– Динар, по поводу твоей идеи с браком – ничего не получится. – Ты так уверена в этом? Осторожно взяв растение, поднесла к лицу и вдохнула аромат. Отвечать я начала уже на выдохе: – Дай мне время... – Неожиданно. – Динар сел на край стола, привлек меня ближе и даже обнял. – Сколько времени тебе потребуется? Я пожала плечами, вновь вдыхая аромат цветка. – Кат... – протянул рыжий. – А? – Так значит... мои чувства взаимны? – тихо спросил он. – Ну да. – Я улыбнулась. – Ты, как и я, имел возможность оценить мои способности. Ты великолепный управленец, Динар. Внешнюю политику я бы тебе не доверила, будем откровенны, но управлять государством – это твой дар, рыжий. – Еще более неожиданно... – Ну почему же? – Я наслаждалась сладковатым ароматом. – Твои возможности я оценила еще в Хорнассе и была впечатлена. По сути, никак не могу понять, почему ты упорно отказываешься от брака с Лорой. Только представь – ты и я вместе, фактически рука об руку. Да мы поставим Совет Прайды на колени! Твоя сила и моя изворотливость, твой гений и моя хитрость, твои способности и мои знания... Пока говорила, все время смотрела на цветок. Динар отобрал его и заставил взглянуть на себя. Эти серые глаза напротив откровенно пугали, как и тон рыжего: – А ты не думала... что мы созданы друг для друга, Кат? – Нет, – я рассмеялась, – это ты у нас грезишь о недоступном. – Но, Кат... – Динар, – я отстранилась, подошла к окну, окинула взглядом уже погрузившийся в ночь город. – Будем откровенны, твоих родственников подобный брак не порадует, моих родственников – тоже. Если это твое единственное условие – я могу предпринять шаги в данном направлении, но, если тебя интересует мое мнение... – Интересует. – Я была бы против подобного союза. – И почему же? Почему-почему... потому что! Да уж, аргументация на высоте, гордись собой, Катриона! С тяжелым вздохом я посмотрела на Динара и честно сказала: – Надоело мне все... – Что именно? – Все, – присев на край подоконника, я с грустью посмотрела на рыжего. – Совсем «все»? – Он подошел и присел на корточки рядом и теперь смотрел на меня снизу вверх. Где-то внизу послышалась музыка, играли барабаны, пели трубы, протяжно выплетала кружева мелодии флейта. А еще слышалось, как прислуга сдвигает столы, распоряжения дворецкого и матушки Динара перекрывали и музыку, и шум... – Только не это, – простонала я. – Пир в твою честь, – подтвердил мои худшие опасения Динар. – Я так и поняла... – Стало совсем тоскливо. Рыжий сидел у моих ног и пристально разглядывал. Затем, словно приняв какое-то решение, поднялся, взял меня за руку и повел прочь. Мы так и выбрались в коридор, правда, двери открылись не сразу, и некоторые из толпившихся здесь военачальников потирали кто скулу, кто нос. Нам они сказать ничего не успели, как Динар уже уволок меня наверх. В результате притащил в те самые покои, что были мне выделены, и приказал: – Раздевайся, я сейчас. На этой эпической ноте меня оставили одну. Пока стояла и пыталась понять, что это вообще было, Динар успел вернуться. – Кат, – недовольно протянул он, – я же сказал «раздевайся»! Стянув ворот рубашки для дополнительной защиты, я таки высказалась: – Ну знаешь ли... я, конечно, не образец добродетели, да и ты не благороден, но... это уже переходит все границы, не находишь? Всю мою тираду он выслушал, вскинув бровь и скептически поджав губы, после чего медленно произнес: – Катенок... – Не называй меня так! – Ладно, Кат, есть два варианта: ты переодеваешься, и мы сбегаем с торжественного пира в твою честь, либо ты не переодеваешься, и мы остаемся и... Я торопливо начала расстегивать пуговицы, Динар рассмеялся и помог с развязыванием традиционного пояса. У далларийцев к рубашке и юбке полагался толстый длинный пояс, которым заматывались от груди и до середины бедра, так что помощь была кстати. И вот в тот самый момент, когда Динар наконец размотал меня, юбка уже валялась на полу, а на рубашке оставалось расстегнуть только нижнюю пуговицу... открылась дверь. – Мать вседержательница! – Женский возглас заставил Динара выронить тот рулон ткани, который был поясом, а меня – торопливо запахнуть края рубахи. И, так как я была скрыта от двери широкой спиной рыжего, я осторожно выглянула из-за него, желая узреть ту невоспитанную леди, что посмела вторгнуться в мои покои без стука. А невоспитанная леди весьма преклонного возраста была... не одна... – Ма саэнар! – завопила мать Динара. А еще там были все его сестры и еще толпа придворных дам. Катриона, так опозориться могла только ты! Динар посмотрел на меня, я на него. Как ни странно, мы оба едва сдерживали смех. – Сейчас разберусь, – ухмыляясь, произнес правитель Далларии. – Ты, главное, возвращайся поскорее, – вежливо попросила его наследница Оитлона. После сего обмена фразами Динар развернулся, подошел к женщинам. Ту самую пожилую леди властно взял за плечи и вывел в коридор. Остальные сами вышли. Дверь закрыл Динар, а дальше началось: – Как ты смеешь развратничать в доме своего отца? – начала с крика Динарова мать. Ответ рыжего я не расслышала, но это явно было нечто, потому что теперь вскричала бабуля: – Ты не имеешь права порочить имя Уитримана! И что-то еще и много чего-то. Старушка говорила столь быстро, что я не успевала переводить, а Динар явно не успел ответить. Дверь распахнулась, седовласая леди ворвалась ко мне снова и, с неожиданной для ее возраста и комплекции ловкостью, закрыла дверь перед самым носом рванувшегося рыжего... Потом еще и заперла. Я, продолжая прикрываться расстегнутой рубашкой, молча ждала продолжения беседы... и беседа не замедлила продолжиться. – Ну, здравствуй, Катриона! Начало было любопытным. – С кем имею честь? – вежливо осведомилась я, размышляя, стоит ли принимать посетительницу в моем нескромном одеянии или лучше начать натягивать брюки, принесенные Динаром. – Да... видно влияние рода твоего отца Астаримана... – задумчиво произнесла леди. – Кровь Уитримана в тебе отдает гнилью! Какое милое заявление. Прекратив смущаться по поводу внешнего вида, я присмотрелась к бабуле. Высокая, едва ли ниже Динара, седая и, несмотря на возраст, крепкая женщина. На ней красовались багряные, черные и серебристые одежды, и, я так поняла это, цвета дома Грахсовен. – Знаете, – сложила руки на груди, – вы ворвались в мои покои без стука, вы не соизволили представиться, и вы в дополнение ко всему еще и позволяете себе наносить оскорбления королевскому роду Оитлона! Могу я узнать имя той, что совершила все вышеуказанные... действия! Седовласая леди смерила меня недобрым взглядом и хмуро произнесла: – Аннаре Грахсовен, мать Инара Грахсовена... убитого по приказу твоего деда, бабушка Гаино Грахсовена... убитого по твоему личному приказу, Катриона Оитлонская, и... бабушка Динара Грахсовена, павшего жертвой твоих чар, ведьма! Я на несколько мгновений даже дара речи лишилась. Нет, ну в чем-то она была права, не терпят отец и его родичи врагов, потому и убирают неугодных потихоньку, но вот обвинения в отношении Динара – это уже слишком! – Айсира Грахсовен, – ледяным тоном произнесла я, – потрудитесь привести доказательства последнего обвинения! Бабуля чуть сузила глаза, напомнив мне этим самого Динара, и медленно произнесла: – Значит, с вышеуказанными обвинениями ты согласна? – Скажем так, не вижу смысла их отрицать. – Мило улыбаюсь бабуле. – В тебе слишком много крови Астаримана, – пожилая леди тяжело вздохнула и шагнула ко мне. Не буду отрицать, что в тот момент с трудом сдержала порыв убежать от нее подальше. – А глаза черные, – продолжила леди Грахсовен, – черные... Почему же так вышло, Катриона? – Как? – сохраняя поистине королевское достоинство, я указала леди на диванчик у окна и, как и полагается доброжелательной хозяйке, присела первая в самый уголок. – Это мой дом, – отчеканила айсира, но все же села.