— Спасибо и на этом, — неуверенно благодарю я, потому что вопрос остается открытым. Что теперь? — Без проблем. — Тон Луки исключительно деловой, и в нем нет ни капли нежности прошлой ночи. Мне внезапно становится холодно, и я обхватываю себя руками. На кончике моего языка вертится множество вопросов: Сколько будет стоить буксировка Ники? Что я буду делать с бесполезной машиной? Где мне остановиться? Скорее всего, у Луки есть ответы, но никто из нас не хочет их слышать, потому что это означает, что наш маленький пузырь снежного шара лопнет. Наша следующая остановка ‒ почтовое отделение, где нас встречают как местных королевских особ. Почтовые работники, скорее всего, такие же эльфы, как и я ‒ надо будет спросить у Чарли и Стеллы, ‒ берут на себя ответственность помочь упаковать все завернутые подарки и отправить их в нужные дома по всему штату. Одна из женщин хвастается своей елкой с фермы Коста и тем, какая она здоровая, даже после того, как простояла несколько недель. — Обязательно поливайте ее, — говорит Лука. Я понимаю, что он, может быть, и не королевских кровей и определенно предпочитает уединенный образ жизни, но нравится мне это или нет, он местный житель. Неотъемлемый элемент здесь, в Хоук-Ридж-Холлоу. Красавчик, с которым, похоже, любят поболтать женщины. Другая работница отводит его в сторону и просит попробовать помадку по ее знаменитому рецепту. Затем дает ему полную коробку. У меня слюнки текут. Несколько человек болтают о том, что кто-то таинственным образом доставляет рождественские елки по городу. — Одну привезли в «Центр помощи Хоук-Ридж-Холлоу». Я так понимаю, это центр для пожилых людей и дом престарелых. — И в приют для животных тоже. — Это тайный Санта, — говорит первая леди. Я бросаю взгляд на Луку, который остается бесстрастным, задаваясь вопросом, знает ли он что-нибудь о рождественских елках, таинственным образом появляющихся в этих местах. Конечно, если его беспокоит, что я мошенница, то он должен быть обеспокоен тем, что кто-то крадет его елки, пусть даже для благой цели. Прежде чем мы успеваем уйти, одна пара приглашает его присоединиться к их семье на ужин, а женщина смотрит на него так, словно хочет пригласить на свидание, но когда видит ладонь Луки на моей пояснице, направляющую меня к двери, то отшатывается в противоположном направлении. Бабочки в животе просыпаются, и я чувствую то, что редко случается в моей жизни, ‒ будто я желанна. Когда мы с Лукой выходим, я говорю: — Кто бы мог подумать, что на почте может быть так оживленно? — Ты была в «Хоук Пост»? Несмотря на название, это не почта. Скорее, универсальный магазин. Туда нельзя войти и выйти меньше чем за полчаса. — Лука насвистывает себе под нос, и я замечаю, что он часто это делает. — Думаю, что могла бы привыкнуть к этой жизни в маленьком городке. — Ну, так себе. — Так себе? Нет, Лука. Здесь восхитительно. Все тебя обожают, души в тебе не чают и хотят получить твой номер. — Я подмигиваю. — Что ты имеешь в виду? — Брюнетка в красном пиджаке? Она положила на тебя глаз. — Фрэнки позаботилась о том, чтобы все в этом городе знали, что я не свободен. Я немного дрогнула. — Я думала, ты сказал, что нет никакой миссис Волк. — И так оно и останется. — О. — Мое дыхание прерывистое, когда я выдыхаю, задаваясь вопросом, что означал наш поцелуй, если вообще что-то значил. Мы молчим, пока идем к грузовику. Моя обувь далека от идеала, и я поскальзываюсь на небольшом участке льда. С рефлексами, как у кошки, Лука хватает меня за локоть, не давая упасть. Наши взгляды встречаются и задерживаются. Я вглядываюсь в его глаза, задаваясь вопросом, почему он так отчаянно хочет остаться один, когда очевидно, что здесь у него есть семья и общество, которые так высоко его ценит. Прикусив губу, я иду на риск. — Я не знаю Айзека, но сомневаюсь, что он хотел бы, чтобы ты изолировал себя. Выражение лица Луки превращается в гранит. — Может, и нет, но Кимми хотела. — На этом он оставляет меня у задней двери грузовика и топает к водительской стороне. Неприятие пронзает меня насквозь, как лед в пруду, который забрал Ники. Мои плечи опускаются, и я беспокоюсь, что сказала слишком много, и сомневаюсь, что Лука захочет принять меня обратно, но не думаю, что он просто оставит меня на улице. Я уже собираюсь подойти к его окну и извиниться, когда мимо проезжает знакомый черный внедорожник, а затем резко останавливается. Задние фары окрашивают близлежащий снег в красный цвет. Райф. Действуя инстинктивно, я бросаюсь бежать. Снова пробираюсь сквозь припаркованные машины, не высовываясь и отчаянно пытаясь скрыться. Хлопают две двери. Они преследуют меня. Мой пульс учащается, и я судорожно ищу место, где можно укрыться. Вернуться на почту? Нет, скорее всего, Райф знает, что я иду оттуда, поскольку здесь находится парковка. Я могу проскочить через городскую площадь и затеряться среди толпы на рождественском рынке. Холодный воздух обжигает мои легкие. Хруст соли, песка и льда под ногами становится все ближе. — Айрис, я знаю, что ты здесь, — окликает знакомый ломкий голос. Поднявшись с корточек, я заглядываю в окна седана и вижу Райфа, одетого в его обычное черное одеяние, стоящего через несколько машин. Я опускаюсь и прислоняюсь к двери. Стараясь замедлить дыхание, чтобы он меня не услышал, я подползаю к задней части машины, чтобы рассмотреть варианты. В какую сторону идти? — Послушай, я просто хочу поговорить, — говорит он. Я могу броситься через парковку в сторону Мэйн-стрит. Библиотека находится всего в трех зданиях. Я знакома с ее интерьером и могу спрятаться там. Если, конечно, она открыта. Другой вариант ‒ запрыгнуть в чью-нибудь машину и спрятаться на заднем сиденье, пока Райф и его головорез не уедут. Хотя эта возможность может привести к тому, что меня арестуют или водитель съедет с дороги, если я напугаю его, но мои возможности ограничены. — Айрис. Я терпеливый человек, но всему приходит конец. Прекрати играть со мной в игры, — говорит Райф. У меня щекочет в носу, и я чувствую, что начинаю чихать. Зажмурив глаза, произношу молитву. Пожалуйста, нет, пожалуйста. Кто-нибудь, помогите. Тяжелые шаги приближаются, хрустя по снегу. Я закрываю лицо руками. Все кончено. Это конец. Было весело, пока это длилось. Подняв голову, я встречаюсь взглядом с парой карих глаз. Они наполнены беспокойством и чем-то еще. Свирепость. Защита. Предупреждение. Лука смотрит на меня, потом вокруг. Как военный, он был обучен смотреть по сторонам и быть в курсе ситуации. Защищать невинных. Служить тем, кто в этом нуждается. Сохранять свободу. Несколько раз моргнув, я глубоко вздыхаю. Я благодарна, что это не Райф. Он снова зовет: — Айрис. У меня твоя шапка. Лука берет меня за руку и помогает подняться на ноги. Он притягивает меня к себе и бодро шагает прочь, прикрывая меня своим телом. Райф не мог видеть, как мы скрываемся среди машин, грузовиков и фургонов, когда садимся в грузовик Луки. Он молчит, пока мы едем по Мэйн-стрит ‒ веселая сцена за окном противоречит узлам в моем животе. Мы заезжаем на стоянку базара рождественских елок, и Лука выходит из машины. Он разговаривает с парой парней школьного возраста, стоящих у маленькой хижины, украшенной блестящей мишурой и разноцветными огоньками. Я прикусываю губу, разглядывая окрестности, не зная, что делать с его молчанием во время поездки, не зная, должна ли оставаться на месте или следовать за ним. Может, у него где-то здесь есть скрытый бункер? Через несколько минут я выхожу и улавливаю обрывки их разговора. — Еще три дерева пропали? — спрашивает Лука. — Ты уверен? — Да. Несколько ночей назад. Должно быть, перед первой бурей. Лука разглаживает бороду. — Я займусь этим. — Ты говоришь о пропаже елок? Я слышала, как кто-то на почте упомянул, что тайный Санта доставляет их в местные организации. — Я называю их, пытаясь быть полезной, если кто-то крадет его елки.