— А Чан говорила мне, что видела, как чаонинг нес на руках белый господин, — не унималась Парамит, — у нас после такого мужчина идет просить благословения к родителям девушки, чтобы соединить их жизни. Я поднесла руки к горящим щекам. — Перестань, он просто помог мне. Моя нога болела. Парамит хмыкнула, молча заплела волосы в две толстые косы и зажгла благовония. — Подай веер, — попросила я. И лао протянула мне японский веер с изображением гейш у пруда. Раздался стук, и не дождавшись ответа, вошел отец. При его появлении Парамит сложила руки на груди в приветствии. Он жестом указал ей на дверь, и она поспешила выйти. — Как ты, Киара? — спросил он, смотря на мою голую лодыжку. — Доктор Перес утверждает, что ничего серьезного, только нужен покой в ближайшие пару дней. — Все хорошо, папа, — отвечала я, приподнимаясь. — Так кто убил того тигра? Работники болтают каждый свое. Вроде бы это был европеец. Я кивнула. — Да, папа. Тигра убил англичанин из револьвера. Он был одет в светлый костюм и управлял кабриолетом мерседес. Отец вскинул брови. — Неужели Фейн! Ну и ну. А почему ничего не сказал? Странные эти англичане. Чувствую, как начинает сильнее биться сердце. — Кто он такой, папа? — Один английский лорд, приехал сюда недавно выкупать оловянные рудники на западе. Пару лет назад ему удалось фактически вырвать свою семью из полной нищеты. Даром, что лорд. Его брат учился с Даниэлем в Оксфорде на начальных курсах, до того, как семейство Фейн разорилось из-за долгов. — А как его зовут? — Эдвард. Эдвард Фейн. — Эдвард Фейн, — прошептала я, закрывая глаза. — Звучит как музыка. Отец нахмурился, сел на кровать рядом со мной и взял за подбородок. — Что это ты себе там уже напридумывала? Смотри, Киара, будь осторожней. Я знаю, таких, как этот Фейн. Эти люди думают только о деньгах и больше ни о чем, и женятся они тоже только на деньгах. — Разве у нас мало денег, папа? — бросила я небрежно, так что отец немного опешил. — Ого, так сильно понравился этот английский хлыщ? Я молчала. Отец продолжил. — Послушай своего отца, Киара, он если и женится, то только на самой выгодной для себя партии. Дочь лаосского плантатора может и не плохой вариант, но думаю, он ищет кого-то побогаче. Его бизнес только начал расти, много рисков, стабильная финансовая подушка — вот что ему сейчас нужно больше всего. Бесполезно спорить с отцом, потупив взор, я рассматривала узор на веере. Пусть думает, что хочет. Я помнила тот горячий взгляд серых глаз. Его невозможно спутать, это на уровне древних инстинктов. Я знала, что понравилась мистеру Фейну. Сильно понравилась. Вошла Джия и замерла в дверях, не ожидая застать здесь отца. — Что застыла? — бросил грубо отец. — Проходи. Поговори с сестрой. Вразуми, как старшая сестра. На лице Джии отразилось недоумение, и она перевела взгляд на меня. — Ты знаешь, что тот англичанин, с которым ты весь обед флиртовала, и есть тот, кто убил тигра? От слов отца Джия смутилась. — Это правда, Киара? — спросила она. Я кивнула. — И почему женщинам нравятся мерзавцы? — бросил резко отец, выходя. — Как только поправишься, поедешь со мной благодарить его. От услышанного так и подскочила в кровати. — Зачем это, папа? — Он спас мою дочь, значит я у него в долгу. А Эдмонд Марэ никогда ни у кого не остается в долгу, тем более перед англичанами. Открыл дверь и вышел. — Киара, ты как? — спросила Джия, подходя ко мне. Одета она была в модное, восточного шелка платье с заниженной талией мятно-зеленого оттенка, отчего ее глаза казались еще ярче. — Это правда, что сейчас сказал отец? Эдвард Фейн спас тебя от тигра? — Да, это был он, — отвечаю и смотрю на нее. — Он очень красив, — говорит, немного погрустнев. — И молод, в отличие от мистера Томпсона. Сердце сжалось, я взяла тонкую руку сестры. — Как все прошло? — Все плохо, — отвечала Джия дрогнувшим голосом. — Мистер Томпсон не отходил от меня ни на шаг, садился рядом, даже предложил приехать к нему в гости на виллу под Сайгоном. — Он, наверное, толстый и с плешью на голове? Сестра грустно улыбается моим словам и качает головой. — Да нет, выглядит неплохо. И не дашь пятьдесят два. В целом произвел приятное впечатление. Но все равно, Киара, он такой старый, всего на два года младше отца. Джия достала из сумочки платок и поднесла к глазам, а я бросилась обнимать ее и осыпать поцелуями. — Джи! Не плачь, прошу тебя! Хочешь, ты выберешь себе мистера Фейна? Если он тебе так понравился. Только не плачь. Хрупкие плечи Джии мелко дрожат, от слез потекла тушь. Я не перестаю ее целовать, пока она наконец не начинает смеяться. — Киара, перестань! Перестань! Ты словно маленькая обезьянка! — Не перестану, пока не прекратишь плакать! — упрямо заявила я. Лицо Джии все раскраснелось, прическа растрепалась. Мне так хотелось, чтобы она была счастлива! — Лучше расскажи про то, что с тобой произошло возле леса? Как мистер Фейн спас тебя? Я отвела глаза. Сестре же он тоже понравился. Но Джия успела заметить мой взгляд и нежно убрала прядь с моего лба. — Английский лорд? Хм, неплохо. Будешь приезжать ко мне в Нью-Йорк? Меня всю объял трепет и страх от этих слов. — Что ты! — воскликнула я, отстраняясь и вспыхивая до корней. — Мы и не разговаривали толком, а ты уже говоришь о таком! И я рассказала Джии все, что произошло. — Но почему ты сразу не заговорила с ним по-английски или на французском? — дивилась сестра. — Не знаю. Я растерялась, и потом мне просто понравилась эта его настойчивость в общении. Джия задумалась. Это история произвела на нее сильное впечатление. — Да уж. Вот он удивиться, когда узнает, кто ты на самом деле. Но Киара, это же встреча, как в романах! Но я не разделяла ее энтузиазма. — Не знаю, вдруг он решит, что я намеренно его обманывала? — Да брось ты. Если мужчине по-настоящему нравится женщина, он будет готов простить ей многое, — успокоила сестра. Мы болтали с ней до поздней ночи. Джия рассказывала про прием, о гостях, о том, что ходят тревожные слухи с Вьетнама о бунтах и убийствах французских офицеров. — Адмирал Бушар сказал, что всех преступников уже казнили, — продолжала Джия. — Может наконец-то они успокоятся. — Будем надеется, — я пожала плечами. Меня мало волновали всякие бунты, политика и финансы. Зато я с живым интересом слушала об Эдварде Фейне. — Вы ведь с ним много говорили, правда, Джи?