– Ты ей не очень нравишься, да? – спрашивает Оливер. Он с прищуром наблюдает за уходящей Лорной. – Я не могу представить, что ты такого сделала, чтобы разозлить ее. – Я бы тоже хотела знать ответ, – равнодушно пожимаю я плечами. – Готов? – Эм… – Привет, Сидни. Оу. Интересно, сможем ли мы продвинуться дальше одной подъездной дорожки. Подняв глаза, я замечаю соседа Эвана, гуляющего со своей дочерью Саммер. Вероятно, он делает заметки для своего нового романа «Богохульные приключения Сидни Невилл». – Привет. Твоя дочь так выросла. На Саммер надеты наушники, и безразмерная футболка развивается вокруг нее, когда она танцует. Моя родственная душа. – Да, – соглашается Эван, почесывая свои темные волосы. – Эм, я вообще-то хотел узнать, не могла бы ты посидеть с ней в эту субботу вечером? Я иду на концерт, а няня занята. – Да, конечно. – Я работаю в клубе по пятницам, но в остальные дни я вполне свободна. – Но только если ты замолвишь за меня словечко перед Лорной. Эван хихикает, его сверкающая улыбка и глаза Пола Ньюмана не оставляют загадки относительно того, почему Лорна влюблена в этого мужчину. – Я нравлюсь ей только потому, что подстригаю ее газон. Ага, конечно. – Привет, чувак, – приветствует Эван, наклоняясь и опуская руки на колени, а затем кивая Оливеру через открытое окно. Оливер выглядит более чем потерянным. – Здравствуйте. Мы улыбаемся на прощание, поскольку Саммер уходит вперед своего отца, и я не могу удержаться от смеха, поднимая окно. Мы с Оливером обмениваемся веселыми взглядами. – Увеселительные поездки обычно не такие насыщенные, – уверяю я его. Оливер возится с коробкой передач, легкая улыбка озаряет его лицо. – Встречи с тобой всегда насыщены событиями. Вот и я пускаю слюни. Через час мы уже сидим на диване, нуждаясь в отдыхе от палящей летней жары. И даже несмотря на приятный ветерок, идущий от кондиционера, я не могу полностью остыть, так как всем телом прижимаюсь к Оливеру, соприкасаясь с ним бедром и плечом. Он напряжен, его руки крепко сжаты на коленях. И часть меня задается вопросом, не делаю ли я ему своими прикосновениями странных намеков. Однако такова я: всегда была любительницей обниматься и нарушать личное пространство. Я похожа на приливную волну, разбивающуюся о песчаную береговую линию даже в те дни, когда она хочет оставаться сухой. И, может быть, мне просто не терпится впитать Оливера как можно больше. Телевизор гудит с другого конца комнаты, – какая-то драма из реалити-шоу создает фоновый шум для нашего личного мгновения. Глаза Оливера время от времени скользят по мне. Я чувствую их так же, как чувствовала его самого в течение двух долгих десятилетий – шестым чувством. Покалывание под кожей, которое заставляло мои нервные окончания время от времени без предупреждения оживать. Я смотрю вверх и ловлю его любопытный взгляд. Его глаза цвета корицы затемнены вихрем эмоций. «Я видел, как он смотрит на тебя». Боже, я тоже. Прежде чем момент перерастает во что-то более серьезное, входная дверь распахивается, и голос Гейба приветствует нас из прихожей: – Милый, я дома. Лучший понедельник в моей жизни. Я… – Его шаги затихают, когда он замечает меня, уютно устроившуюся рядом с Оливером на диване. – О. Привет. Я поворачиваю шею как раз вовремя, чтобы увидеть, как он отводит от меня взгляд, проходит на кухню и бросает ключи от машины на столешницу. – Привет. Даже Оливер может почувствовать окружающее нас напряжение. Он вопросительно хмурится, глядя на меня сверху вниз. Вздох срывается с моих губ, когда я понимаю, что нужно наконец покончить с этим. Прежде чем встать, я сжимаю бедро Оливера, отмечая, как все его тело напрягается от этого жеста. – Я сейчас вернусь. Мне нужно кое о чем поговорить с Гейбом. Его кивок провожает меня, и я плетусь на кухню, размахивая руками взад-вперед в тщетной попытке унять неловкость. Гейб бросает на меня короткий взгляд, прежде чем начать рыться в шкафу – я уверена, он ничего не ищет. – Мы можем поговорить? – спрашиваю я, засовывая пальцы в свои задние карманы. Гейб приостанавливает непродуктивные поиски, его грудь вздымается с покорным вздохом. – Да, конечно. Я киваю в сторону холла, призывая его следовать за мной, и вскоре мы стоим лицом к лицу за закрытой дверью его спальни. Я быстро нарушаю тишину: – Мы можем прекратить этот отстой? Скрестив руки на груди, он рассматривает меня со стоическим выражением лица. В моих глазах мольба и сожаление, я выпячиваю нижнюю губу, мои ресницы трепещут, умоляя его сдаться. – Ты же знаешь, что не можешь продолжать злиться на меня. – Ты недооцениваешь меня. Я еще раз жалостливо взмахиваю ресницами и сильнее выпячиваю нижнюю губу. – Черт возьми, Сидни. – Его решимость падает, как одинокий метеор, разбившийся и сгоревший у наших ног. Подмигнув, я вытаскиваю его улыбку из-под обломков. – Иди сюда. Меня заключают в крепкие объятия, подбородок Гейба опускается на мою макушку, когда он обнимает меня. Моя тревога рассеивается, ведь я знаю, что мой друг вернулся. – Прости, – бормочу я в его розовое поло. – И ты меня, – вздыхает он. – Мы с тобой повязаны на всю жизнь, Сид. Нам нельзя ссориться. Кивнув в знак согласия, я отстраняюсь, – облегчение переполняет мои глаза. – Значит, ты не ненавидишь мой язык? Он посмеивается, закатывая глаза. – У тебя фантастический язык. И это как раз то, о чем я беспокоюсь… – Гейб показывает большим пальцем через плечо на дверь – его намек ясен. – Просто действуй осторожно, хорошо? Я знаю, что вы оба взрослые люди. Знаю, что вы заботитесь друг о друге и всегда заботились. Я просто беспокоюсь, что что-то разобьет его на осколки еще до того, как он наконец будет собран воедино. Я снова обрастаю броней, а резкие слова подступают к моему горлу. Я понимаю, почему Гейб обеспокоен… И я знаю, что мне не следовало целовать Оливера. Оливер впечатлительный. Он ранимый. Он восприимчив к настоящим человеческим эмоциям, и я не имела права играть с ними, несмотря на благородные намерения. Я проглатываю свою гордость и вздергиваю подбородок. – Я не причиню ему вреда, Гейб. Он слегка толкает меня кулаком в плечо и с печальной улыбкой тянется к дверной ручке. – Я знаю, что ты этого не хочешь. Глава 15 Оливер Передо мной енот. Он еще щенок – это все, что я могу сказать наверняка. Он живой и смотрит на меня из стеблей кукурузы, у него любопытный взгляд, но не более моего. Я стою напряженно и неподвижно, переваривая эту находку после того, как потратил непомерно много времени на то, чтобы глаза привыкли к туманному полуденному свету. Как этот енот выжил, вдыхая токсины? Обладают ли животные иммунитетом к химическим веществам, содержащимся в воздухе? У него дружелюбная мордочка с черной маской поверх ониксовых глаз, как у Уэстли из «Принцессы-невесты». Его лапы сжимают кусочек еды, он откусывает лакомство, изучая меня. Должно быть, я выгляжу весьма эффектно в своем защитном костюме и собственной необычной маске.