– Невиновность Хейса отнюдь не очевидна. – Ой, да бросьте, мистер Кремер. Вы далеко не дурак, так что не стоит и прикидываться. Кимс занимался убийством Моллоя, и его убили. Он успел пообщаться с Эллой Рейс, и ее, кстати, тоже убили. Интересно, сколько денег у нее нашли, если вообще что-то нашли? Кремер помолчал, поскольку ему явно не хотелось отвечать. В любом случае он решил ответить вопросом на вопрос, причем спросив не Вулфа, а меня: – Гудвин, та сотня, которую ты дал Кимсу. Какие там были купюры? – Пять старых десяток и десять старых пятерок. Некоторые люди не любят слишком новые бумажки. Кремер обратил на Стеббинса острый взгляд своих серых глаз: – Все так, Пэрли? – Да, сэр. При ней не обнаружили ни кошелька, ни сумочки. В чулке нашли пачку бумажных денег. Десять пятерок и пять десяток. – Эти деньги принадлежат мне, – проворчал Вулф. – И раз уж речь зашла о деньгах, напрашивается еще один вопрос. Полагаю, вы в курсе, что Моллой, как мне стало известно, арендовал сейфовую ячейку под вымышленным именем, а некто Патрик А. Диган был назначен распорядителем имущества покойного Моллоя и в качестве такового получил доступ к сейфу. Компании по аренде сейфов пришлось изготовить для душеприказчика новый ключ. Когда мистер Диган в присутствии мистера Гудвина и мистера Паркера открыл сейф, там оказалось наличности на триста двадцать семь тысяч шестьсот сорок долларов. Однако… – Я этого не знал. – Мистер Диган наверняка вам все подтвердит. Вопрос только в том, где оригинальный ключ от сейфа? Моллой наверняка держал его при себе. На трупе был найден ключ? – Насколько я помню, нет. – Кремер посмотрел на Стеббинса. – Пэрли? Стеббинс покачал головой. – А Питера Хейса поймали, как вы думали, прямо на месте преступления. У него нашли ключ? – Я так не думаю. Пэрли? – Нет, сэр. При нем были ключи, но не от сейфовой ячейки. Вулф презрительно фыркнул: – Тогда рассмотрим высокую вероятность того, что у Моллоя был ключ, и тот факт, что ключа не было ни при нем, ни при Питере Хейсе. Ну и где ж тогда ключ? Кто его взял? По-прежнему отнюдь не очевидно, мистер Кремер? Кремер вставил в рот сигару и, пожевав, снова вынул. – Не знаю, – пробурчал он, – да и вы тоже. Но вы безусловно заварили кашу. Я удивлен, что не вижу здесь этих людей – Аркоффов и Ирвинов. Так вот почему вы скрыли от нас результаты опознания: чтобы расколоть их до меня. Я удивлен, что вы не инсценировали здесь одно из ваших треклятых дознаний. Ну как, они уже едут? – Нет. Мистер Гудвин, мистер Пензер и я обсуждали ситуацию. Я инсценирую свои дознания, как вы это называете, только тогда, когда должным образом вооружен. Разумеется, вопрос в том, куда именно пошел Кимс и с кем виделся после разговора с горничной. Самое логичное допущение, что он ждал возвращения Ирвинов в их квартире, но у меня нет доказательств. А такого рода расследования не мое амплуа. Слишком трудоемко и неубедительно, как вам известно. Конечно, ваши люди допросят швейцара и лифтера, но даже если те и подтвердят, что Кимс снова поднялся в квартиру вскоре после того, как вышел из дома в среду вечером вместе с Ирвинами, и не спускался обратно до возвращения хозяев, Ирвины могут на голубом глазу утверждать, что, вернувшись домой, не застали там Кимса, да и вообще не видели его и ничего не слышали о нем после его ухода. – Вулф взмахнул рукой. – Однако я не возражаю против подобного опроса свидетелей. Рутинная проверка алиби и всего остального – штука трудоемкая и утомительная, а у меня, в отличие от вас, нет ни желания, ни людей для этого. И вам для этого мои советы не нужны. Если, например, существует свидетельство того, что Кимс вернулся на квартиру Аркоффов, уже поговорив с Эллой Рейс, вы наверняка его отыщите. Бог вам в помощь. Я обеими руками за то, чтобы вы закончили мою работу. А поскольку вы не захотите иметь в своем послужном списке два нераскрытых убийства, то наверняка приложите все средства и навыки для их раскрытия, а когда это произойдет, вам в любом случае придется оправдать Питера Хейса. Я свой вклад уже внес. – Ну да. Допустив два убийства. – Вздор! Мистер Кремер, это как-то уж очень по-детски. Сами знаете. Стеббинс что-то пробурчал, и Кремер повернулся к нему: – Пэрли, у тебя есть вопрос? – Не совсем вопрос. – Голос Стеббинса звучал хрипло, что всегда происходило в присутствии Вулфа, поскольку Пэрли приходилось сдерживать свои естественные порывы, а скорее один-единственный порыв: желание наконец узнать, сколько раз нужно врезать Вулфу, чтобы заставить его заткнуться. – Вот только я не верю, что Вулф захочет сидеть сложа руки. Что-то я такого не припомню. У него явно что-то заныкано в рукаве, и, когда мы сделаем для него всю черновую работу, которая ниже его достоинства, он тотчас же воспользуется ее плодами. Чего ради он держит у себя дома эту дамочку Моллой? Вы ведь помните, как мы, получив ордер, обыскивали этот треклятый дом, а в это время он прятал в оранжерее женщину в ящике, покрытом слоем мха или чего-то вроде того, и поливал этот мох водой[4]. Я могу подняться в Южную комнату и привести эту Моллой вниз, или мы можем оба подняться. Гудвин не посмеет чинить препятствия полицейскому, находящемуся при исполнении, а если он… Замолчав, Стеббинс вскочил на ноги, но я, не став слушать продолжения его тирады, набрал по внутреннему телефону Южную комнату и скороговоркой сказал: – Миссис Моллой, это Арчи Гудвин. Срочно заприте дверь. И поторопитесь. Я буду ждать у телефона. – Дверь уже заперта. А что… – Отлично. Извините за беспокойство, но тут у одного типа по фамилии Стеббинс – он вроде бы коп – серьезные проблемы с мозгами, и я боюсь, что он может к вам подняться и начать досаждать. Ерунда, не берите в голову, но не отпирайте дверь никому, кроме меня, пока я вам не скажу. – Я положил трубку и повернулся к Стеббинсу. – Присаживайтесь, сержант. Хотите стакан воды? На его мощной шее вздулись жилы. – В этом доме, – еще более хрипло, чем обычно, сказал он, обращаясь к Кремеру, – чинят препятствия представителям закона. Она опознала труп, но не призналась. Эта дамочка укрывается от правосудия. И мне плевать на все ваши замки! Конечно, ему виднее, но уж больно он был расстроен. Пропустив его слова мимо ушей, Кремер обратился к Вулфу: – Что такого знает миссис Моллой, чего вы не хотите мне говорить? – Насколько мне известно, вообще ничего. – Вулф даже бровью не повел. – Впрочем, как и я. Она моя гостья. И я не позволю подвергать ее вашим домогательствам, пусть даже выраженным в вежливой форме. Ну а мистеру Стеббинсу давно пора бы знать, что запугивать меня себе дороже. Если все дело в опознании трупа, то почему бы вам не пригласить мистера или миссис Ирвин или кого-нибудь из родственников Эллы Рейс? Я могу дать адрес… Сол? – Восточная Сто тридцать седьмая улица, дом триста шесть. Пэрли достал блокнот и записал адрес. Кремер швырнул изжеванную сигару в мою корзину для мусора, как всегда промахнувшись, и поднялся с места. – Может, уже пора, а может, и нет, – загадочно произнес он. – Всему свое время. С этими словами он вышел из кабинета, Пэрли поплелся за ним. Я уступил Солу честь проводить их в прихожую, опасаясь, что, когда Пэрли будет проходить мимо меня в дверях, то может ненароком заехать мне кулаком в глаз, а я могу случайно дать ему коленом под зад, и это вызовет ненужные осложнения. Когда Сол вернулся, Вулф сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла, а я поднимал с пола сигару Кремера. Сол спросил, какая у нас программа для него, и я ответил, что никакой. – Но ты присаживайся, – сказал я. – Задание скоро появится. Ты ведь знаешь, что мистеру Вулфу всегда лучше думается с закрытыми глазами. Глаза тотчас же открылись. – Я не думаю. Тут, собственно, не о чем думать. Нет никакой программы. Именно этого я и боялся. – Очень плохо, – сочувственно произнес я. – Конечно, если бы Джонни находился сейчас с нами, было бы еще хуже, так как вам пришлось бы придумывать задания для пятерых, а не для четверых. – Арчи, напрасно стараешься, – фыркнул Вулф. – Я прекрасно знаю, что Джонни погиб, выполняя мое задание. И то, что он нарушил инструкции, не облегчает бремя моей вины. Отнюдь. Но сейчас этим делом занимается мистер Кремер со своими бравыми ребятами, и они нас просто затопчут. Приговор Питеру Хейсу вскоре пересмотрят, и Кремер это знает. Он нашел улику, предрешившую смертный приговор Питеру Хейсу, так пусть теперь побегает в поисках улики, которая поможет его оправдать. – Если, конечно, найдет. А что, если нет? – Вот тогда и посмотрим. И перестань меня донимать. Лучше ступай к миссис Моллой и предоставь ей возможность как следует поблагодарить тебя за отвагу, проявленную при охране ее спокойствия. Но сперва взъерошь хорошенько волосы в качестве доказательства бурной разборки. – И тут Вулф, резко сменив тон, рявкнул: – Думаешь, мне приятно вот так сидеть здесь, сложа руки, пока этот тупой бык будет идти напролом к негодяю, которого я уже вынудил совершить два убийства?! – Мне казалось, вам нравится сидеть здесь, – отчетливо произнес я. – Арчи, как насчет партии в пинокль? – примирительно спросил Сол. Глава 17 Нет, мы не играли в пинокль три ночи и два дня, хотя и могли бы. В ночь с пятницы на субботу, в субботу, в ночь с субботы на воскресенье, в воскресенье и в ночь с воскресенья на понедельник. Мы не были в абсолютном вакууме. Кое-что все-таки происходило. В субботу утром Альберт Фрейер провел целый час с Вулфом и, получив подробный отчет о ситуации, ушел от нас окрыленный. Он даже согласился на то, чтобы передать дело копам, так как, повязав убийцу Джонни Кимса и Эллы Рейс, они волей-неволей снимут веревку с шеи Питера Хейса. Джеймс Р. Херолд звонил дважды в день, а в воскресенье явился лично и привел с собой жену. Она еще раз преподала мне урок, что не стоит выносить вердикт, не имея фактов. Я представлял себе миниатюрную забитую женщину, и она действительно оказалась миниатюрной, но уже через три минуты знакомства мне стало ясно, что эта женщина отнюдь не забитая, а просто еще в молодости взяла на вооружение теорию, что отдавать намного приятнее, чем брать. Не могу сказать, что полностью изменил мнение о ее муже, но зато стал лучше его понимать. И когда он снова упомянул о том, что его жена уже начинает терять терпение, я мог смело сказать, на чьей стороне мои симпатии, если у меня таковые остались. Кстати, мистер Херолд привел жену после четырех дня, когда Вулф, как известно, находился в оранжерее, что было со стороны нашего посетителя весьма разумно и дальновидно. Я отлично поладил с миссис Херолд, и, когда они ушли, у нас по-прежнему был клиент. Патрик А. Диган позвонил в субботу днем и в шесть вечера пришел к нам поговорить. Очевидно, в первую очередь ему хотелось узнать отношение Сельмы Моллой к обнаруженным 327 640 долларам и убедить ее, что только дурак может отказаться от таких денег. При этом Диган решил воспользоваться возможностью обсудить с нами ход расследования. В газетах, в частности в «Газетт», писали, что Арчи Гудвин, помощник Ниро Вулфа, приходил в морг взглянуть на тело Эллы Рейс, из чего можно было сделать вывод о наличии некой связи между смертью Эллы Рейс и Джонни Кимса. Но так как полиция отказывалась это подтвердить, Диган хотел точно знать. Впрочем, наша беседа закончилась довольно кисло. Вулф деликатно заметил, что интерес Дигана к этой детали вполне естествен, ведь Элла Рейс была служанкой миссис Ирвин, а мистер Диган находился в близких отношениях с миссис Ирвин. Когда после этих слов Диган покраснел как рак, Вулф попытался объяснить, что термин «близкие отношения» предполагает интимную близость исключительно тогда, когда собеседник так прямо и говорит, а у него, Вулфа, и в мыслях ничего подобного не было, тем не менее Диган ушел от нас разобиженным. Чтобы получать полную и своевременную информацию об успехах Кремера и его воинства, нам следовало поддерживать с ними дружеские отношения, поэтому в субботу днем мы милостиво позволили сержанту Стеббинсу встретиться с миссис Моллой. Аудиенция продолжалась целых три часа, Фрицу даже пришлось принести им прохладительные напитки. Впоследствии нам было приятно узнать от миссис Моллой, что добрую часть времени Стеббинс пытался выяснить у нее различные подробности смерти мужа, в частности наличие мотивов у Аркоффа или Ирвина его убрать. С дела Моллоя определенно решили стряхнуть пыль. Судя по вопросам, которые задавал Пэрли, подозревали всех в целом и никого в частности. Когда я спросил Пэрли, который уже собирался уходить, удалось ли им хоть немного продвинуться, он ответил мне настолько по-хамски, что я сразу понял: не удалось. В субботу вечером Сельма ела вместе с нами в столовой, а в воскресенье, в час дня, присоединилась к нам за ланчем, на который подавали фрикасе из курицы с клецками, наводившими на мысль о методистах. Фриц, вообще-то, не принадлежит к Методистской церкви, тем не менее его клецки – это пища богов. Сол Пензер и Орри Кэтер в течение двух дней обходили бывших друзей Моллоя из предоставленного Патриком Диганом списка, пытаясь вытащить из них хотя бы крупицу информации относительно источника происхождения трети миллиона долларов в сейфовой ячейке. В воскресенье утром Солу показалось, что ему удалось что-то такое нащупать, однако весь пар ушел в свисток. Фред Даркин насел на Уильяма Лессера и получил столько материала, что его хватило бы не на один, а на целых три журнала, но ничего такого, что указывало бы на отдаленную связь с Аркоффами или Ирвинами или было бы сколько-нибудь существенным. И все же Фреду удалось добиться кое-каких результатов. В воскресенье днем, когда я учил Сельму в цокольном этаже обращаться с бильярдным кием, в дверь позвонили. Поднявшись в прихожую, я обнаружил, что Фриц, приоткрыв дверь на длину цепочки, общается с женихом Делии Брандт. Я уже давненько не видел никого из подозреваемых, и мне на секунду захотелось сердечно пожать Биллу руку, но он был явно не в настроении. Он выглядел мрачнее тучи, еще более злобным, чем в свой первый визит. В кабинете он встал в воинственную позу и принялся меня отчитывать. Оказывается, он узнал, что тот парень, который ошивался поблизости, пытаясь выведать всю его подноготную, работал, так же как и я, на Ниро Вулфа, а весь этот треп насчет статьи для журнала был лишь для прикрытия, и теперь он, Билл, желает знать, что, черт возьми, все это значит! Он излагал свои мысли весьма сумбурно, и я не совсем понял, что именно он хочет узнать, однако основную идею все же уловил. Короче, он был здорово зол. Ни один из нас не получил ни малейшего удовольствия от встречи. Он, со своей стороны, не дождался моего покаяния за то, что мы с Вулфом разыграли Делию Брандт и подмочили репутацию ее жениха, а я, со своей стороны, не получил от него ответа на мои вопросы. Впрочем, он не слушал эти вопросы. Он даже не сказал мне, когда они собираются пожениться. В конце концов, я проводил его по коридору в прихожую и оттуда за дверь, после чего вернулся в цокольный этаж, чтобы возобновить урок игры на бильярде. В тот же вечер, но чуть позже к нам явился инспектор Кремер. Подождав, пока он наконец разместит свой внушительный зад в красном кожаном кресле, Вулф предложил ему пива, и, судя по тому, как Кремер охотно согласился, я сразу понял, что его, пожалуй, не стоит спрашивать, насколько они продвинулись. Нинасколько. Кремер принимает предложение Вулфа выпить пива только тогда, когда хочет, чтобы мы поняли, что он тоже человек и ничто человеческое ему не чуждо. Инспектор старался вести себя тактично, поскольку у него не было с собой дубинки, но скорее вследствие того, что после двух дней и двух ночей они по-прежнему топтались на месте, и теперь ему требовался факт, а может быть, факты, которые Вулф приберегал на потом. У Вулфа фактов не имелось, о чем он и сообщил Кремеру. Что явно не устроило, да и не могло устроить инспектора, уже наученного горьким опытом. Дело кончилось тем, что Кремер вскочил с кресла, оставив недопитый стакан пива, и потопал на выход. Закрыв за ним дверь, я вернулся в кабинет и жизнерадостно сказал Вулфу: – Не берите в голову, он просто переутомился. Утром он возьмется за работу, горя уж не знаю чем. Через месяц или около того он нападет на след и к августу завершит дело. К этому времени Питера Хейса, конечно, поджарят на электрическом стуле, ну и что с того, они ведь всегда могут извиниться перед его отцом, матерью и двумя сестр… – Заткнись, Арчи! – Есть, сэр. Если бы я не боялся оставлять миссис Моллой наедине с вами, то непременно уволился бы. Здешняя работа слишком скучная для меня. Да это и не работа вовсе. – Будет тебе работа. – Он набрал полную грудь воздуха, буквально до того места, где, по идее, должна быть талия, и, шумно выдохнув, пробормотал: – По крайней мере, должна быть. Вызови ко мне Сола, Фреда и Орри на восемь утра. Я запер сейф, привел в порядок свой стол и отправился к себе, чтобы обзвонить ребят. Вулф остался сидеть за письменным столом – с него можно было хоть сейчас писать чрезмерно упитанного мученика. В каком-то смысле Вулф, конечно, меня испортил. Впечатляющие шарады, которые он разгадывал, приучили ожидать от него слишком много, и когда в понедельник утром я узнал о нашей программе действий, то был несколько разочарован. Не что иное, как очередная охота за сокровищами, причем даже не в сейфовой ячейке. Оглядываясь назад, должен признаться, что задумка удалась, хотя тогда я решил, что гигантская гора родила чертову мышь.