Глава 7 Я вернулся на Тридцать пятую улицу в половине седьмого, когда совещание уже шло полным ходом. Мне было приятно увидеть Сола Пензера в красном кожаном кресле. Наверняка Джонни Кимс попытался его занять, но Вулф его оттуда шуганул. Джонни, который в свое время, одержимый манией величия, решил, будто моя работа подойдет ему лучше, чем мне, или он подойдет для нее лучше, чем я, – впрочем, от перестановки слагаемых сумма не меняется, – но вовремя отказался от этой идеи, был чертовски хорошим оперативником, однако явно нуждавшимся в твердой руке. Фред Даркин, большой, сильный и лысый, хорошо знал, на что способны его мозги, а на что нет, чего нельзя сказать о большинстве людей, куда щедрее одаренных природой. Орри Кэтер имел свой стиль как внешне, так и в манере работы. Что касается Сола Пензера, я полностью одобрял его желание оставаться на вольных хлебах, поскольку если он захотел бы занять мое место, то получил бы его скорее, чем кто-то другой. Сол, как я уже говорил, занял красное кожаное кресло, трое остальных сидели в желтых, лицом к Вулфу. Я обменялся приветствиями с присутствующими и прошел к своему письменному столу. Вулф пробурчал, что не ждал меня так рано, на что я ответил: – Я совершенно измотал ее. Она бы с милой душой продолжила общение, но полностью выдохлась. Будет здесь в одиннадцать утра. Хотите подробности? – Если у тебя есть какие-то зацепки. – Ну, это как посмотреть. Мы разговаривали почти два часа, но в основном толкли воду в ступе, однако есть пара-тройка моментов, которые могли бы вас заинтересовать. Итак, осенью тысяча девятьсот пятьдесят второго года, по словам миссис Моллой, дело, кажется, было в октябре, к ним офис пришел какой-то мужчина. У него произошла перепалка с Моллоем, которая затем переросла в драку. Услышав треск, секретарша вошла в кабинет и обнаружила посетителя лежащим на полу. Моллой сказал, что сам справится, она вернулась в приемную, а вскоре посетитель вышел из комнаты на своих двоих и покинул офис. Миссис Моллой не знает, как звали того человека и из-за чего возникла ссора, так как дверь из кабинета в приемную оставалась закрытой. – Надеюсь, нам не придется ограничиться такой малостью. И?.. – проворчал Вулф. – Немного раньше имел место еще один инцидент. В начале лета. Какая-то женщина в течение двух недель практически ежедневно названивала в офис. Если Моллой отсутствовал, она просила передать ему, чтобы позвонил Дженет. Если же Моллой был на месте и сам подходил к телефону, то всегда отвечал, что это не телефонный разговор, и клал трубку. Затем звонки прекратились, и с тех пор миссис Моллой больше не слышала о Дженет. – А миссис Моллой в курсе, о чем та хотела поговорить? – Нет. Она никогда не подслушивала. Не в ее характере. Вулф бросил на меня проницательный взгляд: – Неужели тебя снова очаровали? – Так точно, сэр. На все про все ушло сорок секунд. Она даже рта не успела открыть. Начиная с этого момента платите мне вы, но работаю я, в сущности, на нее. Я хочу, чтобы она была счастлива. А когда это произойдет, я отправлюсь на какой-нибудь остров и буду там тосковать. – Орри Кэтер засмеялся, Джонни Кимс захихикал, но я, не обращая на них внимания, продолжил: – Третий случай произошел в феврале или марте тысяча девятьсот пятьдесят третьего года, незадолго до свадьбы. Моллой позвонил около полудня, сообщил, что задерживается и не успевает приехать в офис, после чего попросил отправить ему с рассыльным в ресторан в центре города билет на хоккейный матч, который остался лежать в ящике письменного стола в маленьком голубом конверте. Открыв ящик письменного стола, она нашла среди почты голубой конверт, оказавшийся открытым. Внутри лежал билет на хоккей и голубой листок бумаги, на который она невольно бросила взгляд. Это был счет за аренду сейфа от компании «Метрополитен сейф депозит», выписанный на имя Ричарда Рэндалла. Фамилия привлекла ее внимание, потому что в свое время она собиралась замуж за парня по фамилии Рэндалл, но передумала. Она положила счет обратно в конверт, также адресованный Ричарду Рэндаллу, но если и обратила внимание на адрес, то забыла его. Она вообще выкинула из головы тот инцидент и вспомнила только тогда, когда я попросил ее порыться в памяти. – По крайней мере, – заметил Вулф, – теперь мы знаем, к кому обращаться. Что-нибудь еще? – Я так не думаю. Разве что вам не терпится узнать все подробности. – Не сейчас. – Вулф повернулся к оперативникам. – Ну вот, джентльмены, теперь, после рассказа Арчи, вы в курсе. У кого есть вопросы? Джонни Кимс откашлялся. – Только один. Мне не кажется, что Питер Хейс такой уж невинный ягненок. Конечно, я знаю лишь то, что писали в газетах, но присяжные точно не колебались, когда выносили вердикт. – Тогда придется поверить мне на слово. – Вулф был грубым, но с Джонни иначе нельзя; затем Вулф повернулся ко мне. – Я уже более-менее ознакомил их с ситуацией, но не называл имени нашего клиента или природу его интереса. Это касается только нас. Еще вопросы будут? – (Вопросов не было.) – Тогда перейдем к заданиям. Арчи, что там с ближайшими телефонными будками? – Ближе всего расположена к дому аптека, о которой говорил Фрейер. Впрочем, я еще не успел осмотреть окрестности. Вулф посмотрел на Даркина: – Фред, тогда поручаю это тебе. Питеру Хейсу позвонили в девять вечера откуда-то поблизости, и телефонный звонок в полицию в девять часов восемнадцать минут нужно было сделать очень быстро: сразу же после того, как Питер Хейс вошел в дом. Конечно, надежды хоть что-то выяснить практически нет, ведь прошло уже больше трех месяцев, но попытка не пытка. Самым подходящим местом кажется аптека, однако все же проверь окрестности. Если оба звонка были сделаны из одного места, возможно, тебе удастся освежить чью-нибудь память. Начинай прямо сегодня вечером, не откладывая дело в долгий ящик. Вопросы есть? – Нет, сэр. Все понятно. – Фред не отрываясь смотрел на Вулфа, думаю, в надежде увидеть у того на лбу рожки или нимб над головой – уж не знаю, что именно, – и боялся пропустить торжественный момент. – Я могу идти? – Нет. Оставайся, пока мы не закончим. – Вулф перешел к Кэтеру. – Орри, займись деловыми операциями и связями Моллоя. А также его финансовым положением. Мистер Фрейер ждет тебя в своем офисе в десять утра. Он предоставит тебе всю имеющуюся у него информацию, чтобы было с чего начать. Получить доступ к документам Моллоя будет отнюдь не легко. – Если он вел бухгалтерию, – заметил я, – то наверняка хранил бухгалтерские книги не в офисе. По крайней мере, миссис Моллой их не видела, а сейфа там нет. – Ну надо же! – Вулф удивленно поднял брови. – Брокерская контора по недвижимости и никаких бухгалтерских книг? Арчи, думаю, мне не помешает полный отчет относительно того, что тебе удалось раскопать. – Вулф снова вернулся к Орри. – Так как Моллой, насколько известно, не оставил завещания, его вдова пользуется преимущественным правом доступа к его документам, но для этого придется соблюсти ряд формальностей. По словам мистера Фрейера, у миссис Моллой нет адвоката, и я собираюсь предложить ей воспользоваться услугами мистера Паркера. Мистер Фрейер считает свою кандидатуру в данных обстоятельствах нежелательной, и я с ним полностью согласен. Если Моллой не хранил в офисе документов, первое, что тебе нужно сделать, – это найти их. Вопросы есть? Орри покачал головой: – Пока нет. Возможно, потом, когда я переговорю с Фрейером. Если возникнут вопросы, я вам позвоню. Вулф недовольно скривился. За исключением неотложных случаев, наши парни никогда не звонили ему от девяти до одиннадцати утра или от четырех до шести дня, когда он удалялся наверх, в оранжерею, но даже в таком случае треклятый телефон вечно отрывал Вулфа от чтения, или от решения кроссвордов, или от обсуждения с Фрицем меню на кухне, а Вулф этого не выносил. Тем временем Вулф перешел к Кимсу: – Джонни, Арчи даст тебе фамилии и адреса. Мистер Томас Л. Ирвин и мистер и миссис Джером Аркофф. Миссис Моллой ходила с ними в театр. Именно миссис Аркофф позвонила миссис Моллой и предложила пойти на спектакль, сказав, что у нее есть лишний билет. Возможно, эта информация не имеет никакого значения. Быть может, некто неизвестный просто ждал подходящего случая и ухватился за него. Однако он должен был знать, что миссис Моллой вечером не будет дома, а значит, нам стоит навести справки. Два человека уже расследовали этот эпизод для мистера Фрейера, но, судя по их отчетам, действовали они весьма неуклюже. Если получишь хотя бы малейший намек на то, что приглашение миссис Моллой было специально подстроено, немедленно свяжись со мной. Слышал, ты тут недавно перетрудил голову. – Интересно когда? – обиделся Джонни. Вулф покачал головой: – После поговорим. Так ты со мной свяжешься, если у тебя возникнут хотя бы малейшие подозрения? – Конечно, если прикажете. – Тогда это приказ. – Вулф повернулся к Солу Пензеру. – Сол, у меня на тебя тоже есть планы, но это вполне может подождать. Пожалуй, сейчас стоит узнать, почему у Моллоя оказался конверт на имя Ричарда Рэндалла, где лежал счет за аренду сейфа, хотя дело и было три года назад. Если бы получить информацию о клиенте у сотрудников компании по аренде сейфов было плевым делом, я нашел бы другого исполнителя, но я знаю, что придется потрудиться. Вопросы имеются? – Скорее предложение, – произнес Сол. – Пусть Арчи позвонит Лону Коэну из «Газетт» и попросит его найти для меня хорошую фотографию Моллоя. Все лучше, чем размазанный снимок из газеты. Троица, сидевшая лицом к Вулфу, переглянулась. Все они были хорошими оперативниками, и было бы любопытно узнать, хватило ли им ума догадаться одновременно с Солом, что Моллой и был Ричардом Рэндаллом. Впрочем, спрашивать их было бесполезно, так как они наверняка ответили бы «да». – Будет сделано, – ответил Вулф. – Что-нибудь еще? – Нет, сэр. Наконец очередь дошла до меня. – Арчи, ты видел досье, собранное мистером Фрейером, и читал отчет о мисс Делии Брандт, последней секретарше Моллоя. Ты знаешь, где ее найти. – Хорошо. – Сделай это, пожалуйста. Если у Делии Брандт есть хоть что-то полезное для нас, вытяни это из нее. Но, поскольку ты работаешь на миссис Моллой, тебе понадобится разрешение нанимательницы. Если так, получи заодно и его тоже. Сол улыбнулся. Орри расхохотался. Джонни хихикнул. Фред ухмыльнулся. Глава 8 Присоединившись к Вулфу в столовой, как всегда, в семь пятнадцать вечера, я сел за стол, но пообедать с чувством, с толком, с расстановкой не успел, так как в восемь тридцать у меня было свидание в Гринвич-Виллидже и нужно было торопиться. У Вулфа же обед, начиная с устриц и кончая сыром, обычно занимал полтора часа. Чтобы назначить свидание с Делией Брандт, мне отнюдь не пришлось перетруждать голову. Я дозвонился до нее с первой попытки, назвал свою фамилию и род деятельности, после чего сообщил, что по просьбе клиента должен встретиться с ней, чтобы узнать, может ли она предоставить материал о Майкле М. Моллое, ее покойном работодателе, для статьи в журнале, которая будет написана нашим клиентом, но выйдет за подписью Делии Брандт. Гонорар пополам. Задав несколько вопросов, мисс Брандт ответила, что с удовольствием рассмотрит мое предложение и примет меня у себя дома в восемь тридцать. Итак, поспешно проглотив жареную утку, я оставил Вулфа наедине с салатом. Дому номер 43 по Арбор-стрит явно не повредила бы реновация, подобная той, что была проведена в доме номер 171 по Восточной Пятьдесят второй улице. Облупившийся фасад не помешало бы покрасить, а узкую грязную деревянную лестницу – заменить лифтом. Я преодолел три марша вверх – хозяйка не встречала меня на пороге – и, не обнаружив кнопки звонка, постучал в дверь. Судя по тому, сколько времени потребовалось Делии Брандт, чтобы впустить меня внутрь, ей пришлось пересечь просторный холл, но, когда дверь отворилась, я оказался прямо в комнате. – Моя фамилия Гудвин. Я вам звонил, – произнес я. – Ой, ну да, конечно! А я и забыла. Проходите, – ответила она. Я оказался в одной из тех комнат, проход по которым требует определенной сноровки. Одному Богу известно почему, но банкетка для фортепиано стояла посреди дороги, и только Ему одному известно, откуда там вообще взялась эта банкетка, потому что фортепиано в комнате не было. Но в любом случае она вполне годилась для того, чтобы положить пальто и шляпу. Делия Брандт прошла к дивану и предложила мне сесть, а поскольку стула рядом я не обнаружил, то присел на краешек дивана, развернувшись лицом к хозяйке. – Я действительно совсем забыла, – виновато сказала Делия Брандт. – Должно быть, мои мысли где-то витали. – Она неопределенно махнула рукой. Она была молодая, хорошо сложенная и хорошо ухоженная, хорошо одетая и хорошо обутая, с мягкой, чистой кожей и яркими карими глазами, хорошо подстриженными каштановыми волосами, но вот то, что ее мысли где-то витали… – Вы вроде говорили, что вы детектив? – спросила она. – Что-то насчет журнала? – Так точно, – ответил я. – Редактор хочет представить другую точку зрения на убийство. Об убийцах написаны тысячи статей. Так вот, редактор думает использовать название «Последний месяц жертвы» или «Последний год жертвы». Воспоминания секретаря. – Ой, надеюсь, не под моим именем? – Несомненно, и под вашим тоже. А теперь, когда я вас увидел, то, думаю, можно поместить и ваше фото. Я бы не прочь и сам вас сфотографировать. – Нет уж, давайте не будем нарушать приличий. Более разительного контраста было невозможно представить. Мои глаза видели одно, а уши слышали совершенно другое. Любой мужчина был бы счастлив прогуляться с Делией по фойе театра, но только при условии, что она не станет открывать рта. – Постараюсь, – заверил я Делию. – Впрочем, я всегда могу отказаться. Короче, идея такая: вы расскажете мне о мистере Моллое, что он говорил, что делал, как себя вел, а я передам редактору, и если он сочтет, что это годится для статьи, то сам с вами поговорит. Ну как, идет? – Ну, статья должна называться не «Последний год жертвы», а «Последние десять месяцев жертвы», потому что я проработала у него только десять месяцев. – Хорошо. Так даже лучше. Что ж… Я понимаю… – А сколько дней в десяти месяцах?