Я отпускаю Оливера, стаскиваю трусики и двигаюсь вперед, пока не оказываюсь прямо над кончиком его члена. Это дразнит меня до глубины души – и в этот момент наши глаза встречаются сквозь туман огня и безумия. Рука Оливера обвивается вокруг моей шеи, снова сближая наши губы, в то время как мои собственные руки перебирают его спутанные волосы. Вращая бедрами, я трусь клитором о его эрекцию, желание накатывает низко и глубоко, заставляя его собственные бедра приподниматься. Его хватка на мне усиливается. – Боже, Сидни… пожалуйста. – Ты уверен? – бормочу я, слова переплетаются с моими нуждающимися вздохами, мои губы оставляют след поцелуев вдоль его подбородка. Оливер в ответ пристраивается к моему входу, проскальзывая внутрь едва-едва, всего на мучительный сантиметр, вырывая бесстыдный стон из моего горла. Однако он колеблется, его глаза вспыхивают. – Я… У меня нет контрацептивов, – говорит он низким и напряженным голосом, с трудом сдерживая желание войти до конца. – Я принимаю таблетки, – отвечаю я, мой голос не меняется. – Все в порядке. Шипение вырывается из его стиснутых зубов, когда я протягиваю руку между нами, чтобы схватить его член, а затем сесть на него. Мы оба смотрим, как я опускаюсь все ниже, вбирая его в себя, сантиметр за сантиметром крадя его достоинство. Это самое эротичное, что я когда-либо видела. И я, черт возьми, чуть не кончаю прямо здесь и сейчас, когда протяжный стон Оливера доводит меня до финишной черты. Но я сдерживаюсь, кусая свои губы, когда наши тазы наконец соприкасаются, и он погружается до самого конца. – Черт… – шепчу я сдавленно и обрывисто. Кажется, это что-то в нем пробуждает, и его руки мгновенно сжимают мою талию, пальцы впиваются в меня, когда он начинает двигать бедрами. Приподнимаясь, я снова соскальзываю вниз, сильнее, чем раньше, затем делаю это снова. И снова. Быстрее, требовательнее, движимая всепоглощающим голодом. Целой жизнью, полной тоски по нему. Он нужен мне ближе, ближе, чем когда-либо. Я отчаянно хочу почувствовать каждую частичку, которую он готов отдать. Каждый дюйм теплой и живой кожи, бьющееся сердце, пульсирующую кровь. Притягивая его лицо к своей груди, я увеличиваю темп, чувствуя, как его член наполняет меня, растягивает, а его руки обхватывают мою спину и крепко прижимаются. Я знаю, что должна быть нежна, должна действовать медленно. Нам нужно насладиться этим моментом, но, боже, я не могу… Я не могу. У меня нет сил на прелюдию, на сладкие ласки, на мысли о том, что я лишаю его девственности, а вместе с этим должна прийти нежная сдержанность. Но я не могу сдерживаться, и он тоже. Мы оба начинаем кружиться, тонуть, наши тела соприкасаются. Одной рукой вцепившись в его волосы, другой – в столбик кровати для опоры, я оседлала его жестко, быстро и безжалостно. Его лицо зарывается меж моих грудей, заглушая стоны, в то время как спинка кровати ударяется о стену снова и снова. Рука Оливера скользит вверх по моей спине, приземляясь на мои мокрые от пота волосы, и он поднимает подбородок, чтобы найти меня среди этого поэтичного хаоса. Он хочет убедиться, что я все еще здесь, что я с ним. И я здесь, я здесь, я здесь. – Скажи мне еще раз, – выдыхает он, пытаясь поймать воздух среди наших толчков и стонов. – Пожалуйста. Взгляды слились в пронзительном объятии, я уже знаю, о чем он просит. Я точно знаю, что он хочет услышать, и произношу эти слова без колебаний, без единой задней мысли. – Я люблю тебя, – шепчу я ему в губы. Оливер прижимается своим ртом к моему, как будто пытается вдохнуть эти слова, проглотить их, чтобы они жили внутри его вечно – чтобы он никогда больше не был одинок. Мои бедра замедляются, совсем чуть-чуть, наши языки двигаются в такт томным движениям. Я чувствую, как искры разгораются внутри меня, умоляя взорваться, и именно в этот момент Оливер отстраняется от моего рта, его глаза крепко зажмурены. – Сид, я… я хочу, чтобы ты… – Он сжимает меня, одной рукой обхватывая мое бедро, другой запутываясь в моих волосах. – Я не уверен, сколько еще смогу… – Я тоже. – Я прижимаюсь к нему тазом, придвигаясь ближе, наши тела содрогаются, мы на самом краю. И когда он тянет меня вниз и зарывается лицом в мою шею, покусывая и посасывая, едва держась, я разбиваюсь вдребезги. – Боже, Оливер… Мой бесстыдный стон стимулирует его собственное высвобождение, и Оливер напрягается, пульсируя внутри меня и прижимаясь ко мне так близко, как только может. Его хриплый стон отзывается в изгибе моей шеи. Находясь в экстазе и прижимаясь к нему, я пропускаю его волосы между пальцами. Мы спускаемся одновременно, затаив дыхание. Сердца учащенно бьются, легкие горят, конечности невесомы. Я ослабляю хватку на его кудрях, провожу пальцами по влажным прядям и целую его в макушку. Пока мы обдумываем наши чувства, я отстраняюсь, чтобы найти его глаза. Они остекленели, ярко горят и улыбаются мне. – Я люблю тебя, Оливер Линч. Я произношу его имя, я произношу его громко и ясно, потому что он реален – он кто-то. Он для меня – все. Глава 24 Оливер Когда на следующее утро солнце щекочет мои веки, я с удивлением обнаруживаю, что лежу в постели, прижавшись к другому теплому телу. Я пододвигаюсь ближе, мои губы касаются волос цвета шампанского. Они пахнут орхидеями и весной, смешиваясь с пьянящим запахом пота и… меня. Моргая, я пробуждаюсь к жизни, мои чувства обостряются, когда воспоминания захлестывают. Сидни. Моя рука обнимает ее за талию, ее обнаженная кожа купается в сверкающих солнечных лучах, проникающих сквозь занавески. Ягодицы Сидни прижаты к моему заду, а одна нога находится между ее бедрами. Ее левая рука баюкает мою, а другая лежит под ее щекой. Мы идеально переплетены, удовлетворены и связаны нитями намного более крепкими физических. Я не могу поверить, что у меня был секс. Я не могу поверить, что занимался сексом с ней – с этой красивой, жизнерадостной и свободной девушкой. Она отдала мне себя, разум, тело и душу. Она сказала, что любит меня. Сидни любит меня. И я люблю ее так сильно, так мучительно… Всегда любил. Я говорю ей это тем, как держу ее, смотрю на нее, произношу ее имя. Она – моя любимая часть меня. Не желая будить ее, ведь она так мирно спит, я осторожно выпутываюсь и незаметно выскальзываю из кровати. Прежде чем выйти, чтобы приготовить ей завтрак, я укрываю ее погруженное в сон тело. Моя кожа теплеет, когда я вспоминаю эту ночь. Произнесенные слова, ее чувства, любовь, которой мы занимались. Приведя себя в порядок, Сидни забралась обратно в постель рядом со мной в одном нижнем белье, ее грудь прижалась к моему торсу, из-за чего мне было очень трудно снова заснуть. Мне хотелось только исследовать ее, вновь ощутить каждый изгиб ее тела, каждый стон, сорвавшийся с ее губ. Но она мгновенно погрузилась в сон, никогда еще не выглядя такой довольной. Ее голова покоилась на сгибе моего плеча, а ровное дыхание успокаивало мое сердце. Я уверен, что эту ночь я не скоро забуду. Это была лучшая ночь в моей жизни. Тихо выйдя из спальни, я осторожно закрываю дверь и отправляюсь на кухню готовить Сидни завтрак. Я мало чем могу побаловать ее, но я знаю, что ей нравится моя готовка. Когда я подхожу к холодильнику, чтобы просмотреть имеющиеся ингредиенты, то чувствую чье-то присутствие у себя за спиной. Обернувшись, я вижу Гейба и Табиту, которые смотрят на меня с понимающими улыбками, сидя за обеденным столом и попивая кофе с пончиками. – Ох, простите, если помешал. Доброе утро. – Доброе, – говорит Гейб, его голос гораздо бодрее, чем обычно в ранние часы. Он подмигивает мне, пока жует. Щеки Табиты краснеют, когда она наклоняет голову, ковыряя маленький картонный держатель вокруг стаканчика кофе. – Привет, Оливер. Мы с Гейбом не спали всю ночь и разговаривали, – рассказывает она мне со скромным смешком. – Мы не занимались, эм… ты знаешь… – Понятно, – киваю я, удивляясь, почему она чувствует необходимость успокаивать меня. Возможно, из-за нашего разговора за ужином. Или, более конкретно, из-за слов про то, что она не торопится заводить новые отношения. Но я не из тех, кто может судить. Прочищая горло от неловкости, я отвечаю: – Сидни и я… ну, мы… Они отвечают в унисон: – Мы знаем. Ох. Мои собственные щеки, несомненно, краснеют от такого намека. Мы с Сидни не то чтобы сдерживались в проявлении чувств, как и не думали о других обитателях дома. Теперь я понимаю, почему Гейб и его подружки всегда были такими шумными. – Приношу извинения за доставленный шум, – смущенно бормочу я, поворачиваясь обратно к холодильнику в попытке спрятаться. Я готовлю завтрак: омлет в форме сердечка, сбоку выкладываю свежую клубнику и бананы, а также порцию картофельных оладий. Пока я раскладываю еду по тарелкам, до меня долетают обрывки разговора Гейба и Табиты. В основном она объясняет ему, что ей нужно домой к Хоуп, которая осталась с ее родителями – очевидно, они приехали из Юты погостить на праздники. Гейб благодарит ее за чудесный вечер, и в его голосе слышится неподдельная тоска, которую я узнаю лучше, чем могу выразить словами. Она ему действительно нравится. Она отличается от всех остальных, и это делает меня безмерно счастливым за них обоих. Я не пропускаю насмешливого взгляда, который Гейб бросает на меня, когда я выхожу из кухни с двумя полными тарелками. И я уверен, что он будет настаивать на подробностях позже, когда обе девушки уйдут. Тихонько пробираясь в спальню, я нахожу Сидни, все еще свернувшуюся калачиком под одеялом, – только теперь она одета в мою футболку. Она поворачивается ко мне лицом, когда дверь со скрипом открывается. Сидни расплывается в улыбке, наши глаза встречаются. – Ты проснулась, – сияю я в ответ, закрывая дверь ногой. Сидни потягивается, откидывая одеяло, чтобы показать свои обнаженные ноги. – Ага. Я решила, что ты либо бросил меня, либо встал, чтобы приготовить завтрак. Я начала склоняться ко второму варианту, когда почувствовала запах яиц. – Ее глаза искрятся весельем, когда она похлопывает по матрасу рядом с собой. – Иди сюда. Покорми меня. – Какую именно часть тебя? Она пристально смотрит на меня, обдумывая вопрос. Затем она фыркает от смеха, прикрывая рот ладонью и качая головой в ответ на мою глупость. Я с облегчением обнаруживаю, что игривая атмосфера не исчезла, несмотря на стертые границы. Я на коленях переползаю через кровать и протягиваю ей одну из тарелок. – Ты прикрыта больше, чем я надеялся, – поддразниваю я, окидывая ее пристальным взглядом. Ее волосы в беспорядке, под глазами размазан макияж, одно колено приподнято, из-за чего футболка задирается. Я сглатываю, вспоминая, каково это – находиться прямо между этими бедрами. – Ты прекрасна, Сид. Сидни сжимает тарелку в руках, у нее перехватывает дыхание от моих слов. – Ты сам не так уж плох, Оливер. Хотела бы я выглядеть так же, как ты, с самого утра. – Ее голубые глаза окидывают меня оценивающим взглядом.