Профессор и его жена ждали нас у входа в дом. Мы прошли в холл, сели в кресла, хозяева расположились напротив на диване. Отец начал: — Я приехал специально, чтобы задать вам несколько вопросов, на которые прошу ответить честно. В воинской части, где вы проходили службу, испытывались образцы активных химических веществ, полученных научно-исследовательскими институтами в Москве. В частности, испытывались аналоги немецкого препарата под кодовым названием «Мефистофель». Меня интересует, не обращался ли к вам кто-нибудь с предложением купить этот наркотик? Вступали ли вы сами с кем-нибудь в переговоры о продаже какого-то количества этого наркотика? Если вступали, то где? Когда? С кем? Говорите только правду. Он хотел с самого начала захватить инициативу и испугать супругов. Они действительно испугались и быстро ответили сразу оба: — Нет. Ни с кем. Никогда. — Следующий вопрос. Руководили ли вы, Александр Аркадьевич, группой, которая занималась «Мефистофелем» и присылаемыми из Москвы препаратами? Это был самый важный вопрос. Профессор молчал. Первой заговорила Валерия: — Мои слова для вас ничего не значат. Важно то, что скажет мой супруг. — Она повернулась к профессору. — Не вздумай вилять. Скажи правду. — Конечно, правду, — забеспокоился профессор. — У меня нет оснований лгать. Да, я руководил такой группой. — Была ли еще какая-нибудь группа, которая занималась «Мефистофелем»? — Нет. — Таким образом, только участники вашей группы имели возможность работать с «Мефистофелем»? — Да. — Имели ли солдаты доступ к «Мефистофелю»? Быстро ответила Валерия. Она, вероятно, почувствовала в вопросе подвох: — Нет. «Мефистофель» хранился в сейфе. Доступ к нему был только у Александра Аркадьевича. — И у лаборанта? Снова ответила Валерия: — Да. — То есть сначала у Князевой, потом у вас? — Да. — Следующий вопрос. Обладало ли хотя бы одно из полученных в Москве веществ характеристиками «Мефистофеля»? Иными словами, удалось ли советским химикам получить полный его аналог? Профессор быстро ответил: — Ни одно из веществ, присылаемых из Москвы, не соответствовало характеристикам препарата, которого вы назвали «Мефистофелем». Это правда. — Никаким характеристикам? Или все-таки были определенные характеристики, которыми вновь синтезированные вещества обладали? — Конечно, кое-что было, но в основном… — Снимали ли вновь синтезированные вещества алкогольную зависимость так же как «Мефистофель»? — «Мефистофель» не снимал алкогольную зависимость. — Это правда? — не поверил отец. — Правда. Просто он вызывал моментальное протрезвление. — Обладали ли препараты, присланные из Москвы, таким же свойством? — Нет. Не обладали. — Поэтому некоторые мужчины предпочли запастить именно «Мефистофелем»? Валерия вздрогнула. Я обратила на это внимание. Отец тоже заметил: — Валерия Александровна хотела меня поправить: не только мужчины, но и женщины. Супруги молчали. Отец продолжал: — Демобилизовавшись, вы прихватили с собой некоторое количество вещества. Вы хотели продать его наркодельцам? Супруги засуетились: — Нет. Нет. — Он был вам нужен как лекарство для вашей супруги? Ответила Валерия: — Да. Для меня. — Это можно понять. Потом вы провезли пузырек с наркотиком в Бостон. И здесь вы тоже хотели использовать его для лечения вашей супруги. Мешков молчал, а отец повторил: — Только для лечения супруги. — Да. Но не пузырек, а небольшую ампулу. — Вот и прекрасно. Тогда закончим с этим. Кстати, я совершенно убежден, что к убийству Князевой вы непричастны. Он повернулся ко мне: — Теперь задавай вопросы по твоему делу. Я обратилась к профессору: — Я понимаю, зачем вы взяли ампулу, Александр Аркадьевич, понимаю и не осуждаю вас. Но я не понимаю, зачем взяла наркотик Князева? Она объяснила, зачем он ей нужен? — Я не спросил. — Верно. Не спросил, — подтвердила Валерия. — Когда я об этом узнала, я ему… — Много она взяла? — Двадцать пять миллиграммов. — Это точно? — Точно. Я сам ей отмерил. — Потом у вас кончились запасы, вы вспомнили о Тамаре и решили купить у нее ампулу. Вы послали для переговоров свою дочь. Почему дочь? Почему не поехали сами? Впрочем, я догадываюсь. В это время Валерия Александровна, скажем так, болела, и вы не могли оставить ее одну. Поехала дочь. Она знала о недуге матери? Конечно, знала. Такое не скроешь! Вы что-нибудь можете добавить? Они молчали. Снова вмешался отец: — Вам лучше подтвердить то, о чем говорила Карина. Если вы докажете, что дело обстояло именно так, мы постараемся больше вас не тревожить. Если нет… Снова быстрее среагировала Валерия: — Так. Или почти так. У нас уже давно кончился этот «Мефистофель», давно. Мой муж давно просил Тамару продать ампулу. А она говорила, что у нее больше ничего нет. Уж не знаю, почему, но мы были уверены, что ампула у нее осталась. А тут случился кризис, интенсивней, чем обычно. И наша дочь отправилась во Флориду за лекарством. Продолжил профессор: — Вы можете подумать, что она наняла киллера, он убил Тамару и отнял ампулу. Но у нас есть алиби. — Не надо, — остановил его отец, — мы вам верим. Не могла ваша дочь решиться на такое. — Конечно, не могла, — обрадовался профессор, — Она просто купила ампулу. Заплатил я. Я выслал перевод. — Она купила все? — спросил отец. — Все. Я помню, сколько миллиграммов я ей дал, и сосчитал, сколько она мне вернула. А что касается алиби… Отец поднялся: