— Вот представляете, после такого ее бы надо лишить родительских прав! — Наверное, так и будет? — Сомневаюсь, Любовь Ивановна. В последнее время соцслужба придерживается тенденции оставлять детей горе-матерям, мотивируя это тем, что для детей лучше хоть такая мать, чем вообще никакая. Гинеколог всплеснула руками: — Да с такой «матерью» теперь должно быть страшно под одной крышей. В любой момент только и жди, что она тебя замочит! Слушайте, а этот фанатизм?! В наше время!!! — А вот это наше всеобщее упущение. Мы же должны проводить санитарно-просветительскую работу. Так вот надо читать курс лекций в таких селах. — Так что «читать»? Допустим, приедем — прочитаем. А поп потом им постоянно другую отраву в уши льет. — Хороший аргумент. Надо им в Библии показать цитату, где говорится, что грехом считалось выливать семя — по Ветхому Завету. А сейчас мы живем — по Новому и должны, в первую очередь, руководствоваться законом любви. — Я лично читала когда-то Библию, но досконально не знаю ее. — Я ее детально изучаю, потому что в ней много интересного и поучительного, а также исторического есть. Хорошо, я Вам потом найду и покажу аргументацию. — Но почему же им поп говорит наоборот? Он же должен знать! — Любовь Ивановна, они чаще всего саму Библию не изучают и не анализируют. Я как-то разговаривала с одним настоятелем. Так он мне сказал, что им не обязательно ее знать (а это-то — основное руководство для тех, кто считает себя христианином!). Главное — знать, когда и как праздники служить. Вот Вам и конец идеологии. То есть веры. Заведующая консультацией сокрушенно покачала головой. Дина и Юля собрали свои бумаги и анализы, и пошли в отделение. — Диналексеевна, а почему Вы как-то отдельно сказали Любови Ивановне о детоубийствах и убийствах детей? — А ты не знаешь разницы, Юля? Лаборант покачала головой. — Согласно действующего законодательства, детоубийство — это убийство своего новорожденного ребенка только своей матерью. А если убил отец, дед, — «просто» убийство. Господи, прости, слышал бы кто — ПРОСТО УБИЙСТВО! Муслий, ожидая своих сотрудников, нервно ходил по кабинету. — Представляешь, Валера, все настолько обыденно, что просто ужас! Она, словно, зазомбированная. Сначала отпиралась… — Но ты же ее расколола? — Да. Все настолько просто, по-житейски обыденно!.. Детей больше не хотела. — Батюшка дал всем прихожанкам установку, что предохраняться — грех, — вмешалась в разговор Юля. — Я б этих попов… — Вот она и приняла решение. — Призналась? — Только в том, что не хотела рожать. Настаивает на своем «послеродовом психозе». — Кто бы сомневался! Что-то неожиданно много рожавших вдруг узнали о таком диагнозе. С чего бы вдруг? — Может, опять в желтых газетках начитались? — Наверное, надо для массового читателя вводить цензуру на специальные статьи. А то они начитываются, информируют адвокатов и те начинают бросаться в суде необоснованными диагнозами, следствие тянут… Да, Дина, тут от главврача приходили, просили, чтобы кто-то из нас поработал патанатомом по совместительству, пока тот на курсах. — Ну и?.. — Оформись, а? — А ты почему не хочешь? — Ну… ты же знаешь. Потом он захочет, чтобы ему что-то подтвердить такое, что я не смогу. — А я разве смогу? — О, все знают твои железобетонные принципы. И главный — тоже. Если я буду не согласен — я буду нервничать, маты гнуть! А ты у нас вежливо сумеешь настоять на своем. — Слушайте, вот странные представления у вас обо мне до сих пор! Я тоже нервничаю и бешусь иногда… — Но по тебе этого не скажешь. Дин, ну тебе же нужны деньги? К тому же у меня уже есть в этом семестре подработка в колледже, мне не разрешит бухгалтерия. А у тебя — только в следующем будет. Конечно, денежный аргумент всегда был убедительным. Поэтому Дина согласилась, тем более, что вскрытий у патологоанатома было не много. — Но биопсию мы же не можем делать, ты предупредил его? — Конечно, да он и сам был в курсе. У них договоренность с областью. — Ну, тогда ладно. Коллектив отделения все еще был под впечатлением предыдущей экспертизы и не мог успокоиться. — Как вы думаете, что ей за это будет? — спросил водитель. — Думаю, что — ничего, — раздраженно ответил Муслий, — Она же многодетная мать. — Мать? Таких еще надо поискать! — Согласен. Но что мы будем гадать? После суда все узнаем. — Надо будет хоть раз в суд сходить, посмотреть, — сказала старшая лаборантка, — А то сидишь, работаешь, а результата своего труда и не видишь. — О-о, — переглянулись Дина с Муслием, — Поверьте, иногда — лучше и не видеть, чтоб совсем не разочаровываться. — А дело будет рассматриваться в открытом заседании? — заинтересовались и остальные сотрудники. — Наверное, в открытом. Это же — не половое преступление. — Ладно, я пойду, представлюсь пока новым подчиненным, — сказала Дина и пошла в соседний вход в патологоанатомическое отделение. — О, Дина Алексеевна, здравствуйте! А мы знали, что у нас будете Вы или Валерий Михайлович, — радостно встретили ее новые сотрудницы. В большинстве районных больниц две родственные службы — патологоанатомическая и судебно-медицинская, обычно, мирно соседствуют и дружат между собой. И только если в одной или обеих встречается самодур-начальник, начинаются ведомственные неурядицы. В Подольске эксперты всегда стремились к миролюбию, поэтому и коллеги постоянно ходили в гости друг к другу. Но местный патанатом страдал излишней привязанностью к зеленому змию, поэтому лаборанты ПА телом оставались приверженными в своему отделению, а мыслями — к СМЭ. Всех сотрудниц патанатомии Дина прекрасно знала и была уверена, что никаких проблем в совместной работе не возникнет. — Честно говоря, Диналексеевна, мы с Вами хоть отдохнем от нашего алкоголика. Перед отъездом он выпил спирт из проводки. Вы представляете? — не коллегиально пожаловалась на своего начальника старший лаборант. — И ничего ему нет! Я бы от обычного спирта скопытилась! Дину даже передернуло от слов девушки. Выпить отработанный спирт, оставшийся после обезвоживания зафиксированных в формалине кусочков внутренних органов трупа, для нее было пределом алкоголического падения. Это было даже хуже, чем пить денатураты, или самогонку, приправленную карбидом, которую пьют бомжи. — А с чего его на такую «экзотику» потянуло? — Денег не было, а начал «гореть»! В пору было хвататься за голову. Если так деградирует цвет бывшей интеллигенции, то можно понять на государственном уровне, до какого уровня падения уже доведен народ! — И с ним же уже ничего не поделаешь, Дина Алексеевна. Лечить его бесполезно.