Может, мне переехать к тебе? — Мяу! — громко вскрикнула Шейла и запрыгнула к хозяйке на колени. — Смотри-ка, ревнует, — засмеялся Алексей. — Не бойся, киска, я твою еду есть не стану. Мне бабушка другую приготовит. Правда, ба? — Правда, милый, — с улыбкой согласилась та. После обеда Алексей прилег вздремнуть на полчасика. Алла Германовна ходила на цыпочках, тихонько мыла посуду и тщательно следила, чтобы Шейла не зашла в комнату и не потревожила внука. Полчасика обернулись всеми двумя. Когда на пороге кухни появился румяный со сна Алексей, Алла Германовна уже поставила тесто для пирожков. — Поспал? — Она ласково взглянула на внука. — Не то слово! Отлично выспался, бабуль. Теперь поработать надо. А потом закажем в интернете новую дверь. Это старье давно пора выкинуть. — Дорого, поди, — озадачилась Алла Германовна. — Может, как-нибудь починить? — Можно и починить, да только толку в этом ноль. Твоя фурия снова все раздерет. Лучше купить ламинированную дверь. — А сколько она стоит? — со страхом поинтересовалась Алла Германовна. Она знала, что у внука с деньгами туго, зарплату периодически задерживают, стало быть, все расходы по установке новой двери ей придется взять на себя. Алексей пожал плечами. — Не знаю, сколько стоит, ба. В крайнем случае можно в кредит взять. — Нет, только не кредит, — испуганно замахала руками Алла Германовна. — У меня есть немного, отложено на черный день. На них и купим. — Ну и славно, — обрадовался Алексей. — Ладно, я за комп. Он скрылся в своей комнате. Алла Германовна принялась раскатывать тесто. Шейла сидела рядом на полу и смотрела, как трудится хозяйка. Ее голова вертелась то вправо, то влево, следуя за направлением рук старушки. — Эх, Шейлочка, ты умничка, охраняешь квартиру. Но дверь загубила. — Алла Германовна не смогла подавить вздох. — Мяу, — возмущенно произнесла Шейла. По ее тону было ясно, что она хотела сказать: мол, при чем тут дверь, когда тебе грозила опасность. — Да, да, — кротко согласилась Алла Германовна и кинула кошке щепотку говяжьего фарша. — На, угощайся. Шейла схватила фарш зубами и тут же проглотила. Алла Германовна начинила пирожки и поставила их в духовку. Ей стало скучно, захотелось посмотреть на любимого внука. Она потихоньку приоткрыла дверь комнаты: Алексей сидел за ноутбуком, вид у него был серьезный и сосредоточенный. Он даже не сразу услышал, как кто-то вошел. — Алешенька! — тихонько окликнула Алла Германовна. Алексей вздрогнул и обернулся. — Ба? Ты чего подкрадываешься? Я чуть инфаркт не получил! — Ну прости меня, дуру старую, — виновато проговорила она. — Я только хотела сказать, что пирожки скоро будут готовы. Пойдем чай пить? — Конечно, пойдем. — Алексей посмотрел на бабушку с улыбкой. — Я сейчас, сохраню работу и приду. Жди меня на кухне. Через пятнадцать минут бабушка и внук мило чаевничали за столом, Алексей с приличной скоростью поглощал пирожки с большого круглого блюда и блаженно причмокивал языком. — Дверь я заказал, завтра мастера приедут и поставят ее. Дадут четыре комплекта ключей. — Четыре? — удивилась Алла Германовна. — Зачем так много? — На всякий случай. Дверь-то железная, ее просто так не взломаешь, если что. Придется МЧС вызывать, а это дорого. Так что пусть лежат. А один я себе возьму. — Конечно, Алешенька, — тут же согласилась Алла Германовна. 3. Попив чаю, Алексей уехал по делам, а Алла Германовна вышла во двор подышать свежим воздухом. На лавочке ее уже ждала подружка, Серафима Ильинична. Алла Германовна тут же поведала ей перипетии минувшей ночи. — Представляешь, Сима, сон мне приснился вещий. Будто лезет кто-то ко мне в квартиру, а моя Шейла кидается на дверь и шипит. Проснулась — так и есть, дверь расцарапана. Наверное, и правда кто-то хотел забраться, а кисонька моя услышала. — Ночью, говоришь? — навострила уши Серафима. — В квартиру? — Да, — испуганно подтвердила Алла Германовна. — А что? — А то, что я знаю, кто это был! — одним духом выпалила подружка. — Кто? — ахнула Алла Германовна. Серафима придвинулась к ней вплотную и жарко зашептала в ухо: — Сижу я, значит, вчера тут, никого не трогаю. Вдруг пьяницы эти идут, Петро и Захар. Один другого чуть не за шкирку тащит, глаза их бесстыжие. С самого утра наклюкались, аж ноги не держат. Тьфу. — Серафима смачно плюнула на асфальт под лавочкой. — Ты не отвлекайся, Сима, — попросила Алла Германовна. — Говори, что дальше-то было! — А дальше, слышу я, Петро говорит Захару: бабосы, говорит, нужны. Трубы горят, мочи нет. Надобно опохмелиться. Алла Германовна в сердцах покачала головой. — Вот ироды, прости их господи. — Да не говори, — с готовностью поддержала ее Серафима и продолжила, слегка повысив голос: — Ну так и вот. Захар-то ему и отвечает: «Где их взять, бабосы?» А Петро-бесстыдник возьми и брякни: «Да в чем проблема! Ночью залезем к кому-нибудь да возьмем, что близко лежит». — Так и сказал «залезем»? — не поверила Алла Германовна. — Так и сказал, — подтвердила Серафима. — Да как же это? Это ж воровство, грабеж! — она беспомощно всплеснула руками. — А я про что! — Серафима нагнулась еще ниже к ее уху и, брызгая на нее слюной, забормотала: — А дальше — больше. Стали они гадать, к кому сподручнее вломиться. Вспомнили тебя! — Меня? — вскрикнула Алла Германовна. — Тебя. Дверь, говорят, у ней хлипкая, дома никого. Бабка уснет, мы к ней влезем и пенсию заберем. — Вот паразиты! — Она почувствовала, как на смену страху и беспомощности приходит праведный гнев. Надо же, среди бела дня обсуждать грабеж, совсем совесть пропили, алкаши несчастные! — Вот я их! Я… я… я сейчас полицию вызову! Да их тотчас заберут, вот увидишь. Серафима с сомнением покачала головой. — Чем докажешь? Они ведь будут отпираться. — Как чем? А ты на что? Ты же этот, как его, свидетель. Лицо Серафимы помрачнело, ее переносицу прорезала глубокая морщина. — Ты вот что, Германовна… — Старуха замялась на мгновение, а потом решительно продолжила: — Я тебе здесь не помощница. — Как не помощница? Что ты такое говоришь? — изумилась Алла Германовна. — А так. Боязно мне. Петро-то уже один раз сидел, ему ничего не стоит человека пришить. Я одна живу, у меня даже внука нет, как у тебя — твоего Алешеньки ненаглядного. Некому будет защитить меня, если что. Прознает Петро, что я на него донесла, да задушит ночью во сне. — Как же задушит, если его арестуют? — возразила Алла Германовна. — А если не арестуют, каким-то образом оставят на свободе? Нет, милая, мне еще пожить охота, ты уж прости. — Серафима отодвинулась от Аллы Германовны, поправила косынку на голове и перекрестилась. Алла поняла, что от Серафимы толку не будет. Однако она уже не могла остановиться, ее распирала бурная жажда деятельности. — Ты как хочешь, — сказала она соседке, — а я этого так не оставлю. — В полицию пойдешь? — спросила Серафима. — Нет. Для начала домой, к Захаровой жене, Кате. Пусть знает, что ее муженек по ночам выкидывает.