— Увидимся с вами завтра в муниципалитете, — бросаю напоследок. Вырвала руку и убежала прочь. *** — Все это неправильно! Неправильно, — качала головой расстроенная Пея, собирая меня утром. — Вы даже не желаете надеть нарядное платье, вместо этого отдавая предпочтение обычному будничному. Я стою у себя в комнате и задумчиво смотрю на свое отражение. Да, это платье совсем не похоже не свадебное. Простой крой, плиссированная юбка чуть ниже колена. Шелк оттенка папоротника. Из украшений нитка жемчуга и сережки-гвоздики. Весьма скромно, даже солидно. Подходит для посещения матча по крикету или поло, но совсем не для росписи. Робкая Парамит стоит в сторонке и молчит, но по печальным глазам понимаю, что она тоже не одобряет моего выбора. — Глупости, нянюшка, вот в Англии сыграем настоящую свадьбу, а тут так — простая формальность, — успокаиваю ее. Но Пея продолжает смотреть укоризненно. — Ваша матушка пришла бы в ужас, если бы узнала, как ее младшая дочь решила выйти замуж. Мало того, что нет полноценного священного ритуала, так еще и в платье… — Цвета надежды, — заканчиваю за нее, озорно улыбаясь, — разве зеленый не цвет надежды? Может именно сейчас она мне нужна как никогда. Пея и Парамит переглянулись, явно не поняв того, что я хотела сказать. Схватив пухлый флакон, пшыкнула несколько раз на волосы и шею. Свадьба же у меня сегодня в конце-то концов или нет? Сбегаю по лестнице вниз. Отец уже стоит полностью готовый. Но Даниэля нет. Я высматриваю его в глубине комнат. — Не ищи брата, — машет рукой отец, поняв мой взгляд, — как умчался вчера вечером по своим делам, так и не вернулся. О свадьбе родной сестры забыл, оболтус проклятый! — Папа, мне нужно поговорить с Даниэлем о чем-то очень важном, — выпаливаю нервно. — О чем же? — удивился отец, замерев. Я помедлила, прежде чем ответить. — Вы упомянули в один день, что Эдвард предложил вам еще более выгодное партнерство, чем Картеры, — начинаю осторожно, — но насколько вы уверены в условиях сделки? Не окажитесь ли вы в опасности? — Что за мысли лезут в твою голову, да еще в день свадьбы? — отец не привык обсуждать деловые вопросы с женщинами. Он относился, увы, к тому классу мужчин, считавших представительниц прекрасного пола слабыми и откровенно глупыми, не способными постичь тонкости ведения бизнеса. — Насколько вы можете доверять Эдварду? — не сдержала вопроса. Зеленые глаза отца прищурились. — Я вообще не склонен никому доверять, дочка, — произнес он с легкой ухмылкой, — и тебе советую придерживаться такого же. Но Эдвард? Почему ты вдруг начала говорить так о нем? Мне казалось, что ты по уши влюблена в него. В лицо бросило жаром. — Вовсе нет… — бормочу смущенно, отводя взгляд. Безошибочно поняв мою реакцию, отец расхохотался. — Ох, вы, женщины, во истину загадочные существа. Ты ведь даже дышать не можешь в его присутствии, вся так и млеешь, но при этом не доверяешь? Как же будешь жить с ним дальше? Я молчала, запутавшись в собственных чувствах. — Ну ничего. Вот поедем в Лондон и сыграем тебе такую свадьбу, что вся Англия потом будет писать у себя в газетах. Будешь венчаться в соборе святого Павла, а свадебный наряд сошьем не хуже, чем у королевы Виктории. Чую, Эдвард денег на тебя не пожалеет. Вон и дом уже прикупил новый… Сказанное отцом настолько поразило меня, что я резко остановилась и замерла, словно вкопанная. Мы уже вышли на улицу, и Рахул открыл дверцы машины. — Отец, повторите, что вы только что сказали? — бормочу заплетающимся языком. Отец приблизился и поднял мой подбородок, вглядываясь в пылающее лицо. — Вот ты дурочка, Киара, честное слово, — усмехнулся он, — Даже не знаешь, что сегодня переезжаешь к мужу в новый дом. Если бы в последние дни ты не носилась по плантации будто ополоумевшая, то была бы в курсе планов своего жениха. Сердце заходится в груди, и становится так больно, будто оно вот-вот перестанет биться. Ком подступил к горлу, а глаза защипали слезы. — Это не может быть правдой… — шепчу растерянно, — но тогда почему? О, Будда! Почему? Подобное поведение Эдварда Фейна просто не укладывалось у меня в голове. Он и вправду купил дом, куда я должна переехать с ним? Но зачем? На две недели? Какой-то обман? Отец решительно взял меня за руку и усадил в машину. И мы помчались по дороге в сторону Вьентьяна. Здание муниципалитета располагалось недалеко от дворца короля. Весь путь от дома, я не переставала думать о сказанном отцом. Меня пугало то ликование, в котором забилось мое сердце. Неужели Эдвард решил все сделать правдой? Мысли мучили меня нестерпимо, в результате, когда мы вышли из машины и начали подниматься по высоким ступеням, я пребывала в растрепанных чувствах. А когда же увидела Эдварда, от волнения так и вовсе все поплыло перед глазами. — Ну же, Киара, не падай в обморок, — пожурил отец, хватая за предплечье. Эдвард в нетерпении шагнул ко мне. Я страшилась увидеть в его глазах холодность и пренебрежение после нашей вчерашней ссоры, но вдруг читаю в них такую горячую тоску и голод, что забываю напрочь обо всем. Некоторое время мы стоим, замерев, и смотрим друг на друга. — Кхе, — кашлянул отец, — приступим, может? — Пожалуй, — улыбается Эдвард и протягивает мне руку. Забыв, что надо дышать, кладу дрожащую ладонь и чувствую, как горячие пальцы крепко ее сжимают. Сегодня перестанет существовать Киара Марэ, а появится миссис Киара Фейн. Но надолго ли? Один Будда ведает. Глава шестнадцатая "Моя дорогая Киара, Едва добралась до бумаги и чернил, как тут же принялась писать тебе. Морское путешествие до Бостона прошло практически без происшествий. Рой познакомился с капитаном Уотерхаусом и его старпомом. В их компании мы часто проводили вечера за игрою в бридж. Ах, Киара, сколько же раз за время этого плавания я жалела, что ты не со мной! Мне хотелось, чтобы мы вместе разделили восторг от красоты и величия моря, шума волн за кормой и бесконечного неба над головой. А еще снег!! Тот самый, о котором мы столько читали. Я наконец-то увидела его и даже потрогала. Правда, Рой так волновался за меня, что настоял, чтобы я немедленно возвращалась в каюту и надела теплую одежду, купленную им незадолго до поездки. Признаться, шерстяные чулки и пальто пришлись как нельзя кстати, никогда не могла даже подумать, что от холода можно, оказывается, заболеть и умереть, словно от желтой лихорадки. Сам Бостон большой, шумный город. Столько машин, моряков, спешащих по улице людей, просто голова кругом. Рой снял номер в отеле с чудесным видом на залив Массачусетс, в котором мы планировали провести три дня до того, как отправиться в Нью-Йорк. Но уже на следующее утро Рой получил срочную телеграмму, которая перевернула все с ног на голову. Ты ведь уже слышала об этом? О том, что, как сказал Рой "банки лопнули", еще никогда я не видела его таким мрачным и встревоженным. На улицах воцарилась страшная паника, толпы людей осаждали банки, что-то крича и требуя. В результате, Рой сказал, что он поедет в Нью-Йорк один, а я на отдельной машине отправлюсь в его загородный дом. Я так молила взять меня с собой, но Рой пояснил, что в Нью-Йорке теперь может быть небезопасно. О, Киара, как там отец? Я страшно волнуюсь за него! Прочитала в газетах, что даже акции таких надежных корпораций как General Motors и Westinghouse теперь практически ничего не стоят. А ведь именно в них, как я помню, отец вкладывал значительные суммы. Ответь мне скорее, прошу. Молюсь о вас каждый день! Джия 1 ноября 1929" Сидя на низеньком диванчике с резными ножками, расположенном на широкой террасе, я с жадностью и волнением перечитывала письмо сестры. Какое счастье, что они добрались до Бостона благополучно! В нетерпении поднимаюсь и хожу по террасе взад-вперед, с усилием сжимая виски. Но что мне написать ей? Какие слова утешения? Непальский мальчик-слуга резво подбежал ко мне, держа в темных руках серебряный поднос с высоким стаканом, наполненным прохладной розовой водой со льдом и кусочками лайма. — Не желает ли раджкумари утолить жажду? — произнес он на хинди, кланяясь. При его появлении я невольно вздрогнула. Мне была непривычна вся эта вычурная роскошь, которой Эдвард окружил меня. И обращение раджкумари полагалось воздавать лишь ближайшим членам индийских раджей, двоюродные племянницы уже к ним не относились. Но горло и правда пересохло, потому взяла стакан и сказала: — Можешь идти, Бимал. Пройдя через высокую арку обратно в комнату, я опустилась на стул и достала ручку с бумагой из ящичка красивого резного секретера. Некоторое время задумчиво смотрю в сад, не зная, с чего начать. Наконец, рука вывела первые строчки: "Моя любимая, самая прекрасная на свете сестра! Прочитав твое послание, я ощутила облегчение, и потому сейчас же отправлю отцу записку о том, что твое путешествие благополучно завершилось. Здесь следует, наверное, дать некоторые пояснения. Сразу после росписи Эдвард повез меня в дом, который, как он сам объяснил, должен стать временным убежищем до вступления меня в наследство. Стальное перо замерло, и перед глазами предстал Эдвард. — Вы ведь понимаете, Киара, что банки не обрадуются, если выяснится, что наш брак фиктивный? Мы едем в открытом мерседесе, за рулем его слуга. Солнце играет в золотой булавке на галстуке Эдварда. — Полагаю, что так, — отвечаю ему. Бумаги уже подписаны. В нужных строчках я вывела аккуратно, чтобы не ошибиться, незнакомое сочетание: миссис Киара Фейн, Эдвард уверено и энергично поставил рядом свою подпись. Банковский клерк внимательно изучил брачное свидетельство, и сухо произнес: