Я откашливаюсь, показывая большим пальцем через плечо. – Это моя сестра, Клементина. Я зову ее Клем. Мы играли все вместе, когда были детьми. Оливер спокойно следит за моим пальцем. По его глазам видно, что он ее не узнает. – Сегодня вечером мне нужно поработать в баре. Она идет вместе со мной, так как переживает развод, и ей не помешало бы отвлечься, а еще… – я замолкаю, понимая, что он либо ничего не понимает, либо ему наплевать на семейные проблемы моей сестры. – В любом случае, я просто хотела узнать, как у тебя дела. Связь наших взглядов тяжела, как, кажется, и всегда. Интересно, пытается ли он так компенсировать все то, чего не может сказать. – Сидни! Я уже задницу отморозила. Поехали. – Голос Клем пронзительный, резко портящий настроение. Она прочищает горло и смягчает тон, помахав. – Привет, Оливер. Он щурит глаза из-за сумрака, солнце только что зашло за горизонт. Он недолго молчит, прежде чем пробормотать: – У нее голубые волосы. Оливер говорит это с таким серьезным лицом, с таким видом детского замешательства, что я не могу удержаться от смеха. Он оглядывается на меня, пораженный, как будто я должна разделять его недоумение. – Они голубые. Временами. С девяностых цвет волос немного изменился, – мягко говорю я ему. Улыбка все еще играет на моих губах. – Мои были розовыми прошлым летом. Он моргает, затем пристально рассматривает мои волосы, как будто пытается представить. – Сид, идем же! У меня вырывается стон, когда я поправляю ремешок сумочки. – Извини, мне пора идти. Ты, эм… – я смотрю вниз на траву, покусывая щеку изнутри. – Хочешь, я могу зайти завтра? Может быть, мы могли бы поговорить, или посмотреть телевизор, или еще что-нибудь? Ну… потусоваться? Класс. Как будто нам, черт возьми, по шесть лет. Я вспоминаю, как стучала в его парадную дверь, спрашивая миссис Линч, может ли он «поиграть». Оливер хмурится, пока обдумывает мое предложение. Золотые искорки в его глазах кружатся и вертятся, вторя его мчащимся мыслям. И он просто говорит: – Нет. Ох. Ладно. Я медленно киваю и параллельно стискиваю зубы, сдерживая разочарование из-за отказа. Я стараюсь не принимать это близко к сердцу. Пытаюсь не испытывать чувства потери из-за тех маленьких шагов, которые, как мне казалось, мы сделали навстречу друг другу. – Ага… Без проблем. Может, в другой раз. Выдавив натянутую улыбку, я отступаю. Вместе с тем отмечаю его озадаченное и испытывающее выражение лица, которое не могу точно расшифровать. Которое не осмеливаюсь расшифровать. Я полностью разворачиваюсь, присоединяясь к своей сестре на подъездной дорожке, и мы запрыгиваем в мой джип. * * * Сегодня субботний вечер как никогда оживлен, ибо начинаются весенние каникулы, и люди толпами стекаются в бары, чтобы отпраздновать это событие. Я словно молния мечусь за стойкой, собирая заказы и расставляя напитки в рекордно короткие сроки. Мои руки так сильно пропитались сиропами и ко всему липнут, что от тряпки, висящей на плече уже нет никакой пользы. – Отлично выглядишь сегодня, Невилл. Я не утруждаю себя тем, чтобы повернуться на голос, который сразу узнаю. Каспер – неловкая связь на одну ночь и чертовски неверное решение. Мой коллега, Брант, пододвигается ко мне и толкает в плечо своим. Он слишком хорошо знаком с Каспером. – Я разберусь с ними. Иди позаботься о сестрах Сандерсон[6] на три часа. Я смотрю направо, почти теряя самообладание, когда замечаю рыжеволосую женщину с кривыми зубами, хихикающую со своими подругами: блондинкой и брюнеткой. – Я не врал, – поддразнивает Брант. Он тянется за бутылкой «Смирнофф» и, крутя ее с легкостью профессионала, подмигивает мне. Мои глаза блуждают по танцполу, который пульсирует от техно поп-песен и стробоскопов[7]. Я замечаю свою сестру, танцующую среди группы незнакомцев. Она выглядит сексуальной и уверенной, – как будто не является тридцатидвухлетней новоиспеченной матерью-одиночкой. Похоже, так выглядит успех. Я готовлю порцию шотов «Лемон Дроп», когда Каспер подходит к моему концу стойки, опираясь на руки. Я закатываю глаза с таким энтузиазмом, что чуть не довожу себя до аневризмы. – Не интересует, – говорю я с безразличием, – его присутствие не отвлекает меня от работы. – А прошлым летом мне показалось иначе. Я ставлю шоты перед группой студентов, благодарно улыбаясь, когда они дают мне щедрые чаевые. И резко поворачиваюсь к Касперу. – Я переживала трудные времена прошлым летом. Кое-кто сказал мне нечто неприятное на «Фейсбук»[8]. Моя кошка странно мяукнула… Она могла быть серьезно больна. О, и кажется, в тот день я досмотрела «Шиттс Крик» и не знала, как жить после этого. – Забавно. Я пожимаю плечами, смешивая еще один напиток. Быстро вылив его в бокал, я кидаю внутрь вишню на зубочистке и один из этих милых бумажных зонтиков. Затем ставлю коктейль перед Каспером и мило улыбаюсь ему. – За счет заведения. Он свирепо смотрит на получившийся напиток. – Что это за девчачье дерьмо? Я это не заказывал. – Это «Ромовый Бегун». – Я с ухмылкой смотрю на него, затем машу пальцами перед его лицом, как бы прощаясь. – Беги. Каспер непонимающе уставился на меня. – У меня заканчивается терпение, – продолжаю я, склонив голову набок. Он бормочет что-то себе под нос, но не уходит. – Либо ты убираешься сам, либо я зову вышибалу Брута и уже он вышвыривает тебя отсюда. – Ага, конечно. На каком основании? Я постукиваю указательным пальцем по своему подбородку. – Хм-м. Преследование одного из сотрудников в течение трех месяцев кажется веским поводом. – Не льсти себе, – выплевывает Каспер, поднимаясь со своего места. – Преследование – это огромное преувеличение. – Ладно. Настойчивые и неуместные приставания. Он чертыхается себе под нос, отказываясь от напитка. – Плевать. – И держись от меня подальше! – кричу я ему вслед, наблюдая, как он покидает бар. Маленькая победа зажигает улыбку на моих губах, как раз в тот момент, когда Гейб вальяжно подходит к стойке, приобнимая мою сестру. Господи, помоги нам. Клементина тянется за коктейлем, с благодарностью принимая его, несмотря на свое состояние. – Спасибо, сестренка! Она поразительно сильно пьяна. Я принимаю еще один заказ, прежде чем вернуть внимание к сестре и другу. – Что ты здесь делаешь, Гейб? Ты оставил Оливера одного? Он отпускает Клем и усаживается на освободившийся барный стул. – Ага, а что такого? Он взрослый мужчина, ему не нужна нянька. К тому же, кажется, этот парень умнее меня. Это немного жутковато… и унижает мое мужское достоинство. – Он все еще приспосабливается. Что, если он причинит себе вред? Внутри меня клокочет тревога при мысли о том, что Оливер остался совсем один. – Ему нравится быть одному. И у меня тоже есть своя жизнь, Сидни, – говорит Гейб, скрещивая руки на груди и наблюдая, как я открываю бутылку пива. – Мне повезло, что последние несколько недель я мог работать из дома, но мне все равно нужно вернуться после этого перерыва. С Оливером все будет в порядке. – Я просто волнуюсь. – Я отдаю пиво, мое настроение меняется. Отказ Оливера просачивается в мою голову, когда я выписываю счет. – Я спросила, могу ли я навестить его завтра, и он ответил «нет».