Толпа состояла в основном из белых европейцев, но было и немало лаосцев с вьетнамцами и даже парочка филиппинцев. Напряженные взгляды в большинстве своем были направлены на высокую дверь банка. В какой-то момент она вдруг отворилась, и по толпе пролетел мгновенный вздох. — Сволочи! Проклятые ворюги! — орал на диалекте низенький мужичонка, его волочили под руки двое высоких парней, но тот отчаянно сопротивлялся. — Все деньги! Все сбережения! Отдайте хотя часть! Он был одет в грубые штаны и рубаху, голова блестела потной лысиной. — Нет! Я не уйду! Не уйду! — продолжал вопить несчастный, но его уже бросили на землю, и тут же несколько полицейских обступили его. — Шакалы! Что сделали с человеком! Будьте вы прокляты! — раздалось из толпы. — Смотрите! Они закрывают ставни! Они закрываются! — выкрикнул вдруг кто-то. Страшная энергия вырвалась в одночасье и одним порывом двинулась к дверям. Полиция и военные вытащили револьверы и принялись стрелять в воздух. — Граждане, успокойтесь! — командовал молодой офицер. Но его голос тонул в выкриках и свистах обезумевшей толпы, начавшей штурмовать здание банка. Я стояла в самом конце очереди и при первых признаках паники, хотела уйти, но меня зажали со спины, сдавили, стиснули, пока стало невыносимо дышать. И тут страшная мысль пронзила меня насквозь — нельзя падать. Упасть сейчас означало равносильно смерти. Уцепившись кое-как за пиджак впереди стоящего господина, я приказала себе стоять. — Если не прекратиться беспорядок, мы будем вынуждены применить силу! — продолжал французский офицер, пытаясь перекричать гул. Сил держаться у меня почти не осталось, где-то слева увидела, как повалилась женщина, и по ней пошли, раздавливая. Я попыталась вздохнуть и не смогла, голова закружилась. Больше не могу… Не могу. Глава семнадцатая Чья-то грубая рука дернула ворот, и разноцветный стеклярус посыпался под ноги. — Пустите! Пустите! — отчаянно кричал кто-то рядом, пытаясь вырваться из тисков, но безуспешно. Туфли слетели с моих ног, пальцы отдавлены в кровь чужими ботинками. Невозможно было даже поднять голову и позвать на помощь. Кругом лица-лица. Старые, молодые. Перекошенные от ужаса и боли. Пот градом бежал по спине, тонкое платье намокло. Подавив очередной приступ головокружения, пытаюсь хотя бы получить возможность сделать вздох, но едва начинаю ворочаться, как тут же меня сдавливают с новой силой, выбивая последний дух. — Сволочи! Воры! — послышались вопли, звон битого стекла разрезал пространство. И сразу последовали новые выстрелы. Толпа, как единый организм, качнулась прочь и понеслась. Кто-то навалился на меня сзади. Ноги заплелись, одно мгновение — падаю. — Что вы делаете! Ай! Свист в воздухе, выстрелы. Черные круги плывут перед глазами. — Прочь! Пошли прочь! — кричит кто-то, и что-то знакомое показалось в этом голосе. Снова яростный свист и крики боли. — Прочь! Киара, черт тебя побери! Я уже лежу, несколько человек по инерции повалились прямо на меня, прижав к земле. — Проклятье! Пошли прочь! Кто-то, ругаясь на чем свет стоит, принялся расшвыривать людей в разные стороны, и тут же, схватив за шиворот, рывком ставит меня на ноги. — Киара! — с силой встряхнули, помогая выйти из оцепенения. Сознание фрагментами выхватывало образ. Карамельные глаза с таким ненавистным мне прищуром, узкие губы, по-щегольски дорогой костюм. — Нет… только не ты… — шепчу, снова закрывая глаза, не желая верить им. — Я так понимаю, что ты меня узнала, — ухмыльнулся Джон Картер. Он взял меня за предплечье и потащил подальше от яростной толпы, в другой руке он сжимал хлыст, которым безжалостно бил любого, попадавшегося на пути. — Раджкумари! Раджкумари! — подбежал ко мне перепуганный водитель. — Я думал, вы пропали! И рухнув на колени, залился горькими слезами. — Это что еще за олух? — сверкнул глазами Джон, замахиваясь на слугу. — Базу, помоги дойти до машины, — высвобождаюсь из рук Джона. — Слушаюсь, раджкумари! — он тут же подскочил и помог облокотиться на его широкое плечо. Голова кружилась страшно, ноги не слушались. Базу подвел меня к Бьюику и открыл дверь. — Киара, постой! — Джон Картер порывисто подлетел сзади и захлопнул дверь. — Не уходи! В этом голосе послышались нотки самого настоящего отчаяния. И я наконец посмотрела на него. Он не изменился с тех пор, как я видела его в последний раз. Все та же насмешливая манера речи, лицо уже носило не себе следы разнузданности. Джон Картер не знал ни в чем меры, ни в алкоголе, ни в еде, ни в беспорядочных связях. — Чего тебе нужно, Джон? — спрашиваю, стараясь вложить в этот вопрос всю ту холодность и ненависть, что питала к нему. Но этим его не проймешь. — Терпеть меня не можешь, так? — хмыкнул он довольно. — Мне обязательно отвечать? — поднимаю бровь, и снова берусь за ручку двери. Разговор окончен. Но неожиданно Джон хватает мою руку и подносит к губам. Волна омерзения охватывает целиком. — Уйди, Картер! — толкаю его в грудь. — А ведь я только что спас тебя, Киара. Где благодарность? Я замерла, не успев отдернуть руку от его губ. Великий Будда, а ведь так оно и есть. Джона явно забавляла моя растерянность, он сократил расстояние между нами, нависая. — Держи, — он сжимал двумя пальцами белую карточку. — Что это еще такое? Ярость закипала в венах ключом. Не хочу быть ему ничем обязанной, уж лучше бы та толпа разорвала меня на части. — Здесь адрес моего дома в Лондоне, — поясняет Джон. Его глаза уже беззастенчиво глядят в распахнутый ворот порванного платья, в котором вырисовывалась грудь. — И зачем он мне нужен? — презрительно хмыкаю, машинально прикрываясь рукой. — Надеешься на подарки на Рождество? Губы Джона так и растянулись в насмешливой улыбке. — Ты, наверное, слышала, Киара, что мой прадед был женат на индианке из Северной Америки. Говорят, женщины ее племени умели предсказывать будущее. Эта способность передалась сначала моему деду, а затем моему отцу и мне. Даже сейчас, когда все эти умники и толстосумы стремительно нищают, мы смогли вовремя вывести деньги, ни потеряв не цента. Мы смогли предвидеть эту катастрофу, — он замолчал и медленно провел пальцем по линии моего подбородка, — и сегодня я видел твое будущее, Киара. Хочешь скажу, какое оно? — Мне это не интересно, — бросаю зло, — можешь оставить свои байки для разгульных девиц из опиумных салонов. Хочу вырваться — не отпускает, прижимая спиной к машине. — Я вижу твою прелестную фигурку, одиноко идущую по Пикадили стрит, — шепчет Джон, склонившись к моему уху, — ты подходишь к дому номер семнадцать и звонишь. Знаешь, чей это дом? Мой, Киара. Я вижу, как ты подходишь ко мне и смотришь своими невозможными глазами. "Помоги мне уничтожить Эдварда Фейна", — произносит твой прелестный сладкий ротик. И о, с каким же удовольствием я соглашусь помочь тебе. Сделаю тебя орудием против него. — Оставь меня! Оставь! — поднимаю руку и даю крепкую пощечину этому мерзавцу. — Раджкумари, вам помочь? — наконец набрался духу Базу, до этого момента растерянно наблюдая, как его хозяйку лапает белый господин. — Да, мы уезжаем, — говорю, продолжая прожигать Картера взглядом. Я ненавижу его. Будущее, видите ли он мое знает. Так и хотелось подобно старым лао плюнуть в эту рожу, но ограничилась удовольствием от лицезрения красного отпечатка на левой щеке. Джон пошатнулся и отступил. Взгляд его загорелся лихорадочным блеском, хорошо мне знакомым. — Ты думаешь, что между мной и Эдвардом Фейном большая разница, Киара? Что он такой весь благородный красавчик, а я подлец? Но ты ошибаешься. На самом деле все наоборот. Я никогда не врал тебе, Киара. Не обманывал, не скрывал своих связей с другими женщинами, при этом я готов прямо сейчас все оставить. Бросить все к твоим ногам и увезти туда, куда ты мне прикажешь. И мне не надо, в отличие от Эдварда, страшиться своей свихнувшейся мамаши или адски-ревнивой английской невесты, которая готова перегрызть глотку любой девке, которая только стоит рядом со мной. Я уже села в машину, и последние фразы Джона слышала не четко, но этого было достаточно, чтобы они отравили меня своим ядом.