— Называйте как угодно. Но скучно вам точно не будет. Он уставился на нее, впервые по-настоящему рассмотрев. Маленькая, худенькая, с изящными ступнями и руками. В молодости наверняка разбила не один десяток сердец. Седые волосы замысловато зачесаны назад и падают крупными завитками на воротник длинного шерстяного платья, поверх которого наброшен широкий тренч изумрудного цвета. На ногах рыжие ковбойские сапоги. Хм-м… Старушенция явно обладала вкусом. И деньгами. — О чем нам с вами говорить? — он снова уставился на озеро, туман над которым стал еще гуще. — О смерти, — выдохнула она с чувством и добавила с легким смешком: — О моей смерти. — Психушка на прогулке, — проворчал он едва слышно. Она услышала и не обиделась. — Понимаю, звучит дико. Но вы должны помочь мне… умереть. И, заглянув в его широко распахнувшиеся глаза, наполненные страхом, старуха добавила: — Завтра. Послезавтра уже будет поздно. Идемте со мной. Поговорим за чашкой кофе, а заодно обсудим размер вашего гонорара. Поверьте, я могу быть щедрой. Особенно с теми, кто остро нуждается в средствах. — С чего вы взяли, что я нуждаюсь? — попытался он поспорить, хотя старуха с ее предложением оказалась как нельзя кстати. — Все не так уж плохо. — Но и недостаточно хорошо, чтобы поселиться в отдельном коттедже, а не снимать комнатку в мансардном этаже. И не настолько хорошо, чтобы обедать осетриной, а не зелеными щами с куском хлеба. Идемте уже, пока я не передумала. Глава 3 Им надо было продержаться еще три дня, на четвертый они уедут. Алекс с тоской глянул на настенный календарь и вздохнул. Глупая была идея: попытаться подружить этих двух женщин. Нет такого срока, который бы заставил их полюбить друг друга. Роза любит его и никого рядом с ним не потерпит. Это однозначно. Инга вполне себе уживчивая девушка, но ее терпение тоже не безгранично. Мелкие колкости и намеки переросли в откровенную неприязнь со стороны Розы. Что она вытворила вчера за обедом! — Это блюдо отравлено, Алекс, — произнесла она, понюхав тарелку с рыбным стейком. — Я чувствую посторонние запахи, намекающие на присутствие в соусе яда. — Скажите об этом повару, — посоветовала Инга с ледяной улыбкой. — А при чем тут повар? — Роза задрала аккуратно подведенные брови. — А кто при чем, бабуля? — забыв о его совете не называть ее так, спросила Инга. — Ты! — Тонкий палец с острым ногтем указал в сторону бедной девушки. — Я?! Лицо Инги пошло красными пятнами. Она глянула на него беспомощными несчастными глазами. У него даже сердце защемило. — Алекс, ну что это такое? — всхлипнула Инга. — Ну как так можно? — Да, Алекс, как так можно? — подхватила Роза, поглаживая между ушей свою собачку. — Стоило нам всем отвлечься, как твоя избранница плеснула что-то из пузырька, который тут же спрятала в свою сумочку. Проверь, проверь ее сумочку, Алекс! Конечно, он не собирался обыскивать сумку Инги, просто вопросительно взглянул на нее, чем тут же довел ее до слез. Она вскочила и убежала в их коттедж, где он потом до самого вечера ее утешал. — Не обращай на нее внимания, милая, — нежно целовал он ее плечи. — Она просто ревнует. Это пройдет. — Если не зайдет дальше, — жалобным голоском отзывалась Инга, лежа с ним рядом в постели. — Боюсь представить, что твоя бабуля придумает за ужином. Но вечером Роза вела себя смирно. Даже пришла без собаки — метрдотель настоятельно рекомендовал оставить животное в коттедже. Все еще помнили, какую художественную роспись из собственной мочи оставила ее собачка на полу ресторана. Теперь Розе некуда было девать руки. Она без конца поправляла прическу, складки широкого платья-балахона, трогала приборы возле своей тарелки. На Ингу она почти не смотрела, но вдруг сразу после закусок спросила: — Вы были сегодня на озере, молодые люди? Они не были на озере, не успели — проспали почти до обеда, а после Алексу пришлось утешать Ингу. Они снова оказались в кровати, а когда из нее выбрались, на улице уже стемнело. — Там был жуткий туман. — На озере? — уточнила Инга. — Над озером, — поправила ее Роза с высокомерной ухмылкой. — Жуткое зрелище. — Чем же оно жуткое? Инга проглотила обиду и постаралась поддержать разговор. Алекс видел, что она изо всех сил старается угодить Розе, а та словно не замечает и вообще не видит бедную девушку. — Плотная пелена тумана способна спрятать все, — меланхолично продолжала Роза, уставившись в тарелку с салатом. — Все кажется не таким. Неправильным. Искаженным. Звуки не те, изображения… — Это логично, — снова попыталась поддержать ее в беседе Инга и даже услужливо улыбнулась. — Так и с людьми, Алекс, — неожиданно подняла она на внука горящий взгляд. — Есть такие, что напускают тумана, скрывая свою сущность за пеленой притворства. И распознать ее бывает очень сложно. И… — Роза, хватит! — твердым голосом потребовал Алекс, сообразив, куда она клонит. — Это уже перебор. — Ну, ну… Тебе видней, дорогой. Ты в этом деле собаку съел! Роза ухмыльнулась, взяла в руки вилку и принялась ворошить ею листья салата, но вдруг отшвырнула ее со звоном и легонько шлепнула себя по лбу. — Кстати, о собаке! Я сегодня за обедом зазевалась, и Малыш сунула язычок в соус с рыбой. Так у нее потом случилась рвота. И лизнула-то разок один. Я вовремя спохватилась. А рвота случилась. Ее восхищенный собственной беззастенчивостью взгляд остановился на Инге. У той кусок встал в горле. Она закашлялась, и Розе это не могло не понравиться. — Хорошо, что после колик не было поноса. Алекс, ты же знаешь, как это бывает у Малыша. Когда… — Роза! — Он отчетливо скрипнул зубами. — Мне кажется, тебе пора к себе. Уже поздно. Мы хотели бы спокойно поужинать. С Ингой. Он знал, что это удар ниже пояса. — Ах вот как! — аккуратно накрашенные яркой помадой губы Розы дрогнули. — Ну что же, дорогой. Хорошего вечера. Я ухожу. Может быть, навсегда… Последняя фраза прозвучала слишком мелодраматично. Инга фыркнула и качнула головой. — Мне кажется, твоя бабуля заигралась, — шепнула она Алексу, но достаточно громко, чтобы Роза услышала. Та заливисто расхохоталась и вместо того, чтобы пойти к выходу, свернула к бару. В ресторанный зал вошел молодой бледный мужчина. Он уже бывал здесь, отметил Алекс. Кажется, вчера ужинал, усевшись в самом дальнем углу. Он приехал раньше их — Алекс заметил его машину, когда парковал свою. Сегодня утром, забирая зарядное устройство для ноутбука, Алекс слышал, как этот мужчина, выбираясь из салона своей машины, отчетливо произнес: — Я помню, за что ты мне заплатила. Но есть парочка «но», дорогая… Он не стал подслушивать и ушел, но обрывки разговора не шли у него из головы весь день. Особенно после того, как он обнаружил Розу с этим малым за распитием аперитива. Представить, что парень называет Розу «дорогой», было сложно. Но вот то, что она могла оплатить какие-нибудь готовящиеся провокации, — запросто. Поэтому он решил не спускать с Инги глаз. Ведь если Роза что-то замышляет, то только против нее. Против нее одной. Если сегодняшний вечер закончится без приключений, то останется всего два дня. А это очень мало. Главное — терпеть. — За нас, Алекс, — мягким приятным голосом произнесла его девушка и подняла бокал с шампанским. Его они заказали, как только Роза покинула их столик. — За нас, Инга. Он поднес свой бокал к ее и легонько стукнул. Над столом поплыл нежный звон хрусталя, а в следующую секунду его перекрыл ее мелодичный смех. — Как мне хорошо с тобой, Алекс, — произнесла Инга, дотягиваясь до его ладони и переплетая их пальцы. — Так спокойно, умиротворенно. Я даже представить себе не могла, что существуют подобные мужчины! Любая девушка может только мечтать о таком избраннике. Я не исключение. — Что ты хочешь сказать? — Я хочу сказать, что мечтаю о тебе, Алекс! Как маленькая глупая девочка мечтает о прекрасном принце. — Инга смущенно умолкла, высвободила свои пальцы и убрала руку со стола. — Наверное, я поступаю неправильно. Все женские журналы наперебой советуют не открывать парням своего сердца. Его могут, типа, ранить твои слова и все такое. Но ты… Ты исключение, милый! Твои глаза такие чистые, открытые. И ты сам чистый. Поверь, я гадких людей за версту чувствую. А ты… Инга помолчала, склонив голову набок и глядя словно внутрь себя, и повторила: — Я мечтаю о тебе, Алекс! Ему было и приятно, и тревожно. С Ингой хорошо, от ее слов в груди что-то разрасталось и пело. Ему нравилось в ней все! Как она ходила, говорила, как целовала его и забрасывала длинные волосы за спину. Как рассуждала о вечном. О Боге! Да, она ходила причащаться. Откровенно рассказывала, как волновалась в самый первый раз и какое потом чувствовала облегчение. Это ему неожиданно понравилось, хотя он и был воспитан Розой отъявленным атеистом.