Он засмеялся, однако с легко ощутимой натугой. – Никогда бы не посмел даже подумать... Мастер, как можно? – На его лице отразилось непритворное, горькое удивление. Похоже, я в самом деле ошибся в своих подозрениях... Когда мы остались одни, я внимательно осмотрел кружку изнутри и выцарапал из неё прилипшего к стенке засохшего таракана. – Что привело вас в Хез? – Спросил я, поднимая глаза на дворянина, хотя и надеялся, что он достаточно умён, чтобы не подумать, что я обращаюсь с этим вопросом к мёртвому насекомому. – Позвольте сначала представиться. Меня зовут Матиас Хоффентоллер, из тех Хоффентоллеров, герб которых бык с тремя рогами. Ни его имя, ни герб, ничего мне не говорили, так что я не отозвался. Тем не менее, бык с тремя рогами был очень интересен, и я решил спросить при удобном случае, каково происхождение этого необычного знака. – Это мой предок, Маурицио Хоффентоллер, сопровождал Светлейшего Императора, прадеда милостиво правящего нами ныне, во время последнего крестового похода, и ему повезло добраться до Палестины, – добавил он значительным тоном. И вновь это ничего мне не сказало. – Давайте оставим в покое счастливое прошлое, – сказал я, – и займёмся незавидным настоящим. Меня зовут Мордимер Маддердин, и я имею честь быть лицензированным инквизитором Его Преосвященства. К вашим услугам... – Кхм, – откашлялся он. – Это прошлое не было таким уж счастливым, ибо Маурицио Хоффентоллер погиб мученической смертью в языческом плену, хотя, как говорили его выкупленные потом товарищи, даже жесточайшие пытки не заставили его отречься от Господа нашего. Да... Но оставим в покое прошлое, как вы и сказали, достойный мастер. А что касается настоящего, вы правы: оно незавидно. И в поисках справедливости и в надежде превозмочь злую судьбу я прибыл в Хез. – Что ж, вы выбрали себе отличное место для поисков, – отметил я без тени иронии. – Раз уж я не удостоился аудиенции. – Он тяжело вздохнул. – Вы знаете, какое это унижение для настоящего дворянина, молить уделить минутку писцов или слуг? Чтобы оказали мне милость и провели к Его Преосвященству. – И много они у вас вытянули? – Много. – Он махнул рукой. – Пришлось заложить и цепь, и кольца. – Такой уж у нас обычай, – признал я. Занавеска зашуршала, и в альков вошёл хозяин с помощницей в расстёгнутой рубашке. Должна быть, новенькая, я её раньше никогда не видел. Она, наверное, служила приманкой для клиентов, учитывая необычайный размер её груди, которую она открывала весьма смело, даже по хезским обычаям. Она была не в моём вкусе, поскольку лицом слишком напоминала лукавого поросёнка, тем не менее, я должен был признать, что это лучше, чем подавальщик, сморкающий клиентам в кашу. Они вдвоём заставили наш стол кувшинами пенящегося пива, котелком с супом из телятины, лотками свежего хлеба и огромными порциями кровяной колбасы, разложенными на деревянном блюде. Еды было в изобилии, и я увидел, что дворянин, забеспокоился и зашевелил губами. Наверное, мысленно он уже вычислил размер счёта. И это плохо, поскольку врачи утверждают, что нервозность плохо влияет на циркулирующие в нашей крови жидкости, что может привести к нарушениям пищеварения. Я, однако, не собирался беспокоиться, ведь было ясно, что оплату счёта я милостиво оставлю моему товарищу. Я положил себе солидную порцию колбасы и внимательно обнюхал, проверяя её свежесть. Трактирщик посмотрел на меня с беспокойством. Заморгал маленькими глазками, утопленными в складках жира. – Тебе повезло. – Я кивнул ему головой. – Ибо попытка отравления служителя Святого Официума не пошла бы тебе на пользу... Если бы я заметил хотя бы эфемерную тень запаха испорченного мяса, мне не осталось бы ничего другого, кроме как забрать тебя на допрос. Он засмеялся искренним дружеским смехом. – Зовите, уважаемые господа, как только вам что-то понадобится. Дворянин обвёл стол оценивающим взглядом, и я был уверен, что просить какой-либо добавки даже не придёт ему в голову. – Если захотите чего другого... – Хозяин значительно зыркнул в сторону служанки. – Для друзей дома и это можно устроить… Я лишь покачал головой и показал ему знаком, что он может идти. – С удовольствием выслушаю вашу историю, – сказал я, когда трактирщик и его помощница покинули альков. Я вонзил зубы в колбасу, и сок потёк по моему подбородку, – Хотя и не думаю, что человек, столь скромного положения, как моё, сможет в чём-то помочь человеку благородного происхождения. – Благородное происхождение. – Он махнул рукой, и на его лице появилось разочарование. – Что ж... Скоро единственное, что у меня останется, это герб и умение произносить наизусть список предков до двадцать третьего поколения, каковому искусству обучил меня мой дядюшка при помощи матерков и доброй плётки. А, как вы понимаете, подобной способностью трудно прокормиться... – Если милостивый император пойдёт на войну, неплохо наживутся те, кто станет под его знамёна, – заметил я. – Палатинат богат. – Только чтобы добраться до мёда, нужно сначала убить жителей улья, – буркнул он. Не думаю, что пасечники согласились бы с этим смелым, даже революционным, тезисом о разведении пчёл. Однако я понимал, что мой спутник имел в виду. Палатинат, планы завоевания которого строит император, был, действительно, до неприличия богат. Настолько, что суровый палатин Дюварре превратил провинцию в одну большую крепость. Он также неплохо снарядил и обучил городское ополчение, хотя дворяне, как правило, заносчиво утверждали, что на полном скаку промчатся по головам этого сброда. Интересно только, как в этот раз сработает старая тактика наших феодалов, когда тяжёлой коннице прикажут прорвать несколько рядов пикинёров, вооружённых четырёхметровыми копьями. И я мог думать об этом без чрезмерного волнения, поскольку знал, что никогда, никогда, мне не придётся участвовать в подобном, столь амбициозном, предприятии. Хотя я и имел мерзкую привычку влипать в различные неприятности, но подобная проблема уже превосходила моё воображение. – Ну, так что? – Спросил я. – С чем вы приехали в Хез? Злой богатый сосед? – Откуда вы знаете? – Он поперхнулся, а потом поднял на меня удивлённый взгляд. Я улыбнулся, ибо если бы Хоффентоллер знал, сколько людей прибывает в Хез с подобными жалобами, быть может, и воздержался бы от утомительного и затратного путешествия. Таков уж этот злой мир, что богатые соседи всегда досаждали бедным, а те думали, что найдут понимание и защиту у ещё более сильных феодалов. Чаще всего они находили лишь дополнительные проблемы, иногда теряя и остатки состояния. – Маркграф Рейтенбах... – Пояснил он через некоторое время. – Может, слышали? Я отрицательно покачал головой, поскольку маркграфы, графы, бароны и князья плодились в нашей благословенной Империи быстрее, чем кролики. – Дядя умершей недавно жены маркграфа в родстве с третьим сыном барона Таубера, а этот сын, как всем известно, на самом деле внебрачный ребёнок отца милостивого государя, благослови, Господь, его душу, то есть сводный брат милостиво правящего нами императора. Так что сами видите: это высокие пороги... Я чуть не потерялся в его объяснениях, но в точности повторил всё это про себя. Ох уж это наше дворянство... Совокупление собственной жены с императором, завершившееся результатом в виде рождения бастарда, считали за Бог знает какую славу. Что ж, как правило, мужья императорских любовниц делали головокружительные карьеры, хотя чаще всего и на большом удалении от двора, чтобы не раздражать Светлейшего Государя, который, как известно, был человеком тонким и эмоциональным. – Богатый? – Спросил я. – Баа… Мало сказать. – Попробуйте суп, – предложил я с набитым ртом. – Он действительно хорош. Он принялся вяло ковыряться ложкой в миске. – Похитил мою дочь, проклятый, – сказал он. – О! – ответил я, поскольку похищение каралось казнью и лишением чести, хотя обычно такое наказание постигало только людей без имущества и связей. – Вы уведомили прево и юстициариев? – Думаете, нет? – Он только махнул рукой. – Маркграф даже пригласил их в замок, и они сказали, что Анна, моя дочь, находится там в гостях и остаётся там по своей воле... – Ну, тогда вы ничего не поделаете. – Я пожал плечами, поскольку такое случалось. Красивые бедные дворянки часто предпочитали греть постель магната, даже без благословения священника, нежели терпеть нужду в отчем доме. А потом выйти замуж за кого-нибудь из столь же бедных соседей. Что ж, красота была для них дверью в лучший мир, а если магнат имел хоть каплю приличия, то, когда девушка ему наскучивала, он одаривал её приданым и выдавал за одного из своих придворных. Банальная история, каких много. – Я думаю, мастер, что здесь нечто большее, чем просто похоть. Поэтому я пошёл за справедливостью к Его Преосвященству... – Нечто большее? – Я налил себе новую порцию супа, поскольку в нём густо плавали куски нежной телятины, которая, как я понял по вкусу, наверняка была ранее вымочена в крепком вине. – Что, например? – Я думаю… – Я видел, что он старается тщательно подбирать слова, – все эти молодые девушки, которых он приглашал в замок... – слово «приглашал» он произнёс издевательским тоном, – нужны для какого-то страшного еретического ритуала... Я поднял на него глаза и вздохнул. Передо мной сидел отчаявшийся человек, и я решил предупредить его, что отчаяние может повернуться против него. Он нравился мне по вполне определённой причине: он должен был ещё оплатить счёт за обед. – Вы выдвигаете тяжкие обвинения. – Я покачал головой. – Если вы уверены, уведомите местный отдел Инквизиториума, и я ручаюсь вам, что дело будет тщательно проверено. Но, – я стукнул ложкой по миске, – берегитесь ложных обвинений. Ибо это может вам не просто навредить, но и отправить на суд инквизиции. Мы хорошо знаем, что во времена ошибок и извращений Инквизиториум более стремился найти вину, чем правду. Но эти времена уже, к счастью, позади, и мы сумели честно раскаяться в грехах, вызванных поспешностью суждений и поступков. – То есть, надежды нет? – спросил он мрачно некоторое время спустя. – Найдите доказательства, что маркграф хулит нашу веру, и тогда смело сообщайте в Инквизиториум. Таков мой совет. – Найти доказательства? Как?! – Он почти кричал. – Рейтенбах окружил себя верными людьми, ни звука о том, что происходит в замке. Слуги только повторяют сплетни... Кто им поверит? Однако если кто-то значительный и с безупречной репутацией убедится воочию, что происходит в замке... Оооо, это уже другое дело. Совсем другое... – Вы что, хотите предложить мне работу? – Я от души рассмеялся. – А вы взялись бы за такое задание? – Он понизил голос и с опаской посмотрел в сторону занавески. – Возможно, – ответил я, минуту поразмыслив. – О, я знаю, что у вас будут расходы, ну и время, которое вы соизволили бы благосклонно этому посвятить, должно быть, конечно, соответствующе оплачено... – он говорил быстро, глядя на собственную полную супа миску. – Сколько вы предлагаете? – Я решил перейти к делу, поскольку в последнее время я заработал немного денег, и мне не требовалось принимать какие-либо заказы. – Сто крон, – сказал он заискивающим голосом. – Но, обратите внимание, разделённых следующим образом... Мне не хотелось даже слушать, как он собирается делить сто крон, так что я махнул рукой. – Не утруждайте себя объяснениями, поскольку нам не о чем говорить, – сказал я. – Не думаю, что вы там, в провинции, привычны к хезским ценам. Он умолк и снова вздохнул. – Я бедный человек, – почти простонал он. – Возблагодарите Господа, – предложил я. – В конце концов, Писание ясно гласит: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Царство Небесное». То есть, перспективы на будущее у вас лучше, чем у Рейтенбаха. – Да вы издеваетесь! – Он нахмурился так, что усы встали торчком, и это создало комический эффект, поскольку они были заляпаны супом. – Никогда бы не посмел, – ответил я. – Тем более что насмешки и слова Писания не идут рука об руку. – Простите. – Он явно испугался моего тона и, наверное, вспомнил, что разговаривает с инквизитором. – Сам уже не понимаю, что за чушь я несу. Но поймите моё несчастье! Опять же, несчастье не было таким уж страшным, а дворянин совершил одну ошибку, не пытаясь использовать привилегированное положение дочери при дворе магната чтобы получить должность или хотя бы пенсию. Вместо этого он пытался бороться с феодалом гораздо сильнее него, что плохо говорило о его здравом смысле и сулило плохие перспективы. Я рыгнул и вытер рот хлебом. – Благодарю вас за компанию и угощение, – сказал я. – И желаю вам удачи. – Сейчас, сейчас. – Он почти вскочил из-за стола, но через некоторое время сел обратно. – Какая сумма могла бы вас побудить к путешествию? – Спросил он голосом, который, наверное, должен был быть решительным, но я, однако, услышал в нём ноту беспомощности. – Пятьсот крон, – сказал я, глядя прямо на него. – И возмещение всех расходов. Он явно скис.