Русаков кивнул. – Так вот, – продолжил Владимир, – Господарев владеет несколькими заводами и в Москве у него есть солидная крыша. Он может рискнуть, если его подтолкнут. – Кто? – Ну, Сакуляк, тот же, к примеру. Через своих людей. И кандидата ему могут подсказать. Но это должна быть сложная многоходовка. Потому что уже есть Тонковидов. Хотя Господарев фигура непростая. Сам кого хочешь переиграет. Его в девяностые завалить хотели, но не смогли. Официант принес уже закуски и нес горячее. – Я уже проголодался, – жалобно сказал журналист. – Давайте еще по рюмочке, да и закусим, а? – Хорошо, – кивнул Ростислав, и сам почувствовал голод. – Вот, – подхватил Владимир, – а то сытое брюхо и к разговору больше располагает. Они еще выпили и начали есть. Впрочем, разговор не прекращался, хотя шел теперь с паузами. Русаков поглощал пищу и одновременно переваривал информацию. – Кстати, о ваших коллегах, – сказал он. – Вы знаете о таком паблике, как «Честный Ясноборск». Еронко кивнул. – Кто, по вашему мнеию, может быть там, скажем так, главным автором? Владимир прожевал, запил морсом и ответил: – Точно не знаю. Знаю, что не я. Но догадка есть. – И? – Есть у нас такой дедок молодящийся. Санин его фамилия. Много где работал, по причине неуживчивости долго не задерживался. Теперь фрилансит. Пишет неплохо, но злой и беспринципный. Очень на него похоже. Продаст за понюшку табака. Да и просто из-за любви к этому делу. Можете попробовать перекупить. – Ну что ж, спасибо за идею. В это время у Ростислава зазвонил телефон. Он взглянул на телефон. Тонковидов. – Да, Антон. – Куда ты пропал? – Беседую. По работе. – Твоей способности исчезать позавидовать можно, – врио губернатора был раздражен, что не являлось редкостью в последнее время. – Завтра в десять совещание. На работе. – Завтра ж выходной. – Потому и в десять. Пока. Русаков и Еронко закончили ужин. В ожидании счета Ростислав спросил у собеседника: – А откуда вы все это знаете? Копаете понемногу? Еронко к концу трапезы выглядел немного расслабленно, раскраснелся, говорил устало, ответил не сразу: – Ну…вопросы задаете. Я ж журналист. Многостаночник. Там кручусь, сям, даже вопросы не задаю. Все сами… Потом сделал паузу, добавил, подумав: – И еще. Есть у вас там человек такой. Вилецкий. У него свои игры. И в мэрию вхож. Точно не знаю. Имейте в виду. Когда Русаков расплатился, они вышли на воздух. На улице подморозило. Снег начал поскрипывать под ногами. Ростислав показал на такси, стоявшего напротив кафе: – Поехали, отвезу вас. Потом себя. Устал я что-то. Но за беседу спасибо. – Ага, – кивнул Еронко. – Только все между нами. Город маленький. Хотя все равно узнают, что мы встречались. – Да, – кивнул Русаков, – Тем более, я говорил уже о встрече. Оксане. Еронко помахал пальцем: – Ее тоже надо опасаться. – Почему? Она о вас хорошо отзывалась. – Да, – кивнул Владимир, – Ласковое теля… Ростиславу стало почему-то обидно, и не ответив, он подошел к машине. Еронко ехать нужно было не близко, в новый район, но Ростислав сначала отвез журналиста, начинавшего клевать носом, а только потом поехал к себе. Выйдя из машины, набрал Шкадова: – Ты где? – На квартирку поехал. По твоей просьбе, – весело ответил тот. – Скоро буду. – А я лягу поспать, – сказал Ростислав. – Буди, если что интересное. Он и, правда, почувствовал усталость. Денек выдался нелегким. Глава тридцать третья. Виктор Васильевич ехал в такси на заднем сиденье. Вперед садиться не захотел. А сзади можно было развалиться, даже полулежать, что он и сделал. Чувствовал себя Санин по-прежнему не очень. И морально, и физически. Водитель пытался с ним о чем-то разговаривать, в былые времена Санин мог разговор поддержать, более того послушать какие-то байки, но сейчас не сил, ни настроения у него не было. Наконец, он добрался до дома, и с облегчением сел в лифт. Ему очень не хотелось разбираться с Альбиной, но, похоже, другого выхода у него не было. И, следовательно, нужно было собраться. Он открыл дверь своим ключом и удивился: дома никого не было. Санин разделся, прошел по всем комнатам, но никого не обнаружил. Впрочем, вся одежда лежала на своих местах, значит, никуда Альбина не съехала. Он переоделся в старый любимый спортивный костюм и лег поверх покрывала на широкую супружескую кровать. И не заметил, как заснул. Проснулся Виктор Васильевич от звяканья ключа в замочной скважине, стука в двери и приглушенных голосов в коридоре. Потом они переместились в зал. Слова были не различимы, но прислушавшись Санин понял, что пришла некогда его ненаглядная Альбина и ее администратор Завертайло. Он встал и вышел из спальни, прошел еще пару метров по коридору и вошел в зал. Завертайло сидел на диване, а Альбина вышагивала по комнате, на ходу снимая кофту. – Ну и что тут происходит, в моей квартире? – с порога саркастически спросил Санин. – Почему посторонние в доме? – Кто посторонний? – зыркнула на него глазами супруга. – Это гость мой. Злость (а может быть, сон) придала Санину силы. – Это моя квартира, – твердо сказал он. – Выметайтесь. Оба. – Я здесь живу, зарегистрирована, – ответила с вызовом Альбина. – Если ты не хочешь со мной жить, я тебя не держу. Имущество разделим через суд. – Какой тебе еще суд!!!??? – в голосе Виктора Васильевича прорезался металл. – Я тебя на помойке нашел, человека сделал. – На какой помойке?! – закричала в ответ жена. – Я тебе не девка сопливая, а серьезная женщина. Моложе тебя на тридцать лет, вторую жизнь тебе дала, а то сдох бы уже без присмотра… Молчавший до того Завертайло, вскинул руки, но так и не поднялся с дивана: – Подождите, вы же культурные люди… Давайте как-то цивилизованно. А то соседи прибегут, полицию вызовут. Оно вам надо? Санин посмотрел на него зло, но в голове что-то щелкнуло. «А он мне нужен, скандал этот? – подумал вдруг он. – Мало неприятностей налетело, так еще мордобой, не дай Бог, начнется. Впрочем, и уступать нельзя». Он сел на стул возле обеденного стола. – Ладно, – сказал Санин после паузы. – Жизни у нас с тобой, Альбина, точно теперь не будет. После твоей наглости. Она встала перед ним, взмахнула руками, отчего грудь в тонком свитерке поднялась вверх. Санин заметил это и отвел взгляд. Потом опять взглянул на Альбину, только в глаза. Она хотела что-то сказать, но Виктор Васильевич перебил ее: – Садись, певица. Не на сцене. Развод так развод. Но это ж за день не сделаешь. Жена, удивленная таким поворотом в его речах, послушно уселась рядом с Завертайло на диван. А Санин уже напряженно думал, какому адвокату он завтра с утра позвонит. Вслух же продолжил: – Так что, давайте решим, как пока жить будем. Ты, как я понял, уходить не хочешь? – Нет, – с вызовом сказала Альбина. – А может у своего …друга поживешь? – Санин усмехнулся. – Я еще не разведен, – отведя глаза, сказал Завертайло. – В стадии развода нахожусь. – Ладно, – миролюбиво сказал Виктор Васильевич. – Чего ж нервы друг другу трепать? Иди, милый, домой. А мы тут обсудим, что да как. В разных комнатах. Завертайло посмотрел на Альбину. Она кивнула: – Иди. Я думаю, Виктор Васильевич вполне адекватен. Драться на меня больше бросаться не будет