Я покачал головой, потому что если уж даже Хайнц начал видеть в этом действие чёрной магии, то это означало, что подобное мнение должно быть распространено среди обычных солдат. Риттер заметил мой жест. – А вы не верите? – Спросил он. – Я верю в одно, а именно в то, что Инквизиториум и папство существенно расходятся в понимании ереси. Мы хотим раскрыть истинное лицо врагов Господа нашего, они же хотят найти этих врагов любой ценой. А если врагов нет, то их придумают... – Вы изменились… – Я не изменился, господин Риттер. Поймите одно: я могу без особых усилий убедить вас, что плечистый молодой человек с волосатой грудью на самом деле привлекательная блондинка... Он засмеялся, но я его не поддержал. – Поверьте, и не такие вещи рассказывали люди на столе у палача... И не такие признания я слышал своими ушами... Улыбка исчезла с его лица, как кровь, стёртая тряпкой. – Беда лишь в том, что это по-прежнему будет мужчина, – продолжил я. – И то, что я вас убедил, не изменит реальной картины мира. Между тем, мы, инквизиторы, хотим знать, какова эта правда, а не только видеть её искажённую тень. Он задумался, пару раз дёрнул себя за бороду. Потом обратил взгляд на меня. – Всё это должно, наверное, для чего-то служить, – прошептал он, внимательно глядя в сторону двери, словно он мог проникнуть взглядом сквозь дерево и увидеть, что нас кто-то подслушивает. – Но для чего? Впрочем, – он махнул рукой – епископ пришлёт инквизиторов и богословов, тогда всё и прояснится. – Епископ никого не пришлёт, – сказал я, удивляясь его наивности. – Как это нет? Ведь император... легат... Вы сами просили в письмах... – Его Преосвященство только что прислал письмо с требованием объяснить, какими это доктринальными вопросами занят его посланник. И это только начало переписки. И, поверьте, она продлится до тех пор, пока все не забудут о самой проблеме. – Вы остались в одиночестве, – сказал он глухо. – А я с вами... в одной комнате... Я засмеялся. Риттер правильно почувствовал, что под моей задницей начинает полыхать пожар, и он не хотел стать случайной жертвой пламени. Я не удивлялся этому, ибо нет ничего плохого в попытке спасти свою шкуру. – Ну, знаете, я же не в этом смысле... – сразу поправился он. Я похлопал его по плечу. – Здесь нечего стесняться, Хайнц, – сказал я. – Я уеду. – Глубоко вздохнул он. – Просто уеду. – Без императорского разрешения? После того, как вы просили Светлейшего Государя о разрешении участвовать в войне? Искренне вам не советую. – Гвозди и тернии! – Он ударил правым кулаком по раскрытой левой ладони. – Так вы и меня втянули... – Я вас втянул? – Я снова засмеялся, ибо обвинение было настолько наглым, что я не мог отреагировать иначе, чем смехом. – Матерь Божья Безжалостная, может, мне написать какой-нибудь панегирик о папе или ещё что… – Делайте, что хотите, – буркнул я, потому что разговор перестал меня забавлять. – Я иду на допрос. Наверное, останусь там до ночи. В комнате, которая была предоставлена для следственных действий, находился стол, установленный на деревянных козлах, и несколько стульев. Вызванные на допрос солдаты отвечали на вопросы стоя; дворянам разрешалось сидеть напротив допрашивающих. А допрашивающих на этот раз было двое: я и легат Верона, помогал нам писец, иногда также появлялся и второй из братьев-воронов, духовник Милостивейшего Государя. Легат вызвал барона Таубера, и я знал, что феодал не будет в восторге от этого вызова. Когда он вошёл в комнату, я встал с места. Верона не посчитал нужным вести себя с подобной вежливостью. Таубер с грохотом придвинул себе стул и опёрся локтями на стол. – Спрашивайте, – прорычал он. – И быстрее, потому что у меня есть дела и поважнее. После предварительных формальностей легат приступил к соответствующим вопросам. – Вы были при Светлейшем Государе во время первой битвы, не так ли? – Был. – Вы видели атаку наших рыцарей? – Видел. – Они атаковали в соответствии с волей императора? – Нет. – Так император им запретил? – Да. – Вы сказали – Верона посмотрел в документы: – «Они их сметут. Прежде чем подойдёт наша пехота, всё будет кончено». Это ваши слова? – Да. – Как давно вы служите Империи? – Я пошёл на службу в возрасте пятнадцати лет. Так что скоро будет тридцать лет. – В скольких битвах вы участвовали? Таубер рассмеялся. – Кто бы их считал? Я воевал в Италии, Андалусии и Дакии. Даже против сицилийцев и берберов. – Значит, вы опытный воевода? – По милости Божьей. – Я думаю, что оценка ситуации глазами столь опытного вождя была более чем точна. Вы ожидали победы имперских войск? – Как Бог свят! – Все ли в окружении императора думали так же, как и вы? – Конечно, – не раздумывая ответил он, потом закусил нижнюю губу. – Ну, не все... – добавил он. – О, – театрально удивился легат. – И кто имел иное мнение? – Капитан Маддердин, – ответил Таубер, и я был ему благодарен за использование моего нынешнего титула. – Капитан Маддердин! – Выкрикнул Верона и замахал руками, словно хотел взлететь на стол. – Очень опытный командир, не так ли? – Я сижу здесь, – напомнил я сухо. – И, как вашей милости известно, я не солдат, а лишь инквизитор. – Конечно, конечно, – поддакнул легат. – Вернёмся к сути дела. Если вы были свято уверены в победе, господин барон, вы, опытный воин и командир, то следует ли нам предположить, что противник использовал средства, вам неизвестные, чтобы склонить чашу весов победы на свою сторону? Средства, о которых, как у рыцаря и дворянина, у вас не было ни обязанности, ни права знать? Поскольку трудно поверить, чтобы вы плохо оценили поле боя, не так ли? Таубер нахмурил брови. – Я не ошибся, – сказал он твёрдым тоном. – Это была победоносная битва. Только всё пошло не так, как надо. По крайней мере, последние шесть слов из речи барона совпадали с моими ощущениями. – Вот именно! – Верона широко развёл руками, а его губы растянулись в улыбке. Он напоминал сейчас задыхающегося карпа. – У нас есть показания участников этой битвы. Сообщения о необычайном тумане, покрывшем поле боя, стрелах, несомых крыльями демонов, о панике среди лошадей, о голосах, кричащих в воздухе, о липкой паутине опутавшей копыта лошадей. И так далее, и так далее. Короче говоря, мы знаем о действии мощной чёрной магии. Вы были свидетелем какого-либо из этих явлений? – Светлейший Государь назначил мне место при своей персоне. Я не принимал участия в атаке. – Однако наблюдали её с холма, не так ли? – Так. – Вас ничего не удивило? – Лошади не могли разогнаться... – через некоторое время ответил Таубер. – Ха! То есть речь идёт о липкой паутине, которая оплетала их копыта! Запишите в точности, брат, – обратился он к писцу. – А разве луг, случайно, не был подмокшим? – Решил я заговорить. – Дождь не шёл уже почти неделю, – быстро отозвался Верона. – Это у нас тоже есть в показаниях свидетелей. Легат был прав. Дождя в этом районе не было уже шесть дней. Только до этого разразился ужасный ливень, который вызвал разлив близлежащей реки. И луг не успел высохнуть. Ваш покорный слуга тоже подготовился к допросу. Но я не собирался спорить. – Что-то ещё, господин барон? – Верона посмотрела на Таубера. – Их стрелы летели на невероятное расстояние.