Я подчиняюсь. А потом жду. Ту-дум. Ту-дум. Ту-дум. Мои чувства обострены до предела, тело чрезмерно чувствительно, сердцебиение отдается в ушах, а ощущение ее дыхания на моих приоткрытых губах пускает дрожь по спине. Сидни берет мои руки и направляет их вверх, пока они не оказываются у нее на бедрах. Мои пальцы инстинктивно обвиваются вокруг ее талии, заставляя ее наклоняться вперед на дюйм. Ее выпирающие соски под тонким хлопком футболки касаются моей груди. Кровь устремляется вниз, и все там начинает набухать и твердеть в ответ. Надеюсь, она не заметит. Прежде чем я успеваю открыть глаза, я чувствую, как ее губы касаются моих. Поцелуй легкий, как перышко, как свежий ветерок ранней весной или как лепесток цветка, зажатый между кончиками моих пальцев. Волосы Сидни, пахнущие медом и цветами, окутывают нас, когда она наклоняется ближе, делая поцелуй еще глубже. Мой рот инстинктивно приоткрывается, и тогда ее язык нежно проникает внутрь. Я ошеломлен ощущением, которое испытываю, когда ее язык касается моего. Этого достаточно, чтобы вырвать стон из глубины моего горла и вцепиться руками в изгибы ее тела. Мной овладевает желание, и мой язык начинает взаимодействовать с ее языком так, как будто я раньше делал это тысячу раз. Руки Сидни находят мою шею, ее власть надо мной усиливается с каждой секундой. Ее таз прижат к моему, и, конечно же, она чувствует, какой эффект оказывает на меня. Я не могу не задаться вопросом, ощущает ли она подобное, – и как только эта мысль появляется в моей голове, из Сидни вырываются стоны наслаждения, делающие ее более неторопливой и смелой. Это не похоже на игру или урок. А кажется чем-то первобытным, животным. Как и должно быть. Когда она отстраняется, чтобы глотнуть воздуха, я едва даю ей это сделать. Моя правая рука обхватывает ее спину и скользит вверх по позвоночнику, замирая на затылке и путаясь в волосах. Я снова притягиваю ее к себе, наши рты сливаются с неистовой силой, мое тело пылает. Наши языки продолжают переплетаться, когда Сидни сжимает в кулаке воротник моей рубашки. Больше скрипов, больше рук, больше толчков, больше стонов. Больше, больше, больше. Она прикусывает мою нижнюю губу зубами, и мои бедра подрагивают. – Оливер… – Сидни снова отстраняется, ровно настолько, чтобы прошептать имя в мои губы. Мы тяжело дышим, напряженность момента почти осязаема. – Мы должны остановиться. Я почти не слышу ее. Я хочу пробовать ее на вкус дольше, глубже, целиком. Но просьба, наконец, доходит до меня, просачиваясь в мои уши и перекрывая бешено колотящееся сердце. – Да, – хриплю я, и это больше походит на болезненный вздох. – Хорошо. Ничто внутри меня не хочет останавливаться, но я ослабляю хватку на ее шее, моя рука скользит вниз по ее спине и ложится на мое колено. Наши глаза встречаются, и я вижу влюбленный блеск в ее глазах, отражающий мой собственный. Пальцы Сидни скользят вниз по моей груди, затем ее лоб прижимается к моему. – Черт возьми, Оливер. – Улыбка изгибает ее припухшие, искусанные и розовые губы. – У тебя талант. – Правда? – Эм, да. Ты уверен, что не делал этого раньше? – поддразнивает она, сморщив свой носик-пуговку. Ее глаза теперь мерцают, заменяя похоть. Неужели мне это только почудилось? Я убираю левую руку с ее талии, так как боюсь, что если не отпущу сейчас, то не отпущу никогда. – Я и не подозревал, что это будет так. – На что это было похоже? У меня все еще кружится голова, мысли роятся и перемешиваются. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного, так что мне не с чем сравнить. Но я все равно стараюсь объяснить свои ощущения как можно точно: – Как будто каждая звезда в галактике упала на Землю и заползла мне под кожу. Оглушительная тишина воцаряется между нами, и я задаюсь вопросом, правильно ли сумел подобрать слова. Но затем улыбка Сидни становится еще шире, освещая ее лицо подобно лунному лучу. Кажется, будто мои губы были усеяны звездами, и она собрала их для того, чтобы теперь сохранить для себя. В итоге она наклоняется ко мне, чтобы в последний раз поцеловать меня в лоб, а затем слезает с колен. Я скучаю по ее теплу, как по солнечному свету. Сидни садится рядом со мной на диван и берет мою дрожащую руку в свои ладони. Она прижимается щекой к моему плечу и шепчет: – Это самое лучшее описание. Глава 13 Сидни Я облажалась. Мне не следовало целовать его. Прошло почти сорок восемь часов с тех пор, как я оседлала своего лучшего друга детства на диване в гостиной. И я до сих пор помню каждую развратную секунду. В частности моя вагина помнит. Я так облажалась. Я потратила день на то, чтобы закончить проекты и привести в порядок свой гардероб. Это хорошо отвлекло меня от воспоминаний об умелом языке Оливера. Затем пришло время принять душ и придумать планы на вечер, раз уж сегодня я не работаю в клубе. Мой мобильный телефон жужжит на комоде, и я хватаю его буквально в тот момент, когда стягиваю с себя испачканную краской майку. Клем: Привет, шлюшка. Я: Здорово, потаскушка. Клем: Поппи сегодня вечером с Нейтом. Ты работаешь? Идеально. Я: Не-а. «Ромовые Бегуны» и сожаления? Клем: ДА-А-А. Давай прямо сейчас решим, какие дерьмовые жизненные проблемы мы будем заливать алкоголем сегодня вечером. Ты первая. Я: Я поцеловала Оливера. Наступает долгая, драматическая пауза, заставляющая мои внутренности скручиваться от беспокойства. Клем: Обдумываю. Проклятие. Впиваясь глазами в экран телефона, я падаю спиной на кровать в лифчике и спортивных шортах, ожидая неизбежной лекции. Клем: Ладно, я не могу это переварить. Пожалуйста, поподробнее.