Татьяна Бочарова Последний шанс 1. Алле Германовне снился страшный сон. Это был самый настоящий кошмар. Во сне ей казалось, что на площадке за входной дверью кто-то ходит. Тихо-тихо, взад-вперед. Потом дверная ручка начала двигаться, а в замке что-то зашевелилось, зашуршало, заскрипело. «Кто-то лезет в квартиру», — со страхом догадалась Алла Германовна. Она на цыпочках подкралась к двери и, умирая от страха, заглянула в глазок, но ничего не увидела: обзор закрывала чья-то пятерня. Алла Германовна почувствовала, как заныло в затылке. Шорох в замочной скважине усилился. Женщина стала медленно оседать на пол. В это время раздался свирепый вопль. Что-то серое метнулось к двери, раздался громкий скрежет. Алла Германовна сидела на паркете в прихожей и с изумлением наблюдала, как ее любимая кошка Шейла с дикими криками атакует дверь. — Мя-ау!! Мя-а-ау!!! — Отважное существо кидалось на дерматиновую обивку, оставляя белые полосы, из которых торчал ватин. На площадке послышались торопливые шаги, затем вдалеке хлопнула дверь, и наступила тишина. Алла Германовна вытерла со лба холодный пот и потихоньку стала подниматься на ноги. Шейла как ни в чем не бывало терлась об ее колени и ласково мурчала, будто не изображала только что разъяренную фурию. — Спасибо, дорогая моя, — пробормотала старушка. — Ты меня спасла. Да-да, спасла, это не преувеличение. — Мррр, — томно проговорила Шейла и, подняв хвост трубой, направилась в кухню, намекая на то, что благодарность должна быть не только на словах, но и в пищевом эквиваленте. — Сейчас, сейчас, — захлопотала Алла Германовна, — сейчас я дам тебе печенки… — Она сделала шаг в сторону кухни и… проснулась. В окно ярко светило солнце. Шейла лежала на одеяле, в ногах, и сладко мурлыкала во сне. «Привидится же такое», — со страхом подумала Алла Германовна. Она, кряхтя, встала с постели, обула теплые войлочные тапочки, вышла в коридор и застыла на месте: вся дверь была располосована когтями. «Неужели это был не сон?» — Алла Германовна с ужасом смотрела на испорченную обивку. Кошка проснулась и, громко мурча, сновала взад-вперед по коридору. — Шейла, значит к нам действительно кто-то лез ночью в квартиру? — спросила Алла Германовна. — Мяу, — ответила та со знанием дела. — Какой кошмар. — Женщина запахнула халат и отправилась в ванную. Умывшись, она покормила Шейлу, сварила себе геркулесовую кашу и позавтракала. Еда ее немного успокоила. Алла Германовна подумала и позвонила внуку, Алексею. — Алешенька! — Да, бабуль. — Беда, Алешенька. Ко мне ночью кто-то ломился в квартиру. — Да ты что? — встревожится тот. — С чего ты это взяла? Ты не спала? — В том-то и дело, что спала! И во сне видела, как все происходило. Меня спасла Шейла. — Шейла?? Как кошка могла тебя спасти? — Она кинулась на дверь, орала, царапалась. Я думала, мне это снится, но нет — так было на самом деле. Обивка вся разодрана. — Ба, не дури. Никто к тебе и не думал лезть. Это твоя полоумная кошка ночью точила когти. Пора их подстричь. Я займусь этим, когда приеду к тебе. Шейла, точно услышав слова Алексея, возмущенно мяукнула и одним махом запрыгнула на холодильник. — Не бойся, дорогая, — добродушно усмехнулась старушка, — я не дам тебя в обиду. А когда ты приедешь? — спросила она внука. — Да могу и сегодня. Посмотрю твою дверь, поработаю немного в тишине, а то дома предки достали, то и дело ссорятся и орут друг на друга. Алексей жил с матерью и отчимом. Его покойный отец был сыном Аллы Германовны. Невестка после смерти мужа со свекровью отношения не поддерживала, в гости не ходила, не заботилась о ней. Она второй раз вышла замуж, родила дочь и полностью погрязла в проблемах новой семьи. Все, что осталось у бедной женщины, — внучок, Алешенька, единственный свет в окошке. В момент смерти отца он был уже достаточно большой. Отучился в институте, устроился на приличную работу. Жениться не спешил, жил в семье у матери и с удовольствием навещал бабушку. Та его баловала, как могла, — то деньжат подкинет с пенсии, то любимое блюдо состряпает, то обновку справит. Алексей в свою очередь тоже в долгу не оставался — в квартире у бабушки все было в полном порядке: починено в срок, краны не текли, обои не отклеивались. Алла Германовна выделила внучку маленькую комнату в своей двушке, там стоял его диван, стол и ноутбук, за которым он часто оставался поработать. Мать с отчимом жили плохо, между ними часто возникали склоки, находиться там было тяжело. То ли дело у бабушки: и чистота, и порядок, и вожделенная тишина. А еще вкуснейшие блинчики, компоты да борщи… — Приезжай, Алешенька, — взмолилась Алла Германовна. — Мне что-то не по себе. И сердце шалит, и давление вроде подскочило. — Бабуль, не дрейфь. К обеду буду. Купить что-нибудь? — Пастилы белевской, — попросила старушка. Она была любительница сладкого, а уж продукцию этой фабрики просто обожала. — Будет сделано, — шутливо отрапортовал Алексей и повесил трубку. Алла Германовна прошла к себе в спальню, достала с полки тонометр и измерила давление. Оно действительно было высоким. — Вот, Шейлочка, не хватало еще, чтобы меня разбил удар, — пожаловалась старушка кошке. Та в ответ ободряюще мяукнула, мол, не переживай, все будет хорошо. Алла Германовна выпила таблетку и прилегла на кровать, включив телевизор. Шел какой-то детектив, пожилая женщина расследовала убийство. Алла Германовна невольно втянулась в сюжет. Постепенно ей стало легче — волнение отпустило, прошла тяжесть в затылке. Началась реклама. Алла Германовна поднялась и решила протереть пыль. Она была очень чистоплотна: полы мыла раз в два дня, кухню и санузел каждый день и протирала влажной тряпкой все поверхности и предметы в доме не меньше двух раз в неделю. Вот и сейчас, несмотря на неважное самочувствие, она орудовала тряпкой, смахивая пыль с подоконника и столешниц. Дверь приоткрылась, и, бесшумно ступая мягкими лапками по ковру, вошла Шейла. Она по-хозяйски запрыгнула на комод и стала тереться мордочкой о статуэтки. Алла Германовна любила собирать безделушки, а покойный муж знал это ее пристрастие и привозил ей из командировок подарки. Ездил он много, по разным регионам России, бывал и на западе и на востоке, поэтому скульптурки в коллекции Аллы Германовны имелись самые разнообразные: от фарфоровой украинской дивчины в цветастом венке до буддийского монаха, вырезанного из дерева. — Тихо, разобьешь. — Алла Германовна аккуратно переставила большого белого керамического медведя. Он был почти размером с кошку, морду имел свирепую, с разинутой пастью, полной острых зубов. Шейла периодически рычала на него, считая соперником, претендующим на ее территорию. Вот и сейчас она вдруг начала бросаться на фигурку и угрожающе шипеть. — Глупенькая ты, — засмеялась Алла Германовна. — Он же неживой, разве ты не видишь? Но кошка продолжала сидеть, собравшись в пружинистый комок, готовая к прыжку. Ее хвост воинственно распушился, уши прижались к голове. — Хватит тебе. — Алла Германовна аккуратно протерла медведя тряпкой и вернула на место, на всякий случай отодвинув подальше от края. В это время реклама закончилась и продолжился фильм. Старушка уселась на диван, водрузила на нос очки и погрузилась в просмотр, почти позабыв про напугавшие ее события. 2. К обеду приехал Алексей. Его уже ждал накрытый стол — первое, второе, третье и любимые блинчики на десерт. Он вошел в прихожую, оглядел ободранную дверь и присвистнул. — Надо срочно стричь когти твоей бандитке, иначе она весь дом располосует. Вон, смотри, — он указал на следы когтей на боку дивана. — Не только дверь страдает. Алла Германовна молча кивала. Спорить с внуком она не любила, но и мучить любимое животное ей тоже не хотелось. Поэтому она предпочла перевести разговор на другую тему. — Расскажи, как у тебя с работой? — Как-как, — Алексей кисло усмехнулся и отправился в ванную, мыть руки. — Да никак, — прокричал он секундой позже сквозь шум воды. — Почему? — забеспокоилась Алла Германовна. — Потому что денег мало платят, — ответил внук, появляясь на пороге. — Давай не будем об этом. — Он сел за стол и с удовольствием оглядел бабушкину стряпню. — Ох, красота. Почему мать так не готовит? Глядишь, у них бы с отчимом ссор поменьше было бы. Алла Германовна молчала, закусив губу. Невестка всегда отличалась бесхозяйственностью, готовить не любила, да и не умела. Сын Гришенька всегда ходил полуголодный, часто забегал к матери на борщи и пироги. Но не в правилах Аллы Германовны кого-то критиковать. Она была очень миролюбивым человеком и считала, что любые недостатки заслуживают снисхождения. — Кушай, Лешенька, — сказала она, налив в тарелку куриный суп, и ласково погладила внучка по голове. — Кушай, у меня добавка есть. Алексей с аппетитом принялся работать ложкой. — Эх, вкуснота! — Он с наслаждением причмокнул. — Ба, ты гений кулинарии!