* * * Сэми появился в зеркале как раз тогда, когда последние вещички были уложены по местам. Я успела переодеться, поправить прическу, навести красоту. Даже шубка уже была на мне. Осталось только надеть пушистый берет. — Куда это мы такие красивые? — спросил дух ухмыляясь? Я глянула на него с укором. Он привычно сделал вид, что ничего не замечает. Кетти всплеснула руками. — А вы слышали, сэр Сэмюэль, что лорд Конье разрешил мне пока остаться в услужении у леди Селии! — Чудесная новость! — Сэми тут же изобразил восторженное лицо. Я от «Сэра» и «Сэмюэля» вновь расплылась в улыбке. Нет, эту девочку определенно нужно оставлять себе. Сэми прошелся туда-сюда по зеркалам, решил остановиться в том, что висело между окон, добыл себе призрачный стул и уселся, закинув ногу на ногу. — Милая моя Кетти, вы даже не представляете, как это замечательно. Без вас наша прекрасная леди непременно бы упала духом и зачахла! Он бросил на меня многозначительный взгляд и подмигнул. — А с вами, с вашей заботой, она очень быстро исцелиться. Кетти польщенно зарделась, махнула рукой. — Скажете тоже, сэр Сэмюэль, я же не целитель… — Вы гораздо лучше, — Сэми разливался соловьем, — вы почти что фея-крестная! Я отвернулась, стараясь проглотить рвущиеся на волю смешки. И это мне почти удалось. Как ни жалко, но весь этот спектакль нужно было заканчивать. Иначе мой секретарь мог часами болтать, развлекая девиц. Этот талант был у него самым выдающимся. Я покашляла в кулачок, дождалась внимания и приказала: — Хватит любезничать, мои дорогие. Ехать пора. Сэми ступай домой и жди нас там. Кетти, распорядись, чтобы слуги забрали и загрузили в экипаж вещи. А я пойду отыщу Альберта. Мне нужно с ним попрощаться. Дух-секретарь усмехнулся, демонстративно дыхнул на пальцы, потер ногти о призрачную ткань штанов, старательно полируя. А после сказал между прочим: — Можешь не ходить. — Это еще почему? Я остановилась на пороге. — Наш Альберт, как поговорил с тобой, так сразу и уехал. Уехал? Понесся догонять Вильгельма или? Я побоялась даже загадывать. Мне так хотелось, чтобы все у него вышло. Моя ладонь толкнула дверь. — Тогда не будем задерживаться. Ступай домой, Сэми! Я подняла взгляд на зеркало, только духа там уже не было. *** Всю дорогу меня клонило ко сну. Кетти сидела напротив и тоже тихонько дремала, прислонившись щекой мягкой стенке экипажа. За окном ползли белые поля, заснеженные купы кустарника, домики с дымящими трубами. У меня под боком притулился большой медведь с синим бантом. Карету плавно качало на неровностях дороги. Слышался цокот лошадиных копыт. Я прикрыла глаза и попыталась представить, что будет говорить Вильгельм, когда придет извиняться. Но воображаемые слова сливались с другими звуками, картинки уплывали в даль призрачной лентой. Как-то незаметно подкрался сон. Он оказался сильнее любой обиды и жажды объяснений. Мне снились лето, сад, качели и Вильгельм. Тот, каким он был десять лет назад. Сильные руки раскачивали меня, и я взлетала в небеса. Смех рассыпался по цветам сирени. А самый милый голос на свете кричал: — Я люблю тебя, Се-ли-я! Слышишь? Я! Тебя! Люблю! — Леди Селия! Леди Селия! Я открыла глаза и не сразу поняла, где нахожусь. Вокруг меня все еще было лето и синее небо. — Леди Селия, — Кетти казалась немного виноватой, — простите, что бужу вас, но мы уже приехали. Приехали? Я выглянула в окно. И правда, совсем рядом виднелись знакомые ступени. На двери висел рождественский венок. В нем все так же горела негасимая свеча. — Пора выходить. — Конечно, Кетти, я сейчас. Так не хотелось расставаться с видением из прошлого, но все же пришлось. Я обняла медведя и вышла на улицу. Воздух был студеным. От дыхания ввысь взмывали белые облачка. Слуги Альберта уже успели разгрузить багаж и занести его в дом. Кетти проворно прихватила из нашей кареты дорожную сумку. — Пойдем, дорогая, сказала я. Пора познакомиться с остальными обитателями моего скромного жилища. Их не так много: дворецкий, пара слуг и кухарка. Надеюсь, тебе у нас понравится. — Уже нравится, — улыбнулась она, — я уверена, что у вас мне плохо не будет. Я ей вернула улыбку и поднялась по ступеням вверх. Мне теперь оставалось только одно — ждать новостей от Альберта. Ждать и не думать ни о чем плохом. * * * Время ползло удивительно медленно. Я была в своей спальне одна. Сэми помогал новой горничной обустраивать комнату. Я же пыталась читать дамский роман. Точнее, тупо перелистывала страницы, почти не улавливая смысл прочитанного. Колье у меня на груди дремало. В нем не было ни магии, ни жизни. Оно словно не слышало моей мольбы. Кетти заглянула ко мне почти в шесть. — Леди Селия, — спросила она неуверенно, — вы не будете ругаться, если я повешу снаружи возле входной двери зеркальце? — Зеркальце? — не поняла я. — Зачем? — Для Сэмюэля. Ему скучно. А так он сможет выглядывать на улицу. — Конечно вешай, дорогая. — Спасибо, леди Селия! И она, совершенно счастливая, унеслась прочь. А я лишь покачала головой. Так просто — повесить зеркальце! И все будут счастливы. И Сэми перестанет маяться от скуки. Почему я сама не догадалась? Наверное, во мне после расставания с Вильгельмом уснула человечность. Я очерствела, из милой девочки превратилась в стерву. Сразу стало грустно. До самого вечера я была сама не своя. Я уже почти разуверилась в том, что у Альберта хоть что-то получится. Звонок колокольчика застал меня внизу. Позабыв про правила приличия, про чувство собственного достоинства, я ринулась открывать. За дверью стоял Вильгельм. Он смотрел несчастными глазами и держал перед собой алую бархатную коробку — слишком большую для украшения, слишком маленькую для внушительного подарка. — Здравствуй Птаха, — голос моего генерала вновь осип от волнения. — Здравствуй Вильгельм, — я ответила почти шепотом. Захотелось прокричать: «Ты узнал? Ты понял, что я никогда не писала тебе гадких писем? Ты раскаялся? Теперь ты видишь, как был неправ?» Вместо этого я тронула пальцем красный бархат и спросила: — Что там? Он улыбнулся светло и немного грустно. — Бокал. Помнишь, мы мечтали, чтобы ты на выступлении могла разбить его голосом? — Бокал? Я развязала ленту и недоверчиво сняла крышку. На белом шелке лежало хрустальное чудо. — Я ведь тогда заказал его. — И ты все это время его хранил? Он пожал плечами, сказал виновато: — Я был таким дураком.