- Чем я могу вам помочь? - Вам есть куда уйти до завтрашнего утра? - не было смысла терять время на пустые разговоры, и Северина решила сразу перейти к главному. - Что? - опешила Линда, новая жена Гудмана. - Зачем? Кто вы? - Кто я, не имеет значения. Важно одно, я хочу поговорить с вашим мужем, и поверьте мне, будет лучше, если мы с ним сделаем это наедине. Но я обещаю, что с этого момента он больше и пальцем не тронет ни вас, ни тем более вашу дочь. - Но... - казалось, Линда потеряла дар речи. - Откуда вы знаете? И... боже, неужели вы в это верите? Никто не верит, что он нас... - Когда-то я была на её месте, - Северина кивком головы указала на девочку, иногда с любопытством посматривающую на них поверх книги, которую читала, сидя на качелях в другом конце заднего двора. - Вы... Вы Сев... - Это не имеет значения, - перебила её Северина, и Линда прижала пальцы к губам, не веря в происходящее и пытаясь рассмотреть её лицо под капюшоном. - Он так убивался, когда вы исчезли... Сходил с ума от горя... Весь город пытался его поддержать... Потерять жену, а потом и дочь... И я тоже пыталась... Влюбилась... И только потом поняла, какой дурой была... Но было уже поздно... - голос Линды сорвался, а по щекам потекли слёзы. - Простите меня. Простите, что я не верила вам. Северина расхохоталась. Гудман убивался. Чёртов актёришка, только играющий роль приличного человека, семьянина. Она всё смеялась и не могла остановиться под испуганным взглядом Линды, которая наверняка считала её сумасшедшей, а потом вдруг резко замерла, впиваясь в женщину глазами. - Вы виноваты лишь в том, - жёстко сказала она, сжимая кулаки, - что не оградили от этого урода свою дочь. Не сбежали, забрав её, когда он первый раз прикоснулся к ней. Плевать на вас, это ваш выбор. Но она этого не выбирала. И прощения просить вы должны у неё. - Я бы не смогла... Вы же знаете, какой он... - Я же смогла, хотя мне было всего пятнадцать. Да, мне помогли. И я буду всю жизнь обязана этому человеку. Такому же подростку, как была и я. А вы взрослая женщина, - Северина практически рычала. - Вы мать и должны защищать своего ребёнка, чего бы это ни стоило, - видя, как затрясло Линду от её слов, она постаралась взять себя в руки. Её злость должна быть направлена совсем на другого человека. - И я ещё раз спрашиваю, вам есть куда уйти до завтрашнего дня? Где бы вы были на виду у других людей, пока я здесь буду уговаривать Томаса перестать измываться над женщинами и сдаться в полицию. - Он никогда этого не сделает... - О, конечно, сделает, - ухмыльнулась Северина. - Поверьте мне, я слишком хорошо умею убеждать. - Мы пойдём к моей сестре. Она собиралась вечером с детьми собирать сладости по соседям, - Линда, казалось, успокоилась, а слёзы перестали литься из её глаз. - Думаю, вашей дочери понравится, если вы к ним присоединитесь. Когда женщина забрала ничего не понимающую девочку и спешно скрылась по ту сторону высокого забора, Северина зашла в дом и, поёжившись от гнетущих воспоминаний, поднялась в свою старую спальню, надеясь, что, делая ремонт в доме, Томас не стал менять полы. Подойдя к окну, она присела на корточки, подняла одну из старых половиц, поддев её отвёрткой, которую достала из своей сумки, и облегчённо выдохнула. На дне открывшегося тайника, вся покрытая пылью, лежала тонкая пластиковая коробка с записанным ею когда-то диском. И там было то, что откроет людям глаза на истинную сущность Томаса Гудмана. То, что много лет назад она сама сняла на спрятанную между плюшевыми игрушками на полке веб камеру и собиралась отправить в полицию, как только окажется далеко от этого дома. То, как он насиловал её. Но в тот день, когда она убегала, Северине было так страшно и больно, что она просто забыла о диске. А вспомнив потом, даже хотела взломать свой собственный компьютер, чтобы достать запись из своих файлов. Но для этого он должен был быть включён. Вот только Гудман к нему не подходил. А даже если бы и подошёл, никогда бы не смог подобрать её пароль для входа в учётную запись. Спрятав диск в сумку с намерением отправить его в полицию утром, Северина прошла по всему дому, откручивая ручки с окон и задёргивая плотные шторы. Ей совершенно не нужно было, чтобы у Гудмана была хоть малейшая возможность сбежать, если вдруг что-то пойдёт не так, а у кого-то другого подсмотреть. Она заперла заднюю дверь, сломав замок, разложила в своей бывшей спальне всё, что ей понадобится, чтобы доставить приёмному отцу такое же «удовольствие», которое он доставлял ей когда-то, спустилась вниз, чтобы зажечь свечи в тыквах, и, улыбнувшись совершенно дикой улыбкой рожице Джека, вырезанной в одной из них, принялась ждать. Глава 21. Лучшие вещи На следующее утро, когда они столкнулись в гостиной своего номера, чтобы встретить официанта, принёсшего завтрак, закутавшись в пушистый халат, Алесса схватила свою тарелку, опустила глаза и тут же скрылась за дверью своей комнаты. Хантер же только раздосадовано нахмурился, принимаясь за свою порцию. Алесса не выходила из комнаты весь день, и он был совершенно не готов к такому её поведению. Он привык и знал, как реагировать, когда она была агрессивной и острила, но не понимал, как вести себя с ней такой, по всей видимости смущённой и жалеющей о том, что вчера произошло. В итоге под вечер он не выдержал и всё-таки постучал в её дверь. - Заходи... - её голос по ту сторону был абсолютно бесцветным. Хантер толкнул дверь и остался стоять на пороге, весь покрывшись мурашками, несмотря на жару на улице. Осмотрев комнату, в которой было жутко холодно, внимательным взглядом, он нахмурился. На кондиционере светилось плюс пять градусов, а Алесса сидела в темноте в кресле в широких джинсах и каком-то безразмерном свитере, обхватив колени руками. - Что ты делаешь? - осторожно спросил Хантер, повышая температуру на терморегуляторе до тридцати градусов. - Пытаешься заболеть? - Нет, так проще справиться с эмоциями. В детстве помогало. Просто заморозить всё. - Слушай, если я вчера перешёл границу... - Хантер запустил руку в волосы, взъерошивая их, а Алесса наконец-то перевела на него осмысленный взгляд. - Беннет, заткнись, а? И Хантер совсем растерялся от такого резкого перехода. - Просто перестань. И верни обратно этого вечно ухмыляющегося, уверенного в себе говнюка. Вот эти вот все «извини и бла-бла-бла» ну совсем не твоё, - Алесса снова уставилась в окно, за которым шумела толпа горожан. - Дело не в тебе. Просто мне нужно немного времени. Такое бывает. Утром уже всё вернётся в норму. - Если хочешь, мы можем прямо сейчас поехать домой. - Нет. Завтра парад Катрин. Я хочу посмотреть и поучаствовать. Но ты можешь ехать. Я потом доберусь сама. - Я дождусь тебя, и мы поедем вместе. Так же, как и приехали, - и Хантер уже развернулся было, чтобы уйти, когда она окликнула его. - Беннет... Составишь мне завтра компанию? Ему показалось, или он действительно различил в её интонации надежду? - У меня нет ни костюма, ни маски. - Я собиралась рисовать. Так что это не проблема. * * * - Так он выглядит куда интереснее, - Хантер с довольной ухмылкой рассматривал свой чёрный классический костюм, на котором Алесса белой акриловой краской нарисовала человеческий скелет в полный рост. - Да. А теперь садись. Мне нужно поработать над твоим лицом, - указав на стул, стоящий посреди её комнаты, она раскрыла небольшой чемоданчик, доверху наполненный различными баночками, тюбиками и палетками с гримом. - Ничего себе наборчик, - присвистнул Хантер, плюхаясь на стул. - Не проще ли было просто купить маску? - Проще, - взяв баночку с кремом, Алесса встала между его широко разведённых ног. - Но не так интересно. К тому же традиционно маска рисуется, - обмакнув пальцы в крем, она едва уловимо дотронулась самыми подушечками до его щеки, мягко поглаживая и распределяя белую, приятно пахнущую массу по его коже тонким слоем. Когда её пальцы перепорхнули на его нос, Хантер закрыл глаза, жмурясь от удовольствия. - Мне определённо нравится такая традиция, - и он уже было потянулся к её ногам в желании притянуть девушку ближе к себе, но остановился, опуская руки на свои колени. А в следующую секунду пальцы Алессы едва ощутимо дотронулись до его губ. И это выглядело как своеобразная благодарность. Когда крем впитался, Алесса начала ловко орудовать кистью на его лице, нанося сначала плотный белый слой на всю поверхность кожи, а потом чёрной краской выводя линии вокруг глаз, по носу и губам. Хантер пытался сидеть ровно, но всё больше нарастающее желание заставляло его тело слегка потряхиваться от необходимости сдерживать его. Она была слишком близко, он снова ощущал её запах, будоражащий все его низменные инстинкты, а её колено, которым она упёрлась в самый краешек стула между его ног, иногда касалось того места, которым он больше всего хотел бы её почувствовать. И ещё бы чуть-чуть, и Хантер определённо сорвался бы, утаскивая её на кровать, но Алесса довольно улыбнулась и отошла, рассматривая свою работу издалека. - Дай гриму высохнуть минут десять, и можешь одеваться. Я пока займусь своей маской. Встав перед зеркалом, она нанесла крем и на своё лицо, гораздо более быстрыми и хаотичными движениями, а потом с недоумением посмотрела через зеркало на Хантера, который всё это время стоял за её спиной. - Я хочу посмотреть, - пожал он плечами. - У тебя в комнате тоже есть зеркало. - Я хочу посмотреть, как ты это будешь делать. Слегка нахмурившись, Алесса продолжила нанесение грима, но его внимательный взгляд, который она практически чувствовала кожей, постоянно её сбивал. В итоге через пару минут она не выдержала и вытолкала его из комнаты. - Позови меня, когда будешь одеваться, - Хантер подмигнул ей, придерживая дверь и не позволяя закрыть её до конца. - Обойдёшься. - Эй, ты уже не раз раздевалась передо мной. А после прошлой ночи я и так видел абсолютно всё. Так почему же ты собираешься лишить меня этого удовольствия сейчас? - он ухмылялся ей, отчего череп, нарисованный на его лице, выглядел совершенно безумно. Алесса вспыхнула ещё больше, то ли от злости, то ли от смущения, и с силой захлопнула дверь перед его носом. Но её губы тронула едва заметная улыбка, когда по ту сторону послышался его хохот. *Santa Muerte - Twin Temple* Выходя через полчаса из дорогого отеля, они представляли собой достаточно странную парочку для людей, отдыхающих здесь. Но стоило им только добраться до центральной улицы, где начинали собираться местные жители, как они уже перестали привлекать столько внимания. Весь центр был забит людьми в различных ярких костюмах с такими же разукрашенными, как у Алессы и Хантера, лицами. Повсюду звучала музыка и весёлый смех. Улицы были украшены живыми и искусственными цветами и бумажными фонариками. Тут и там можно было увидеть фигурки скелетов разнообразных размеров: от очень маленьких до тех, что были выше человеческого роста. В витринах были выставлены многочисленные сувениры и сладости в форме черепов и гробиков. Мексиканцы праздновали День мёртвых, приветствуя почивших близких, которые по поверью раз в год возвращались на землю. И встречать их нужно было не скорбью на лицах, а гуляниями и весельем. Они показывали всему миру, что смерть - это далеко не конец, и не стоит воспринимать её слишком горестно. Алесса уверенно шла в самый центр толпы на главной площади, откуда начинался парад, то и дело оглядываясь на Хантера, который по пятам следовал за ней, иногда аккуратно расталкивая отделявших их друг от друга людей, зазевавшихся по сторонам. Ему же хотелось смотреть только на неё. Она в очередной раз поразила его своим преображением. Помимо грима на лице, сегодня на ней был парик с длинными блондинистыми локонами, которые ей невероятно шли, и ободок из красных и чёрных цветов, а её стройную фигуру подчёркивало весьма необычное даже для сегодняшних гуляний платье, состоящее из чёрного корсета и невероятно короткой спереди и длинной сзади красной юбки с рюшами, совершенно не скрывавшей её загорелые ноги в высоких ботфортах на тонком, но устойчивом каблуке. Когда на город начали опускаться сумерки, в окнах - зажигаться свечи, а толпа начала своё движение по главной улице в сторону дикого пляжа, на котором сегодня был установлен главный алтарь, Алесса снова обернулась и протянула Хантеру руку. Он удивлённо разглядывал её несколько секунд, а потом просто сжал подрагивающие пальцы в ответ и пошёл рядом с ней, так больше и не разжав ладонь до самого конца парада. К пляжу они подошли, когда уже совсем стемнело, но свечи, расставленные вдоль дороги, прекрасно освещали путь к алтарю, представлявшему из себя длинную стену с различными выступами и углублениями, куда подходящие люди ставили фотографии своих умерших, различные памятные для них вещицы и стопки с текилой. В самом же центре стены наверху сидела фигура самой Санта Муэрте - смерти и ночной госпожи, девушки в красочном платье с черепом вместо лица. Ей подносили шоколад, алкоголь и сигары, задерживаясь на несколько секунд, чтобы о чём-то попросить. Мексиканцы, особенно преступники, бедняки и те, кто работает ночью, верили, что она обязательно даст то, о чём попросят, будь то защита, богатство, любовь или даже устранение врагов, и не потребует взамен вести праведную жизнь, в отличие от других божеств. Найдя свободное место на стене, Алесса достала из крохотного бархатного мешочка, висящего на её руке, небольшую фотографию, сложенную пополам, и свечу, поставила их в одно из углублений, зажгла свечку и с нежностью провела пальцами по трём лицам на фото, которые Хантер, как ни старался, не смог рассмотреть. - Я невероятно скучаю... - тихо прошептала Алесса, тут же делая шаг назад. Когда она повернулась к Хантеру, на её губах играла тёплая улыбка, какую он видел только однажды, а по щекам скатилось несколько слезинок.