происходит нечто невероятно важное, от чего многое зависит… и что да, ей надо прямо сейчас принять решение и ответить. – А как ты определишь мои цели и желания? – спросила она, не отводя глаз. – Я спрошу. – Шагин тоже не отрывал от неё взгляда. – Для этого надо просто разговаривать друг с другом. Просто разговаривать, – повторил он со значением, – и откровенно делиться своими чувствами, переживаниями и сомнениями, и задавать прямые вопросы. – И улыбнулся вдруг. – В твоей семье ведь так принято. – Да, в моей принято так, – подтвердила Аглая, – но повыяснять отношения и покричать иногда мы тоже очень даже уважаем. – Ну это вообще святое, – усмехнулся Игорь. И – юрист, блин, и профайлер, что с него взять, – совсем не плавно вернул их к изначально заявленной теме: – Глаш, давай мы тему взаимоотношений в семье обсудим в другой раз и так… более глобально. А сейчас вернёмся к насущным вопросам. Просто потом может не получиться поговорить, – объяснил он и повторил: – Так о чём ты не сказала вчера? – У-ух-х-х… – вздохнула бессильно Аглая, но всё же решилась ответить. – Понимаешь, – чуть сипловато из-за снова заболевшего горла заговорила она, – мой сосед Антон… Он вроде как играет в ухаживания за мной, а я вроде как уворачиваюсь от его навязчивой дружбы и этого самого ухаживания. У него есть сестра Элла, которая открытым текстом объяснила мне, что очень заинтересована, чтобы у нас с её братцем «получилось». Для этого она даже устроила вчерашнее наше с ним, можно сказать, свидание, достав и вручив билеты в Большой на «Жизель». – Ну, Большой – это всё-таки аргумент, – хмыкнул понимающе Шагин. – Вот именно, – кивнула Глаша. – В общем, я подумала, что один поход в театр – это не повод для парня посчитать, что я приняла его ухаживания и всё такое в этом ключе с продолжением. Но вчера… Она помолчала, вспомнив те свои странные ощущения, подозрения и ту паническую атаку, что накрывала её, и продолжила: – Когда мы встретились у дверей моей квартиры, я внезапно почувствовала какую-то непонятную тревогу, настораживающее что-то, и никак не могла разобраться, с чего бы это. В лифте, пока спускались на первый этаж, стало ещё хуже, а в такси так вообще мелко трясти начало. В театре вроде бы отпустило, но и накатило снова во время спектакля, когда сидели в зале. Такое состояние необъяснимое: тревожности, паники почти, желание уйти из этого места. Ну, во‑о-от… – протянула Глаша, подойдя к самому сложному и неприятному моменту. – В антракте мы пошли в буфет, и Антон засмеялся и, поперхнувшись кофе, издал такой хрюкающий звук, а оттого, что у него перехватило горло, заговорил низким сиплым голосом. И у меня словно взорвалось что-то в голове: я вдруг совершенно отчётливо поняла, от чего меня так корёжило весь вечер, – запах! Глаша опять сделала паузу, разволновавшись от воспоминаний. – Запах его парфюма и, наверное, его самого был таким же, как запах того бандита, который напал на меня и ограбил. Ну, или очень на него похож. А когда Антон хрюкнул и заговорил низким сиплым голосом, это было ужасно похоже на смешок и голос того гада. Да и физические параметры одинаковые: фигура, рост… Я так испугалась, что меня чуть не вырвало от нервов. И я уехала, сославшись на внезапную болезнь. – Ты вчера сказала, что тот, кто пытался тебя душить, был тем же человеком, который тебя ограбил, – внимательно рассматривая выражение её лица, напомнил Шагин. – Ну да, это совершенно точно был он, – подтвердила Аглая. – И запах? – уточнил Шагин. – Вот не скажу, – подумав, ответила Глаша и пояснила: – Скорее всего, в памяти сохранилось много деталей, только сейчас я ни одну из них не вспомню. Всё слишком быстро произошло, и я сопротивлялась, боролась отчаянно и ужасно злилась, до слепой ярости. Она вдруг закашлялась, взявшись за горло. – Сейчас, – пообещал что-то, быстро поднявшись с кровати, Игорь и подошёл к небольшому столику у окна. Понятно, что ни прикрываться, ни одеваться мужчина и не подумал, предоставив Глаше возможность рассмотреть его во всей красе. Что она и делала с большим эстетическим чувством. Разворот прокачанных плеч, мускулистая, красивая спина, длинные, сильные ноги, а какие у него зачётные ягодицы, мама дорогая!.. Он взял со столика кружку, стоявшую рядом с пострадавшим и покорёженным колье Аглаи, развернулся и двинулся обратно к кровати. Нет, не так – пока он был спиной к ней, было просто: боже мой! А вот теперь точно – мама да-ра-га-я! У него даже пресловутые кубики на прессе имеются! И это помимо главного мужского достоинства, такого… ну о-о-очень достойного достоинства. Вернувшись к Глаше и сев рядом, Шагин усмехнулся, прочитав, как текст печатными буквами с листа, все эмоции, отразившиеся на её лице, и протянул кружку: – Пей. Остыл, конечно, но лечебные свойства от этого не потерял. – Зато я, кажется, снова разогрелась, – ворчнула Аглая, наигранно укорив: – Ходишь тут туда-сюда, весь такой аполлонистый, смущаешь слабую девушку. – Мне тоже очень хочется тебя, много и желательно неспешно и долго, – честно признался Шагин и хмыкнул: – И я бы тоже не отказался от стриптиза в твоём исполнении. Но, к большому сожалению, у нас точно нет сейчас времени. – Это что? – Аглая настороженно понюхала содержимое, уводя их обоих от щекотливой темы и слишком откровенного его признания, которого не ожидала. – Не знаю ингредиентов, но отвар целебный, бабуля вчера для тебя приготовила. – А-а… – протянула Глаша и сделала несколько больших глотков. Скривилась и отдала кружку мужчине. – Горько. – Ты умница, – похвалил непонятно за что Шагин, видимо, за героический стоицизм во время принятия горького лекарства, и погладил по голове. И… вернулся к прерванной теме: – Давай уточним: ты абсолютно уверена, что человек, напавший на тебя вчера, это тот же преступник, что ограбил тебя и украл рюкзак? – В том-то и дело, что уверена, – поделилась Глаша тревогой, отстранившись от всяких эротических игр и волнений и переключившись на обсуждение преступника. – Но дело в том, что это никак не мог быть Антон. Понимаешь? Вот никак. Он остался в театре, я из такси видела, как он туда вернулся. Но даже если предположить, что он сразу же выскочил оттуда, поймал такси и поехал следом за мной, всё равно не получается. Убийца этот был одет в то же худи, с той же маской с принтом челюсти черепа на лице, в кроссовки и джинсы. А Антон был в дорогом, хорошем костюме, ботинках и плаще. Значит, он готовился к тому, чтобы меня задушить? Так, что ли? Но он же не мог предположить, что я уеду после антракта, чтобы ловить меня где-то в кустах. Никак не выходит ни по времени, ни по возможности проделать всё это. Да и вообще… Не мог он, и всё. И теперь мне ужасно стыдно, что я его заподозрила, а ведь он позвонил вчера, как только спектакль закончился, и беспокоился, спрашивал, как я себя чувствую. А я точно знаю, что не смогу с ним дальше общаться, потому что он будет мне напоминать о том гаде, этот его парфюм, его запах… телосложение, да и вообще… – Она не смогла внятно закончить объяснения. – Я понял, – уверил её Шагин. Наклонился, поцеловал в лоб и заглянул близко-близко в глаза. – Давай вставать, сейчас бабушка придёт. Позавтракаем, а потом мне надо будет уехать, – вздохнул он и поцеловал её легонько в губы. – У меня сегодня пара встреч и есть дела. – Да у кого же их нет, – тягостно заметила Аглая. – Э-э! – остановил развитие её мысли строгим тоном Шагин. – Никаких дел, Аглая. Конечно, лучше всего было бы прямо сейчас, после завтрака отвезти тебя к родным, чтобы ты пожила там какое-то время, пока не прояснится вопрос с нападением. Но доктор сказал: покой, постельный режим и не волноваться. – Мне послезавтра надо сдать изделие заказчику. Сегодня кое-что доделать и закончить, а завтра сдать. Вот завтра и поеду. – Сегодня воскресенье, твоя мастерская закрыта. – Нет. Мы же с другими ювелирами не привязаны к выходным, а работаем, когда есть заказ, поэтому в мастерской каждый день кто-то обязательно есть. – Аглая, нет, – очень строго произнёс Игорь, посмотрев требовательно на девушку. – Никакой работы, лежать, принимать назначенные препараты и бабушкины микстуры и отвары. К тому же это вопрос твоей безопасности. Мы не знаем, кто и по какой причине на тебя напал, и невозможно предугадать, не захочет ли он повторить свою попытку. Твой заказчик достаточно адекватен? Поймёт, что ты заболела, и сдашь ему изделие дней через пять. Или не поймёт? Тогда я могу с ним поговорить. – Да нет, – отказалась от такой помощи Аглая. – Вполне нормальная, разумная женщина. – Ну вот и отлично, – кивнул Шагин. – А во вторник мы договоримся, как лучше организовать твою транспортировку в поликлинику и обратно. А дальше будем решать вопросы-проблемы по мере их необходимости. – Ты как-то слишком серьёзно взялся меня опекать, – заметила Аглая. – По-моему, это нормально, – ответил он, не вдаваясь в конкретику и объяснения, и переспросил: – Глаш, ты поняла: никакой работы и из дома не выходить? – Да, – подтвердила степень своей понятливости Аглая. Шагин посмотрел пристально на девушку, словно ожидая чего-то, какого-то продолжения и, изобразив мимикой удивление, усмехнулся. – И всё? – спросил он и разъяснил своё удивление: – Просто «да» – и всё? Я не знаю ни одной женщины, которая в подобной ситуации не начала бы капризничать, отнекиваться, обсуждать что-то или хотя бы оставить за собой последнее слово, а не ограничиться коротким согласием. – Меня вчера чуть зверски не удавили, это, знаешь, очень сильно прочищает мозги, – пояснила свою позицию Глаша. – Я умею быть разумной, включать голову и правильно расставлять приоритеты, когда от этого зависит моя жизнь. Поэтому просто «да». – Молодец! – от души, искренне похвалил Игорь и чмокнул её в нос. – Тогда я пошёл в душ и одеваться. Кстати, я без спроса воспользовался этим твоим гладильным очищающим шкафом. Мощная штука, я оценил. Обязательно приобрету себе такой. И, не удержавшись, поцеловал её в губы быстрым поцелуйчиком. Поднялся одним резким, плавным движением и двинулся к выходу из комнаты, не забыв напомнить: – Пей отвар! – У-у-у… – показательно закатив глаза, бессильно откинулась на подушки Аглая, – ты такой же зануда, как папенька. – Это моё лучшее качество, – рассмеялся Шагин и вышел из комнаты. Вот это что сейчас такое всё было? Проводив его недоумённым взглядом, Глаша всё же сделала глоток горького отвара.