Все началось в один февральский день в банке, где работала До. Впоследствии Ми называла их встречу (разумеется, все должны были смеяться) «счастливым шансом». Тот чек ничем не отличался от остальных, проходивших через руки Доменики с девяти утра до пяти вечера за вычетом сорокапятиминутного перерыва на обед. Внизу стояла подпись владельца счета Франсуа Шанса, но, проделав приходную операцию, Доменика прочитала на обороте имя получателя: Мишель Изоля. Почти машинально она взглянула поверх голов других служащих и увидела возле окошек кассиров голубоглазую девушку с длинными темными волосами и в бежевом пальто. До продолжала сидеть за своим столом, пораженная не столько появлением Ми, сколько ее красотой. Хотя одному богу известно, не придумала ли До себе их встречу. Ведь однажды они точно так же столкнулись на круизном лайнере (лайнере!), в другой раз – в театре (куда До никогда не ходила) или на итальянском побережье (она ни разу не была в Италии). Короче говоря, встречи случались в том мире, который немножко отличался от реальности и в котором сама До не была настоящей До, – мире, который воображаешь перед сном, когда совершенно свободно можно нафантазировать все, что душе угодно. Но сегодняшняя встреча – за четверть часа до закрытия банка, возле окошек кассы, на которые она смотрела ежедневно вот уже два года, – была совершенно реальной, хотя, как ни странно, ничуть не удивила ее. И все-таки Ми была так прекрасна, так ослепительна, что затмевала любые сны. Когда кладешь голову на подушку и начинаешь мечтать, жизнь выглядит гораздо проще. До встречает девушку, сироту, которую превосходит ростом (168 см), умом (оценки в аттестате зрелости не ниже «хорошо»), смекалкой (она умножила состояние Ми какими-то не совсем понятными операциями на бирже), душевными качествами (спасла крестную Мидоля при кораблекрушении, тогда как Ми думала только о себе и в итоге утонула), успехом у мужчин (будущий супруг Ми, итальянский князь, за три дня до свадьбы отдаст предпочтение бедной «кузине», несмотря на чудовищные угрызения совести), короче говоря, превосходит буквально по всем статьям. Ну и по красоте, само собой разумеется. Ми стала настолько обворожительной за прошедшие пятнадцать с лишним лет, что, хотя сновавшие туда-сюда клиенты все время загораживали ее, До испытала почти физическую боль. Она хотела встать, но не могла. Она проследила взглядом, как чек в стопке других сперва попал в руки одной из сотрудниц, а затем – в ячейку кассира. Издали девушка в бежевом пальто выглядела старше двадцати лет и держалась очень уверенно – взяла банкноты, положила в сумку, на секунду сверкнула улыбкой и направилась к выходу, где ее ждала подруга. Доменика стала пробираться между столами с непонятным отвращением, словно нехотя, помимо собственной воли. Она внушала себе: «Иначе я ее потеряю и никогда больше не увижу. А если увижу, то не осмелюсь заговорить, а она в лучшем случае осчастливит меня равнодушной улыбкой и тут же забудет о моем существовании». Примерно так и вышло. До догнала обеих на бульваре Сен-Мишель в тот момент, когда они собирались садиться в белую «эм-джи», припаркованную под знаком «Стоянка запрещена». Ми, явно не узнавая, с вежливым интересом взглянула на девушку в блузке, схватившую ее за рукав и, по всей видимости, закоченевшую от холода (что правда, то правда), которая с трудом переводила дыхание, потому что бежала за ней. До сказала, что она – До. После долгих объяснений Ми как будто вспомнила свою детскую подружку и заметила, что очень забавно вот так неожиданно встретиться. Больше говорить было не о чем. Ми первой сделала попытку поддержать беседу и спросила, давно ли До живет в Париже и служит в банке и нравится ли ей работа. Она представила До своей спутнице – американке с неуместно ярким макияжем, которая уже уселась в машину. Потом сказала: – Позвони мне как-нибудь на днях. Было приятно снова увидеться. Ми села за руль, и они укатили в оглушительном реве мотора, работающего на полную мощность. До вернулась в банк в ту самую минуту, когда уже закрывали двери; мысли путались, было ужасно обидно. Как ей позвонить, если я даже не знаю, где она живет. Странно, что мы одного роста, раньше она была намного ниже меня. Я бы тоже выглядела сногсшибательно в таких нарядах. Какая там была сумма, в том чеке? Ей глубоко наплевать, позвоню я или нет. У нее совсем нет итальянского акцента. Из-за моей глупости ей пришлось самой поддерживать разговор. Наверное, она решила, что я непроходимая кретинка. Ненавижу ее. Могу ненавидеть, сколько угодно, но хуже от этого будет только мне. Она задержалась еще на час после закрытия банка. Отыскала чек в последний момент, когда уже уходили последние служащие. Адреса Ми на нем не было. Она записала адрес владельца счета, Франсуа Шанса. Она позвонила ему полчаса спустя из кафе «Дюпон-Латен», сказала, что она кузина Ми, они только что случайно встретились, но она не сообразила взять у нее номер телефона. Мужчина на другом конце провода ответил, что, насколько ему известно, у мадемуазель Изоля нет кузин, но все-таки дал ее телефон и адрес «Резиденции Вашингтона» на улице Лорда Байрона. Выходя из телефонной кабины в подвальном помещении кафе, До решила, что потерпит три дня, прежде чем звонить Ми. В зале ее ждала компания: двое сослуживцев и парень, с которым она была знакома шесть месяцев, четыре месяца назад впервые поцеловалась, два – впервые переспала. Он был худой, милый, слегка витал в облаках, не урод, агент страховой компании. До села рядом, посмотрела на него, подумала, что не такой уж он милый, вовсе не витает в облаках, да и не такой уж симпатичный, одним словом, типичный страховой агент. Она снова спустилась в подвал и позвонила Ми, но той не оказалось дома. Девушка без итальянского акцента отозвалась на звонок только через пять дней, после многочисленных ежедневных попыток с шести вечера до двенадцати ночи. В тот раз До звонила из квартиры Габриеля, страхового агента, который спал рядом, накрыв голову подушкой. Была полночь. Вопреки разумным скептическим ожиданиям, Ми не забыла об их встрече. Извинилась, что редко бывает дома. Вечерами ее вообще трудно застать. Утром, впрочем, тоже. До заготовила всевозможные хитроумные предлоги, чтобы увидеться, но сумела произнести лишь одну фразу: – Мне нужно с тобой поговорить. – Ладно, – сказала Ми. – Тогда приходи, только по-быстрому, я спать хочу. Я тебя люблю, но мне завтра рано вставать. В телефоне раздался звук поцелуя и сигнал отбоя. Несколько минут До в оцепенении сидела на кровати, не выпуская трубку из рук. Потом вскочила и бросилась одеваться. – Уходишь? – спросил Габриель. Она поцеловала его, не успев до конца одеться и хохоча во все горло. Габриель подумал, что она совсем чокнутая, и снова накрыл голову подушкой. Ему тоже нужно было рано вставать. Здесь все было колоссальных размеров, бесшумное и на английский манер. Нечто вроде дорогой гостиницы: портье в ливрее, служащие во всем черном за темными стойками. Ми позвонили с известием, что к ней пришли. До увидела бар в глубине холла, куда вели три ступеньки вниз. Там сидели те, кого можно встретить на лайнерах, модных пляжах и театральных премьерах – в мире, который воображаешь перед сном. Лифтер довез ее на четвертый этаж. Апартаменты номер 14. До взглянула на себя в зеркале, висевшем в коридоре, пригладила волосы, которые собрала в узел на затылке – распущенные требовали слишком долгой укладки. Прическа эта добавляла ей возраста и серьезности. Тем лучше. Дверь открыла старуха. Она надевала пальто и собиралась уходить. Крикнула что-то по-итальянски в сторону соседней комнаты и вышла. Все было очень по-английски, как и внизу: большие кресла, пушистые ковры. Ми появилась в короткой рубашечке, с голыми руками и ногами, во рту зажат карандаш, в руке абажур от лампы. Объяснила, что лампочка перегорела. – Как дела? Ты разбираешься в технике? Тогда иди посмотри. В спальне, где пахло американскими сигаретами и стояла незастеленная кровать, До, не снимая пальто, установила абажур на место. Ми порылась в какой-то коробке, пошарила на столе, потом исчезла в соседней комнате. Вернулась, держа в одной руке три купюры по десять тысяч франков, а в другой – махровое полотенце. Протянула деньги растерявшейся До, которая машинально взяла их. – Столько хватит? – спросила Ми. – Господи, я бы в жизни тебя не узнала! Она ласково, внимательно смотрела на До своими прекрасными, будто фарфоровыми, глазами. Она и вправду была на редкость хорошенькая – вблизи ей нельзя было дать больше двадцати. Она задержалась ровно на две секунды, потом, будто вспомнив о чем-то очень важном, кинулась к двери ванной, бросив на ходу: – Чао! Не пропадай, ладно? – Но я не понимаю… До пошла за ней следом, протягивая деньги. Ми резко повернулась на пороге; было слышно, как из кранов течет вода. – Мне не нужны деньги! – повторяла До. – Разве ты не об этом просила по телефону? – Я сказала, что хочу с тобой поговорить. Ми выглядела искренне расстроенной, или озадаченной, или удивленной, а возможно, все вместе. – Поговорить со мной? О чем? – Обо всем, – ответила До. – Сядем и просто поболтаем. Только и всего. – В такое время? Послушай, побудь здесь, я вернусь через две минуты. До полчаса прождала в спальне, положив деньги на кровать рядом с собой, так и не решившись снять пальто. Ми вернулась в махровом халате, энергично вытирая мокрые волосы полотенцем. Сказала что-то по-итальянски – что именно, До не поняла, – потом спросила: – Ты не против, если я прилягу? Давай минутку поболтаем. Ты далеко живешь? Если тебя никто не хватится, можешь ночевать здесь, если хочешь. Тут куча кроватей. Честное слово, я очень рада тебя видеть. А почему ты сидишь с таким похоронным видом? Интересно, что она вообще замечала настроение окружающих. Она улеглась, не снимая махрового халата, закурила сигарету, сказала До, что если та хочет выпить, в соседней комнате есть много всего, и заснула с зажженной сигаретой в руке в ту же секунду, словно кукла. До не верила своим глазам. Она дотронулась до плеча куклы, та пошевелилась, что-то пробормотала и уронила сигарету на пол. – Сигарета! – пожаловалась Ми. – Я погашу. Кукла чмокнула губами, изображая поцелуй, и снова заснула. На следующее утро До впервые за два года работы опоздала в банк. Ее разбудила вчерашняя старуха, которая, казалось, не слишком удивилась, застав ее спящей на диване. Ми уже ушла. За завтраком в соседнем с банком бистро, где подавали «блюдо дня», До ограничилась тремя чашками кофе. Есть не хотелось. Она чувствовала себя ужасно несчастной, как будто ее несправедливо обидели. Да, жизнь одной рукой дает, а другой отбирает. Она ночевала у Ми, сблизилась с ней быстрее, чем осмеливалась представлять в самых смелых мечтах, но теперь у нее было еще меньше поводов для новой встречи, чем накануне. Ми оставалась недосягаемой. В тот же вечер, выйдя из банка, До пренебрегла назначенным свиданием с Габриелем и снова отправилась в «Резиденцию». Портье позвонил в апартаменты номер 14. Мадемуазель Изоля не было дома. До весь вечер слонялась по Елисейским Полям, зашла в кинотеатр и снова вернулась под окна апартаментов номер 14. К полуночи, в очередной раз потревожив консьержа в черной униформе, она наконец сдалась. Дней десять спустя, в среду утром, в банке ей вторично выпал «счастливый шанс». На сей раз Ми была в бирюзовом костюме, потому что стояла теплая погода, и пришла в компании молодого человека. До настигла ее возле окошка кассира. – Я как раз собиралась тебе позвонить, – выпалила она. – Я нашла старые фотографии, хотела пригласить тебя поужинать и показать их. Ми, явно застигнутая врасплох, неуверенно ответила, что идея замечательная и нужно обо всем договориться. Она внимательно оглядела До, как в тот вечер, когда хотела дать ей денег. А может быть, вопреки первому впечатлению, ее все-таки интересовали другие люди? Должно быть, она прочитала в глазах До мольбу, надежду, страх унижения. – Послушай, – сказала она, – завтра мне предстоит одно дело, от которого нельзя отвертеться, но я освобожусь не поздно, на ужин успею. Но только я сама тебя приглашаю. Встретимся часов в девять. Например, если ты не против, во «Флоре». Я никогда не опаздываю. Чао, carina. Сопровождавший ее молодой человек удостоил До равнодушной улыбкой. Выйдя из банка, он обнял темноволосую принцессу за плечи. Она вошла во «Флору» без двух минут девять: пальто небрежно наброшено на плечи, на голове белый шарф, завязанный под подбородком. До, которая уже с полчаса караулила на террасе ресторана, сразу заметила подъехавшую «эм-джи» и обрадовалась, что Ми в ней одна. Ми проглотила сухой мартини, рассказала о приеме, с которого пришла, о книге, прочитанной накануне ночью, расплатилась, заявила, что умирает с голоду, и спросила, любит ли До китайскую кухню. Они ужинали в ресторане на улице Кюжа, сидя друг напротив друга, заказали разные блюда, которые потом поделили между собой. Ми считала, что распущенные волосы идут До больше, чем собранные в узел, как в первый вечер. У нее самой волосы намного длиннее, безумно сложно их расчесывать. Каждый вечер нужно двести раз провести щеткой по волосам! Иногда она умолкала и так пристально разглядывала До, что той становилось не по себе. Потом Ми снова принималась разглагольствовать, перескакивая с темы на тему и, кажется, совершенно забыв, кто сидит напротив. – Кстати, а где же фотографии? – Они дома, – сказала До. – Совсем рядом. Я думала, можно будет потом заскочить ко мне. Залезая в свою белую машину, Ми заявила, что чувствует себя прекрасно и замечательно провела вечер. Она вошла в гостиницу «Виктория» со словами, что ей очень нравится этот район, а в комнате До, похоже, сразу почувствовала себя как дома. Она сбросила пальто, скинула туфли и устроилось поудобнее на кровати. Они рассматривали маленькую Ми, маленькую До и другие забытые милые лица. До пристроилась возле кровати на коленях, мечтая, чтобы эти минуты длились вечно. Запах духов Ми был так близко, что наверняка пропитает ее саму, останется с ней даже после ухода Ми. Она обняла Ми за плечи и теперь не могла понять, откуда идет это тепло, от тела Ми или от ее собственной руки? Когда Ми, разглядывая фотографию, где они вдвоем сидели на краешке водяной горки, начала хохотать, До не сдержалась и в отчаянии поцеловала ее в волосы. – Хорошее было время, – сказала Ми. Она не отстранилась и не смотрела на До. Фотографии кончились, но она не шевелилась, возможно, слегка смущенная. Наконец повернула голову и быстро сказала До: – Поехали ко мне.