— Вовсе нет. С чего вы взяли? Кстати, этот человек — беглый преступник, вор. Вы представляете, что начнется, когда это станет известно? Убийство на территории цеха. Здесь все заполнят мои коллеги, работу придется прекратить, а это пособия, недовольства, снижение объемов… Вы этого хотите? С таким докладом пойдете к своим нанимателям? Вилсон с хитрым прищуром наблюдал за Букером, который так покраснел и затрясся, будто мог в любой момент взорваться. — Нет, — наконец прорычал тот. — Чего вам надо? — Совсем немного вашего внимания, — улыбнулся Вилсон. — Дело в том, что вопрос, с которым я пришел, был совершенно невинен. Тот факт, что Мортон бросился в бега от венаторов, указывает на его причастность к темным делам. Я закрою на это глаза, поскольку бедолага мертв, а вам не нужны неприятности. Мне же необходимо побеседовать с его бригадой. И разговор этот не повлечет за собой никаких неприятностей. В таких условиях Букер был вынужден согласиться. Мы ожидали в помещении, которое предоставил начальник цеха. Нам не предлагали согревающих напитков, и сидеть пришлось на скамейке, но все лучше, чем мерзнуть на улице или потеть возле кипящих котлов. Когда же привели шестнадцать человек из бригады Мортона, Вилсон попросил меня выйти. Похоже, он не сильно доверял мне, что в целом было разумно. Я стоял снаружи, наблюдал, как катятся по рельсам вагоны, слушал заводской гул, похожий на ворчание гигантского зверя. Быть одним из этих работяг с потемневшей кожей, в одежде, покрытой мазутом, со слабыми легкими, глухим и слепым ближе к сорока годам — такой могла быть моя судьба, если бы я выбрал другой путь. Люди вроде Вилсона любят поучать других. Это все равно что конный поучал бы пешего, как быстрее бежать. Да, у меня был шанс пойти на завод, или даже, если повезет, найти себе другое занятие: чистить обувь, продавать газеты, разгружать корабли в порту. Но пока богатство передается по наследству вместе с титулом, и важно не что ты умеешь, а из какой ты семьи, у таких, как я, небогатый выбор. Я сделал свой, и плачу за него сполна. Честная сделка. * * * Мы возвращались уже в сумерках. Я устал и чувствовал себя разбитым. К тому же я понимал, что вместо сна в теплой кровати мне предстоит ночное свидание с Вудроу, если только леди Коллинс ночует нынче в своем доме. Пусть Вилсон и не пустил меня на разговор с рабочими, вполне хватило того, что я услышал от них самих, когда те вышли покурить. Из обрывков фраз стало ясно, что Мортон и впрямь подогнал им халтуру: сварить клетку после окончания смены. Управились быстро, на том все и закончилось. А недавно заказчик снова объявился и велел повторить заказ. Но никто не знал, куда клетку увезли. Вилсон остался недоволен, зацепок никаких не нашлось, и теперь все нужно было начинать заново. В который раз. — Можете отдыхать, — подходя к своему кабинету, произнес Вилсон. — А завтра мы… В это время дверь открылась, и показался взволнованный Пилс. — Инспектор, хорошо, что вы здесь! — Есть над чем поработать, — хмыкнул тот. — А что вы здесь забыли? Глаза Пилса были круглыми, от волнения он слегка заикался: — Готовил отчеты, вы же велели. — Ах да… — Инспектор, Лоринга нужно увести! Не успел он этого сказать, как послышались шаги на лестнице, и на первый этаж спустилось несколько человек в форме Двора. Их возглавлял Финлисон собственной персоной, с довольной улыбкой на лице и моими отмычками в руках. Ношу он придерживал носовым платком. — Господа, рад вам сообщить, что сегодняшний день не прошел даром. Пойман опасный преступник, вор Арчибальд Лоринг. Отпечатки пальцев, хранящиеся в архиве, полностью совпали со следами, найденными по всей камере. Он победно посмотрел на меня, Вилсона и Пилса, затем обернулся к одному из своих сопровождающих: — Будьте добры, окольцуйте нашу птичку, пока не упорхнула. — Что ты творишь? — прорычал Вилсон, становясь между мной и законником с наручниками. — А, простите, инспектор, — издевательски ухмыльнулся Финлисон. — Возможно, вы сами собирались его арестовать вот уже несколько месяцев, да все почему-то тянули. Если хотите, я могу уступить вам это право. Вы или я. Выбирайте, коллега. — Это бесчестно, — Пилс обернулся к начальнику, — инспектор? Что прикажете делать? — Ничего, — тот стоял, глядя исподлобья на противника. Дыхание стало шумным, руки непроизвольно сжались в кулаки. — Мы же не можем совсем ничего не делать, — хохотнул Финлисон. — В конце концов, так нас обвинят в укрывательстве преступника. Не знаю, как иначе назвать пребывание вора в здании Двора Венаторов без наручников, разгуливающего на свободе. — Откуда взялись отпечатки пальцев? — Вилсон вошел в кабинет, достал из стола трубку, стал ее набивать. Его действия выглядели размеренными и спокойными, но по слишком сжатым губам, по тому, как одна крупинка табака упала на стол, можно было сделать вывод, насколько он взволнован. То, что говорил Финлисон, было очень, очень плохо. И прежде всего для меня. Вилсон разберется, в крайнем случае, его уволят, и — видит Бог — мне на это совершенно наплевать. Но для вора отсюда одна дорога. На виселицу. — О, это дивная история, — сыщик, не спуская с меня глаз, продолжал улыбаться. — Вот уж не поверите, но я не сумел отыскать дело Лоринга в нашем архиве, и даже в Библиотеке. У меня была надежда на Хансера, этого дотошного ученого из Института Звука, который несколько лет донимал бюро письмами с требованиями разыскать Лоринга. Я прислонился к стене, хоть мое движение и заставило нервно вздрогнуть всех служителей закона. Это в духе Хансера. Он ненавидел меня достаточно, чтобы при необходимости достать из преисподней. — У него на Лоринга целое досье, — подтвердил Вилсон, неторопливо разжигая трубку. — И я так думал, — подтвердил Финлисон. — Но когда пришел к Хансеру, тот рассказал, будто все его бумаги касательно вора сгорели, потерялись или были тоже похищены. Ничего, ровным счетом. Я не мог продемонстрировать, насколько удивился, услышав это. Старина Хансер? Он в самом деле решил спасти мою шкуру из-за одной лишь механической руки, возвращенной тогда, когда она уже ничего не способна изменить в его карьере?! Мир удивительнее, чем я о нем думал. — Но все же у кого-то в этом городе проснулась совесть, и только представьте! Я вдруг обнаружил папку с делом Лоринга у себя на столе какой-то час назад, представляете? — Я хотел бы взглянуть на так называемое дело, — сказал Вилсон. — Что если это всё чья-то шутка? — Да, ваш отдел ведь занимался Лорингом. Леди Коллинс, если не ошибаюсь, — Финлисон протянул руку, и кто-то услужливо подал ему желтую папку. Вилсон покачал головой, показывая, что не хочет знакомиться с ее содержимым: — Я узнаю бумаги. Они были в моем кабинете… когда-то. — Да, пока не испарились вместе со всеми данными из архивов, — Финлисон отлично справлялся с ролью доверчивого зануды. Он так искренне изображал недоумение, словно не был в состоянии связать моё появление в бюро, исчезновение данных из архива и замалчивание со стороны Вилсона. — Какое счастье, что мне ее подбросили. — Несомненно. — Что ж, — Финлисон повернулся ко мне, — я бы с радостью отправил вас в темницу немедленно, но проблема в том, что прием заключенных там исключительно до восьми часов вечера. А сейчас половина девятого. Придется переночевать в уже привычной для вас камере. Думаю, никто возражать не станет. Шестеро законников были готовы броситься на меня при попытке побега. А Финлисон не постесняется отдать приказ стрелять, в этом никаких сомнений. Я впервые поднимался в камеру, ставшую мне почти домом, сопровождаемый таким внушительным конвоем. Там все было перевернуто. Матрас лежал на полу, подушка валялась под столом, ящики оставили выдвинутыми. — Финлисон, — с укоризной произнес Вилсон, глядя на оставшуюся после досмотра разруху. — Думаю, Лоринг не будет расстроен, — прозвучало в ответ. — Помнится, заключенные часто жалуются на скуку. Ему же это не грозит. Стоило переступить порог, как решетка за мной захлопнулась. Дверь, которую долгое время никто не запирал, снова была на замке. Камера даже словно стала меньше и темнее. Я стоял посреди хаоса, понимая только одно: меня повесят. На этот раз наверняка. Вилсон теперь казался таким далеким, и его лицо тонуло в тени. Мелькал Пилс, все суетился, будто это что-то могло исправить. Чего я ждал? Обещания, что меня вытащат? Заверений в вечной дружбе? Нет, в сказки я давно не верю. — Мы разберемся, — сказал Вилсон, обращаясь ко мне и ко всем присутствующим. — По-моему, достаточно разобрались, — пожал плечами Финлисон. — Не делайте глупостей, — с нажимом произнес инспектор, заглянув мне в глаза. — Дельное замечание. Лучше и не скажешь, коллега! Я подошел ближе: — Эта папка была у Коллинс? — Я не… — Вилсон смотрел на меня так, будто надеялся прожечь дыру у меня промеж глаз. Намеки о молчании сейчас неуместны. Неужели он не понимает, как записи могли оказаться в участке? — Тогда она в опасности. Оставалось только надеяться, что он понял, о чем я говорю. — Что мы слышим?! — воскликнул Финлисон, от которого, разумеется, не ускользнул наш краткий диалог. — По-моему, арестант угрожает сыщику леди Коллинс. Все это поняли? Все? Господа, нелепо отрицать, что мы поймали опасного подонка. Глядя, как все один за другим уходят к лестнице, я протянул руку, едва не коснувшись решетки, но тут же отдернул ее. Неужели этот мерзавец Финлисон не сказал бы об отмычке, если бы нашел ее? Я кинулся к умывальнику, потянул его, чтобы между керамикой и стеной образовалось отверстие, засунул пальцы. Все на месте. Отмычка, которую я соорудил в первые же дни пребывания в этой камере. Теперь это вопрос времени. Я приглушил лампу, чтобы случайному свидетелю не бросились в глаза мои действия, и приступил к знакомству с замком. Но тут снова послышались шаги, и отмычка нырнула под манжету. К камере направлялся Финлисон. Он выглядел крайне довольным собой, что, признаться, было неприятно. Дважды я попался за решетку, и в обоих случаях скорее по чужой подлости, нежели по собственной глупости. Льстит ли мне это? Нисколько. Какая разница, по чьей вине я окажусь на виселице? — Наверно вы думаете, что сбежите отсюда, — произнес он, приближаясь к решетке. — Но видите ли, я не Вилсон. — О, это заметно. — От меня вы не сбежите. И не обманете. Я отправил письмо в темницу, вас ждут утром. Учитывая предыдущие сомнительные подвиги, добиться вашего повешения в ближайшие дни — не так-то и сложно. Он решил выждать паузу, и я не хотел нарушать молчания. Финлисон наблюдал за мной, как довольный охотник за жертвой, в которую осталось только выпустить пулю. — Но есть у меня к вам предложение. Я бы мог похлопотать, чтобы казнь заменили пожизненным заключением, если вы окажете мне небольшую услугу. Венаторы слишком заботятся о преступниках. Того и гляди, за сделками некого будет сажать и вешать.