«Она не уродец», «Трех грудей нету», «Даже хорошенькая», «Мама, а хвост у нее есть? А дым изо рта пойдет?», «И что, наш правитель на ней женится?», «Это не настоящая Утырка, та ужасная, а эта... обычная»... Об этом и еще о многом другом шептались придворные едва слышно, и только те, кто стоял подальше... Но обрывки фраз я все равно расслышала. Динар – нет, он в этот момент отдавал распоряжения, требовал вызвать кого-то, в общем, был в своей стихии... а я в своей, меня снова все ненавидели... – Устала? – заботливо обратился ко мне рыжий. – Безумно, – честно призналась я. Как удержала слезы, не знаю. Динар замер, потом оглядел присутствующих, и до него начало доходить... Или не начало? – Так сильно устала? Три дня в пути, спали лишь несколько часов в сутки... – Да, я устала! Мне будут выделены покои? Или клетка в зверинце? А почему бы и нет, и базарный зазывала будет орать противным голосом: «Принцесса Катриона! Утырка! Урод Оитлонского королевства!» – Что с тобой? – Динар подошел, попытался обнять. Молча отошла в сторону, взяла себя в руки, вежливо улыбнулась и сдержанно произнесла: – Отдых мне действительно необходим... айсир Грахсовен! Все еще удивленный Динар отдал распоряжение, и милая рыжая далларийская девушка, изобразив реверанс, жестами предложила пойти за ней. Я не стала отказываться. Лишь спустя несколько часов, после ванны, прослушивания не в меру говорливых служанок, обсуждающих отсутствие той самой мифической третьей груди, и лицезрения двух сестер Динара, нанесших визит вежливости, я наконец осталась одна. Медленно поднялась с диванчика у камина, подошла к окну и с высоты главной башни устало посмотрела на город... город зажигал огни. В сумерках были отчетливо видны и селения, окружающие столицу, и сторожевые разъезды, с фонарями объезжающие поля, и даже рыбацкие лодки, пристающие к берегу. А мне хотелось только плакать... рыдать навзрыд... «Принцессы не плачут!» – напомнила самой себе истину, вдолбленную когда-то няней. На самом деле это ложь. Я плакала много раз, но в основном – когда мне это было выгодно... или тогда в Готмире, когда утратила надежду на возвращение... Сейчас плакать глупо. Утром я покину Далларию, а если некоторые рыжие будут против, пригрожу санкциями. Во дворе послышался стук копыт. Это прибывали военачальники. Быстро они явились, но, с другой стороны, и Даллария не велика. И все же странно – зачем Динару потребовалось созывать офицеров? – Айсира Катриона, – послышалось за дверью, и я даже вздрогнула от неожиданности, – повелитель просит вас спуститься в его кабинет. Неожиданно. Откровенно говоря, хотелось ворваться к Динару и открыто высказать все, что накопилось, но... мне отсюда еще выбраться нужно. А потому, гордо вскинув подбородок, иду к нему. * * * Кабинет правителя Далларии располагался тремя лестничными пролетами ниже и двумя переходами правее. И я шла за посыльным, степенно и гордо, как и полагается девушке моего положения... Путь наш пролегал мимо замерших железных изваяний, столь же замерших придворных и стражников... В результате мы добрались до окованных железом дверей... причем эти двери были точной копией тех, что в Оитлоне вели в кабинет моего отца. Странно. И тут двери распахнулись, на пороге показался Динар, который явно спешил за мной. – О, Кат, я уже волновался. – О чем? – Спокойно оглядываю присутствующих в его кабинете. Ни одной женщины тут не наблюдалось. – Да что с тобой? – Рыжий взял за руку и попытался ввести в помещение. Молча вырвала ладонь, спокойно вошла. Осмотрев имеющееся пространство, преспокойно прошла к креслу, сие место явно принадлежало рыжему, именно в него я и села. И если до моего появления тут было тихо, то теперь тишина стала угрожающей. Динар вошел, сам закрыл двери, затем повернулся и уставился на меня. – Кат, – медленно произнес он, – ты мне ничего не хочешь сказать? – Нет, – и я даже улыбнулась. – Уверена?! – Абсолютно! Теперь я улыбнулась присутствующим. Особо отметила, что знакомые мне по поездке Рав и еще несколько военачальников, судя по мундирам, занимают весьма высокое положение... И именно Рав и произнес: – Кагар, атаэ нгар ам энноте... ил еанс. «Повелитель, когда она так улыбается... что-то происходит». – Знаю, – на оитлонском ответил Динар. И вот еще одна странность – все сопровождающие рыжего вне Далларии при мне говорили только на оитлонском. – Что ты знаешь? – елейным голоском спросила я. Но рыжий не ответил, он смотрел на меня и просто улыбался. Улыбка у него была... странная. Именно с этой улыбкой на устах он и произнес: – Мы поженимся сегодня. Сначала я сдержанно улыбнулась, потом улыбка стала шире, в итоге я откровенно расхохоталась, не в силах сдержаться. Смеялась долго, затем, вытирая слезы, спокойно спросила: – Рыжий, ты соображаешь, о чем говоришь? – Он хотел ответить, но я поднялась и продолжила: – Брак, заключенный без согласия моего отца, никогда не будет законным! – А если наследник появится? – Этот вопрос был задан совершенно спокойно. Я устало покачала головой и задала другой вопрос: – Ты действительно полагаешь, что в Оитлоне никогда не рождались бастарды? – Судя по взгляду, Динар был поражен моим ответом. – Лориана, айсир Грахсовен, Лориана, и только Лориана. Отец никогда не даст согласия на наш брак, потому как вы... слишком похожи! И даже если у меня будет дюжина сыновей, это не приблизит вас к трону ни на шаг. У нас с тобой был только один шанс, Динар, но... данный вариант, как выяснилось, не одобряет кесарь. Еще вопросы? Тот факт, что у нашей беседы имелись свидетели, рыжего не смущал. – Кат, – он продолжал пристально смотреть на меня, – я смогу добиться разрешения твоего отца. – Это тебе военный совет присоветовал? – насмешливо спросила я. – В таком случае гони их взашей, рыжий, большего они недостойны. Абсолютно все присутствующие вздрогнули и очень недобро на меня посмотрели. – Да-да, – протянул Рав, – слухи оказались правдой. Повелителя она вообще едва не прикончила... – Дважды, – добавила я, продолжая мило улыбаться. К слову сказать, наряд мне выдали с розовенькой такой рубашкой и малиновой юбкой. Цвета эти я ненавидела с детства, но грубить в данном одеянии было приятно. – Да что с тобой? – не выдержал Динар. От неожиданности я даже переспросила: – Что со мной? Ты еще спрашиваешь, что со мной?! Айсир Грахсовен, вы только что описали мне перспективу насильственного брака и появления на свет незаконнорожденных детей, да еще имеете наглость удивляться моему вполне естественному возмущению?! Я вскочила, гневно глядя на него. – Та-ак. – Динар, судя по всему, тоже пришел в далеко не благостное расположение духа. – Оставьте нас наедине! Военачальники потянулись было к двери, но тут Рав выдал: – Она же вас убьет... это Утырка, она все может... а перемирие у вас уже явно закончилось... Офицеры замерли у двери, преданно взирая на Динара, словно бы прося не прогонять их, для собственной же его безопасности. – Вон!!! – заорал правитель Далларии, оставшись глух к безмолвным мольбам. Двери открылись, пропуская верных псов, которые, конечно же, будут подслушивать. Массивные двери медленно затворились, и мы остались наедине в кабинете, отделанном красным бархатом. Помещение было завалено бумагами, украшено чучелами животных и дорогим оружием. – В чем дело? – начал Динар беседу. – Этот вопрос я должна задать первая! Мы помолчали. Неожиданно рыжий подошел к шкафу, открыл его и вернулся ко мне, держа в руках... кактус. Синий. Колючий. – Это тебе, – смущенно произнес правитель Далларии. – Ты же любишь кактусы? Судя по его ухмылочке, мое отношение к данному растению он знал прекрасно. – Не нравится? Ну и ладно, – горшок с растением полетел в распахнутое окно. Послышалось «бамц», последовала ругань на далларийском. Кажется, кактус приземлился на кого-то не особо везучего. Заглушая нецензурные выражения, Динар продолжил: – А я тебе другой цветок принес. Опять подошел к шкафу, достал коробочку и, вернувшись, протянул мне. Осторожно взяла подарок, открыла... На бархатке лежал нежно-фиолетовый цветок асоа... – Красиво, – прошептала я. – Как и ты, – произнес рыжий.