Короче, негусто. Вулф усердно рыл носом землю, но единственное, что ему удалось нарыть, – это домыслы Риты Аркофф насчет интрижки между Фанни Ирвин и Пэтом Диганом, чего было явно недостаточно. Даже если такая интрижка и имела место, а Ирвин о чем-то знал или подозревал, какой смысл было в отместку убивать Моллоя? Вулф оставил эту идею как бесплодную и вернулся к отношениям между мужчинами, но его оторвал звонок Сола Пензера из офиса Паркера. Бумаги для миссис Моллой были готовы, и ей следовало немедленно прибыть в офис, чтобы подписать их в присутствии нотариуса. Она отправилась к Паркеру. Через пять минут после этого, ровно в четыре часа, Вулф поднялся в оранжерею. Имея в запасе два часа до прибытия всей честной компании, я вполне мог отправиться к Орри на Пятьдесят вторую улицу, чтобы проверить вместе с ним содержимое картонных коробок, но мне велели оставаться на месте, что тоже было неплохо. Я принял три телефонных звонка: один от Лона Коэна, второй – от клиента из Омахи и третий – от Пэрли Стеббинса, интересовавшегося, удалось ли нам узнать о передвижениях и контактах Джонни Кимса в среду вечером. Я ответил «нет», к чему он отнесся весьма скептически. Когда вскоре после пяти в дверь позвонили, я ожидал увидеть на крыльце ворчащего Пэрли, но передо мной стоял незнакомый молодой мужчина: высокий, худой, узкоплечий парень, мрачно смотревший исподлобья. Он попытался протиснуться мимо меня в дом, однако я оказался в более тяжелой весовой категории. Тогда он агрессивно заявил: – Я хочу видеть Арчи Гудвина. – Вы уже. – Что уже? – Видите Арчи Гудвина. Ну а кого вижу я? – Тоже мне, умник нашелся! Не слишком удачное начало, но зато мы расставили точки над «i»: он считал меня умником, а вот я его нет. Когда же он сообщил, что его зовут Уильям Лессер и он друг Делии Брандт, я впустил его в дом и провел в кабинет. Я предложил ему сесть, но он решительно отказался. – Вчера вечером вы были у мисс Брандт, – заявил он, лишая меня возможности увильнуть от разговора. – Совершенно верно, – признался я. – Вы что-то втирали ей насчет статьи про Моллоя в каком-то журнале. – Совершенно верно. – Я хочу знать, что именно она рассказывала вам о своих отношениях с Моллоем. Развернув кресло, я сел за письменный стол: – Присаживайтесь. Это долгий разговор. И, кроме того, я бы хотел… – Она упоминала обо мне? – Что-то не припомню. Я бы хотел, чтобы вы объяснились. Вы не похожи на детектива. Вы ей кто? Брат, дядя, адвокат или как? Он вызывающе подбоченился: – Если бы я был ее братом, она носила бы фамилию Лессер. Разве нет? Я ее друг. И собираюсь на ней жениться. Я поднял брови: – Тогда мы не слишком удачно начали, братец. Счастливый брак должен основываться на взаимном доверии и понимании. По крайней мере, это общепринятое мнение. Не спрашивайте меня, что она говорила о них с Моллоем. Спросите прямо у нее. – Мне и не нужно ничего спрашивать. Она сама сказала. – Понимаю. Но если все обстоит именно так, вам все же стоит присесть. Когда вы собираетесь пожениться? Кресло, которое я ему предложил, стояло прямо возле него. Лессер посмотрел на сиденье, словно опасаясь увидеть там гвозди, потом перевел взгляд на меня и неохотно сел. – Послушайте, все не так, как вы себе представляете. Я сообщил ей, что собираюсь с вами поговорить. Не то чтобы я ей не доверял, но ведь скоро появится статья в журнале. Я имею право знать, что будет написано о моей жене и мужчине, на которого она работала, или как? – Определенно имеете, но она еще не ваша жена. И когда свадьба? – Очень скоро. Сегодня мы получили разрешение. На следующей неделе. – Мои поздравления. Вы счастливчик, мистер Лессер. Как давно вы знакомы? – Около года. Чуть больше. А теперь вы ответите на мой вопрос? – Не возражаю. – Я положил ногу на ногу и откинулся на спинку кресла. – Вам будет приятно узнать, что у них там в журнале и в мыслях не было напечатать хоть что-то без одобрения мисс Брандт или ее супруга. Никакого посягательства на частную жизнь. Но вы дали мне идею. Статья будет гораздо лучше с реальной любовной линией. Знаете, в чем главная фишка: последние десять месяцев жизни жертвы убийства глазами секретаря. Ну, в общем, вы понимаете: молоденькая девушка работает на него и принимает приглашения на обед, но исключительно из жалости, так как сердце ее принадлежит другому. Она по уши влюблена в молодого человека, за которого собирается замуж. В статье можно сделать из этого прямо-таки конфетку: контраст между трагедией неминуемой смерти и застенчивой радостью юной любви. Ну как? – Может быть. А что она вам сказала? – Не волнуйтесь об этом. Когда статья будет написана, ваша невеста сможет изменить все, что придется ей не по вкусу, да и вы тоже. Когда состоялась помолвка? – Ну… Все стало понятно уже довольно давно. – Еще до убийства? – Если формально, то не совсем. Разве это имеет значение? – Может, и не имеет. Красавица жалеет Моллоя, так как или обещана другому, или надеется, что это скоро произойдет. Если мы сделаем некоторую отсылку, нечто вроде дополнительного ключа к личности убийцы, это будет просто бомба. Ведь мы можем смело называть его убийцей, потому что он осужден. Правда, я сомневаюсь, что вы были знакомы с Питером Хейсом. – Нет, не был. – Что-нибудь слышали о нем? Знали, что он был влюблен в миссис Моллой? – Нет. Я услышал о нем только после его ареста. – Впрочем, это не имеет значения. Я просто думал, что мисс Брандт упоминала о нем. Моллой наверняка ей о нем рассказал. – Откуда вы знаете? Это она вам сказала? – Что-то не припомню, – признался я. – Мне нужно заглянуть в свои записи, а у меня их с собой нет. А она рассказывала вам, что Моллой приглашал ее с собой в Южную Америку? – Нет, не рассказывала. – Лессер снова набычился. – Я пришел сюда не затем, чтобы докладывать вам о том, что она говорила мне, а затем, чтобы узнать, что она сказала вам. – Да-да, понимаю, – сочувственно кивнул я. – Обещаю, мы не опубликуем ничего из того, что вам не понравится или вас беспокоит. Но я никак не могу поделиться с вами подробностями своего разговора с мисс Брандт, потому что работаю на клиента и мой отчет об этой беседе является его собственностью. Впрочем, полагаю… – Значит, вы мне не скажете? – Я бы со всем моим удовольствием, но не могу. Впрочем, полагаю… Лессер встал с кресла и вышел вон. Со спины он казался еще более тощим, чем спереди. Я прошел вслед за ним в прихожую, чтобы не показаться невежливым, но он уже сорвал пальто с вешалки и, повернув дверную ручку, громко хлопнул дверью, а я прошел в кабинет. Настенные часы показывали без двадцати пяти шесть. Делия Брандт, должно быть, уже вернулась с работы домой, хотя, если они с Лессером ходили за разрешением на брак, она, возможно, взяла выходной. Я набрал номер ее домашнего телефона. Мне никто не ответил. Я весьма вдумчиво рассмотрел кандидатуру Лессера. У него было одно явное преимущество по сравнению с остальными кандидатами в убийцы, а именно нечто вроде мотива. И он запросто мог получить нужную информацию о Питере Хейсе, чтобы его подставить. Но вот как он мог подбить Фанни Ирвин остаться дома из-за приступа мигрени, а Риту Аркофф – предложить Сельме Моллой воспользоваться лишним билетом? Даже если не брать это в расчет и считать, будто он только и ждал подходящего момента нанести удар, откуда ему было знать, когда настанет подходящий момент? Как он мог узнать, что миссис Моллой уйдет из дому и вернется поздно? Стоило поискать ответы на все эти вопросы, не откладывая дело в долгий ящик, поскольку у него имелось еще одно потенциальное преимущество: жена не могла свидетельствовать в суде против мужа. Я снова набрал номер Делии Брандт, и на сей раз она сняла трубку. – Птичка на хвосте принесла, – сказал я, – что вы собираетесь замуж. Я звоню пожелать вам удачи, счастья и всего остального. – Ой, спасибо! Спасибо вам большое! А Билл у вас? – Нет, ушел несколько минут назад. Замечательный юноша. Было приятно с ним познакомиться. Он, очевидно, немного волнуется из-за статьи в журнале, но я обещал ему дать возможность наложить вето на все, что ему не понравится. Выходит, вы знали, что он собирается меня навестить? – Ой, ну конечно! Он сказал, что хотел бы с вами потолковать. Ведь он мой будущий муж, и это нормально. Вы ему все рассказали… А что вы ему рассказали? Что-то не похоже на будущую райскую жизнь. Он хочет узнать, что она мне рассказала, она хочет узнать, что я ему рассказал, а ведь они еще даже не женаты. – Да ничего особенного, – заверил я мисс Брандт. – Действительно ничего такого. После данного мной обещания это было совершенно необязательно. Кстати, раз уж я до вас дозвонился, вчера вечером я совсем забыл одну вещь. В конце статьи, в качестве кульминационного момента, вы должны описать, где вы были и что делали вечером третьего января. В ту самую минуту, когда убили Моллоя, сразу после девяти вечера, если вы, конечно, помните. Итак? – Ну конечно помню. Я была с Биллом. Мы обедали и танцевали в «Дикси бауэр». Засиделись там до полуночи. – Чудненько! Это отлично соответствует идее, о которой я рассказал Биллу. Типа вы пытались быть любезной с Моллоем, так как вам было его ужасно жаль, ведь вы уже отдали свое сердце молодому человеку, который… Она меня перебила: – Ой! В дверь звонят! Это, наверное, Билл. В трубке что-то щелкнуло, и она пропала. Что, впрочем, уже не имело значения, поскольку на моей линии возникли помехи. Не успел я положить трубку, как послышался звук спускающегося лифта. В кабинет вошел Вулф и направился к своему письменному столу. В ту же минуту в дверь позвонили, и мне пришлось встречать всю честную компанию. Я уже рассказал о толкотне в прихожей, о том, как Рита Аркофф велела мужу повесить шляпу на вешалку, о том, как Том Ирвин придвинул кресло поближе к жене, чтобы взять ее за руку. Однако, оглядываясь назад, должен сказать, что совсем забыл упомянуть о Сельме Моллой. Конечно, можно отмотать пленку назад и вставить миссис Моллой, но я не собираюсь оправдываться. Я не отвечаю за свое подсознание, и раз уж у меня само собой вышло оставить Сельму в стороне, чтобы никто не догадался о моих чувствах к ней, значит так тому и быть. Впрочем, теперь я хочу вернуться к Сельме. Итак, она возвратилась вскоре после пяти от Паркера и по приглашению Вулфа отправилась наверх, в оранжерею, полюбоваться орхидеями. Вулф спустился в кабинет вместе с ней, и, поздоровавшись с друзьями, она устроилась в красном кожаном кресле. Таким образом, моему подсознанию предстояло сделать вторую попытку. Глава 11 Обмен приветствиями между Сельмой и вновь прибывшими оказался слишком прохладным для старых друзей, чего и следовало ожидать. Ведь, как ни крути, именно она способствовала мероприятиям, в результате которых один из них может быть осужден за убийство, и именно она пригласила их в дом известного частного детектива. Когда все расселись, она устремила взгляд на Вулфа и уже не смотрела по сторонам. Сельма удивительно точно описала Тома и Джерри. Джером Аркофф был крупным и массивным, на голову выше меня, и таким мрачным, что ему самому было не по себе, хотя, возможно, его просто мучила язва желудка. Том Ирвин, с его смуглой кожей и тоненькими усиками, смахивал скорее на саксофониста, чем на руководителя полиграфической компании, даже когда он держал за руку жену. Его жена Фанни явно была в нелучшей форме. Судя по выражению лица, она боролась с приступом мигрени, но даже в таком случае нельзя было сказать, что она совсем не радует глаз. В более благоприятных условиях она казалась бы вполне привлекательной. Фанни была блондинкой, а блондинки хуже переносят мигрень, чем брюнетки; некоторым брюнеткам легкая головная боль даже на пользу. Впрочем, сидевшая передо мной брюнетка, Рита Аркофф, в этом явно не нуждалась. В ее бедрах при ходьбе проскальзывало нечто змеиное, уголки ее глаз едва заметно косили, а умело накрашенные губы были слегка надуты. Но вот то, что она была командиршей… Вулф неторопливо перевел взгляд с четы Аркофф, сидевшей справа от него, на Ирвинов, слева от него. – Не стану благодарить за ваш приход, поскольку вы пришли по приглашению миссис Моллой. Она уже рассказала вам, чем именно я сейчас занимаюсь. Мистер Альберт Фрейер, адвокат Питера Хейса, хочет найти основания для пересмотра дела или подачи апелляции, и я пытаюсь ему помочь. Надеюсь, вы отнесетесь к этому с должным пониманием. Они переглянулись. – Ну разумеется, – заявил Джером Аркофф. – Если, конечно, вам удастся отыскать хотя бы одно. А у вас есть шансы на успех?