– Я не хочу, чтобы ты уезжала, – решительно сказал он. Она понимала, что его волнение обосновано. Если бы ситуация была обратной, она бы тоже не хотела, чтобы Ричард куда-то ехал. – Ричард, я понимаю, что это страшно, – начала она, пересекая кухню, чтобы сесть рядом с ним на стул. – Это не страшно, Рен. Это ужасно. И опасно! Этот парень тебя убить пытался. Он пытался отнять твою жизнь, и он спустя годы вышел из укрытия только для того, чтобы заманить тебя к себе, – воскликнул он, задыхаясь. – А теперь ты хочешь прийти прямо к нему домой? Это безумие. Это безумие, и я не могу позволить тебе сделать это! – голос Ричарда сорвался. Он закрыл рот рукой и покачал головой. – Мне жаль. Я не позволю. – Я знаю. Знаю. Но я буду окружена полицией. Там будет Джон и Уилл, и куча других вооруженных офицеров. Ты можешь доверить им мою безопасность, а я не буду делать ничего опасного, честное слово. – Ты имеешь в виду, ничего более опасного. – Я вернусь к тебе домой, я обещаю. Просто… Я должна с этим покончить. Я должна увидеть, как его уводят в наручниках, иначе я никогда больше не смогу заснуть. Пожалуйста, постарайся это понять. Рен была на грани слез. Физическое истощение и эмоциональная нагрузка начали разрушать крепкие стены ее выдержки, которую она так старалась сохранить. Ричард опустил взгляд вниз, на секунду собираясь с мыслями, затем снова поднял на нее глаза. Он быстро моргал, сдерживая собственные слезы. Глаза его покраснели и были полны страха. Ричард схватил ее за руки. – Вернись ко мне домой, – умоляюще произнес он. Она сжала его ладони в ответ, наклонила голову, утыкаясь лбом в его лоб. – Я обещаю. Глава тридцать третья Джереми крутил в пальцах старинное кольцо. Проходя по своему дому, он замедлил дыхание и попытался обрести спокойствие. Этот прекрасный, ветхий фермерский дом был продолжением его жизни. Здесь он вырос, здесь он учился, а теперь он здесь охотился. Он усмехнулся про себя и опустил кольцо в карман, провел рукой по искусно вырезанному дверному косяку. Какое-то мгновение он не мог поверить, что все вот-вот станет по-другому, что тщательно выстроенная структура, в которой он существовал, изменится. Джереми почувствовал, как внутри него что-то разгорелось. Его словно распирало от неожиданного прилива энергии, и чтобы как-то выместить ее, он саданул кулаком по тому самому дверному косяку, который только что ласкал. Мир расцвел красным – вначале от содранных и кровоточащих костяшек пальцев. Они пульсировали болью, когда он шевелит рукой, тревожа порванную кожу. Джереми лениво размазал кровь по белой дверной раме, провел кончиками пальцев, следя, как алые капли падают на пол. Он моргнул несколько раз, но красный цвет все еще затмевал все вокруг. Он был повсюду. Величайшая неудача заставила Джереми покинуть это убежище, и никогда еще в жизни он не был так зол. Она заплатит. Он отправился в гостиную, расположенную в передней части дома, чувствуя опьяняющую ярость. В его руке внезапно оказалась старинная хрустальная ваза. Казалось, сожми он ее достаточно сильно, и она рассыпется в пыль на его ладони. Кровь с его костяшек пачкала зеленое стекло, и прежде чем ваза успела выскользнуть у него из рук, Джереми с гортанным рыком кинул ее в стену. Ваза осыпалась на пол красивым, опасным дождем. Теперь у его ног валялась мозаика из стекла. Джереми остановился и посмотрел на осколки. Свет плясал вокруг, преломляясь и пуская во все стороны солнечные отблески. Он стоял, задыхаясь. Редко ему доводилось испытывать такую животную ярость. Джереми сделал длинный вдох, неповрежденной рукой аккуратно убрал прядь светлых волос со лба и уложил ее на место. Затем отправился на кухню, рассматривая разбитые костяшки пальцев. Заскрипел кран раковины, и Джереми принялся смывать следы своей одинокой вспышки. Кровь медленно превращалась из красной в розовую, смешиваясь с водой, стекающей в стальную раковину, а он смотрел в окно на топь, раскинувшуюся, кажется, до самого края Земли. Через минуту или час Джереми вытер руки и заклеил поврежденные костяшки пластырем. Согнув и разогнув пальцы, он снова отправился в путешествие по комнатам дома, запечатлевая их напоследок в памяти. Эти воспоминания помогут ему сохранить связь с тем, кем он являлся на самом деле. Сегодня он не собирался умирать. Джереми вернулся в гостиную, где все еще виднелись следы его гнева. Их он решил не убирать, предпочитая оставить эту инсталляцию как послание и угрозу. Он надеялся, что они хоть на мгновение задумаются над тем, чья это кровь. Он надеялся, что хруст разбитого стекла нарушит их тщательно спланированный рейд. Потянувшись в карман, Джереми нащупал кольцо. Его взгляд упал на журнальный столик, стоящий в центре комнаты. Он положил кольцо на столешницу в таком месте, которое невозможно пропустить. Теперь оно лежало на поверхности в одиночестве, как позаброшенная лодка, затерянная в море. Он улыбнулся и отступил назад, чтобы полюбоваться эффектом. С возвращением, Эмили. Глава тридцать четвертая Рен сидела в задней части комнаты. В полицейском участке царил хаос, офицеры передавали друг другу приказы. Леруа и Уилл пришли полчаса назад – с ордером на обыск и на арест в руках. Предыдущий свидетель и барменша, которая подавала напитки, опознала в Джереми Роузе подозреваемого. – Итак, все знают, что им делать и где быть? – прогудел лейтенант окружающему его цирку. Леруа сидел в кресле рядом с Рен, наклонившись вперед и упираясь локтями в колени. – Ты взяла свой набор? – резко спросил он. Словно встряхнувшись от глубокого сна, Рен подскочила. – Да. Да, мои инструменты в машине. А что? – Ты едешь со мной. Если мы найдем тела, то сможем вызвать подкрепление, но я хочу, чтобы ты ехала в нашей машине, – прежде чем она успела запротестовать, Леруа покачал головой. – Я обещал Ричарду, что не куплюсь на твое дерьмо. Это не обсуждается. – Ну как мне с этим спорить! – сказала Рен, сдаваясь и поднимая руки. Леруа поднялся на ноги и протянул ей ладонь, чтобы помочь встать. – Надеюсь, после того, как все закончится, ты останешься такой же послушной. В ответ Рен толкнула его локтем в бок, и Леруа притворился, что споткнулся. – Не рассчитывай на это, Джон. Заднее сиденье машины – не самое любимое место Рен. С самого детства ее всегда почти мгновенно укачивало. Сегодняшний день ничем не отличался от прочих. – Не могу понять, меня тошнит от того, как ты ведешь машину, или от того, что мы собираемся устроить засаду на парня, который охотился на меня на своем заднем дворе, – заметила она, открывая окно. Затем закатила глаза, позволяя ветерку немного успокоить ее желудок. – Ребята, вы можете смеяться. Пожалуйста, посмейтесь. Леруа и Уилл послушно издали смешок. – Господи, никогда бы не подумал, что буду таким заниматься, – сказал Уилл, вытирая глаз. Леруа выглядел озадаченным. – Нет? Ты никогда не представлял себе, как будешь ловить серийного убийцу? Разве не в этом суть нашей работы? – Ну, да. Просто в воображении это было не так драматично, понимаешь? – Да, наверное, ты прав. Я себя чувствую как в криминальном шоу. Рен усмехнулась. – Думаете, я пошла в индустрию смерти ради драматических событий? То есть да, я сама то еще клише, раз уж всю жизнь помогаю жертвам жестоких убийц после того, как сама чуть не умерла от рук одного из них, – пошутила она и провела рукой по лицу. – Но я выбрала морг не просто так. Здесь все тихо и под контролем. Они сидели в уютной тишине, продвигаясь по пустым дорогам Джефферсон Пэриш. Их цель – район Монтц. Леруа без труда нашел адрес дома Роуза, и теперь они ехали к нему. Дом был расположен на большом участке земли за пределами хоженых тропинок, по которым круглый год ходят любители активного отдыха. По тому, как начали густеть кроны деревьев, а дороги стали более ухабистыми, Рен поняла – они приближались к цели. Она почувствовала, как тошнота вновь поднимается к горлу, покрепче вцепилась в свою медицинскую сумку и потерла кольца на пальцах. Когда они въехали на длинную, извилистую подъездную дорожку, ведущую к дому 35 по Эванджелин-роуд, воздух словно сгустился. Все трое молча вглядывались в уединенное окружение, следуя за двумя другими полицейскими машинами, едущими впереди. Дом неожиданно появился в поле ее зрения. В грудь Рен словно вонзили шприц с адреналином. Ее дыхание стало быстрым и поверхностным, лицо запылало. Приближался приступ паники, но ей удалось остановить его с помощью дыхательных упражнений, которым она научилась на сеансах терапии. Она втянула воздух через нос и медленно выпустила его через рот. О доме заботились настолько хорошо, насколько это вообще было возможно посреди болотистой местности. Дом был старым, но двор – ухоженным и чистым, а на подъездной дорожке стоял новенький Ниссан Алтима. Позади участка, насколько хватало глаз, простиралась болотная топь, усеянная кипарисами. Пейзаж дополняли разбросанные дощатые настилы, но большая часть болота была нетронута и красовалась в своем естественном, первозданном виде. Это место было одновременно красивым и ужасающим. Идеальное пространство для охоты. Леруа повернулся к Рен, на лице его застыло выражение озабоченности. – Нам придется прочесать всю эту топь. Ты в порядке, Мюллер? Она кивнула, понимая, что выглядит неважно. – Я в порядке. Леруа выждал секунду, выискивая следы неуверенности на ее лице. – Хорошо. Сначала команда войдет и зачистит место. Если он там, его задержат. Они проследят за тем, чтобы мы не нарвались на какую-нибудь засаду – особенно с тобой, – кратко проинформировал Леруа и сделал резкий вдох. – Мы с тебя глаз не спустим. – Хорошо. Я вам доверяю, – произнесла Рен с благодарностью. Он кивнул и повернулся к Уиллу, который наблюдал за тем, как первая группа офицеров окружает дом. Они постучали в парадную дверь и замерли в ожидании. Рен душило чувство ожидания. Ничего не происходило. В конце концов, дверь в дом выломали. Команда бросилась вперед, врываясь внутрь. Рен плотно закрыла глаза. Все вокруг звучало приглушенно и искаженно, словно ей на голову надели шлем с шумоподавлением. Она ждала выстрела или взрыва, ждала, что произойдет что-то ужасное, но ничего не происходило. Раздавались только приглушенные шаги, да время от времени кто-нибудь кричал, что комната зачищена. На крыльцо вышел молодой офицер, одетый в тактическую броню. Он замахал рукой Леруа и Уиллу. – Его там нет! Все чисто! Они кивнули в ответ и вышли из машин. Леруа открыл перед Рен дверь заднего сидения, и она шагнула в гнетущий жаркий воздух. – Здесь пахнет смертью, – сказала она, втянув его носом. Леруа поморщился. – Да, это место и правда плохо пахнет. Рен покачала головой. – Нет, это в прямом смысле запах смерти. Где-то тут лежит труп, – она огляделась. Втроем они подошли к крыльцу, покрытому облупившейся краской, едва уцелевшей за десятилетия суровой луизианской погоды. Они вошли в прихожую, и запах усилился. Наверное, Мясник так долго жил бок о бок с этим запахом, что уже почти его не замечал. Они вошли в гостиную – Рен шла в центре, Уилл и Леруа – по бокам. Старинная мебель словно возвращала их в 1940-е годы. Перед красивыми окнами стоял зеленый вельветовый шезлонг. Лампы с замысловатым дизайном освещали комнату успокаивающим светом. На стенах были развешаны предметы искусства и картины различных эпох и стилей. Это место немного напоминало музей, а немного – старинный будуар. Если бы Рен не была так напугана, то нашла бы его очаровательным. Затем она его заметила. В центре журнального столика, на отполированном до зеркального блеска блюде, лежало кольцо ее бабушки. Она подошла к нему, присела, чтобы рассмотреть поближе. Рен никогда не носила это кольцо, потому что оно ей слишком мало, но всегда держала его на прикроватной тумбочке. Было приятно засыпать, зная, что оно рядом. Но поскольку она уже несколько дней почти не спала в своей постели, а когда спала, то была слишком измотана работой, она не заметила, что кольца больше нет. – Джон, – голос Рен сорвался, и она схватилась за край журнального столика. Он бросился к ней, положил руку ей на спину. – Мюллер, в чем дело? Тебе нужно уйти? – он лихорадочно вгляделся в ее лицо, затем перевел взгляд на кольцо, лежащее перед ней. – Что происходит?