Она закатывает глаза. — Ладно, хорошо. Но если я останусь с тобой, мне нужно что-нибудь поесть, не дикое и не копченое мясо. — Что ты имеешь в виду? Она приподнимает бровь. Я сожалею о вопросе, но продолжаю. — У меня много припасов. У меня большие запасы для плохой погоды и даже есть несколько ингредиентов, если какой-нибудь эльф почувствует вдохновение испечь рождественское печенье. Айви улыбается. — Я бы с удовольствием. Когда входим в дом, Птичка неудержимо виляет хвостом от безудержной радости по поводу нашего возвращения. Подготовив для Айви ингредиенты для выпечки печенья, я быстро поднимаюсь в свой офис, чтобы отправить письмо по электронной почте и сообщить семьям военнослужащих, о том, что они скоро получат свои подарки. Однако я не могу перестать думать о столкновении у почты. И раздумываю, стоит ли искать Айви Херли в интернете. Мои мысли прерывает приятный женский голос с порога: — Лука, у нас не хватает сахара. Я кручусь на стуле и поднимаюсь на ноги, чувствуя, что она чуть не поймала меня с поличным. К счастью, я так и не вошел в поисковик. — Хорошо, что у меня дружелюбные соседи. — Я выдыхаю. Нужно будет спросить у Расти, что он думает о странной ситуации, которая произошла возле почтового отделения. Мы снова одеваемся, и Птичка присоединяется к нам, когда мы идем в дом Расти и Фрэнки по-соседству. Очертания оригинального коттеджа ‒ почти копия моего собственного до того, как я его реконструировал и расширил. У них относительно новая пристройка, мастерская и большой пруд, который зимой служит катком. Я опускаю руку, чтобы поймать руку Айви. Даже через перчатки прилив бурной энергии проносится через меня от ее близости. Низким голосом я говорю: — Дети. Собаки. Любопытная сестра. Я тебя предупредил. Она откидывает голову назад и смеется. — Думаю, я справлюсь. — Считай это разминкой, потому что это ничто по сравнению со встречей со всей семьей. Айви смотрит на меня неуверенно, как человек, впервые ступивший на замерзший пруд. Да, я так же не уверен в том, что происходит между нами. Удержит ли нас лед или сломается? Я не знаю. Открываю дверь в дом сестры и вдыхаю аромат сахарного печенья. — Фрэнки. Расти. У вас гости. — Мы наверху, — кричит моя сестра. Слышится топот ног в нашу сторону, и двое детей набрасываются на нас. — Дядя Санта! — кричит Чарли. — Эльф! — добавляет Стелла. Серия лаев раздается за нашими спинами, когда открывается и закрывается входная дверь. Когти щелкают и цокают по деревянному полу. — Привет, Лука. Давно не виделись, — говорит Расти, окруженный несколькими собаками К-9. Мы пожимаем друг другу руки, хотя виделись только сегодня утром, когда он привез запчасть для плуга. — Все хорошо? — спрашивает он. — Съездил в город, доставил посылки и зашел за чашкой сахара. — Какой нормальный, соседский поступок, — говорит Фрэнки, потирая свой очень беременный живот. — Ага. Дядя Санта даже разрешил мне испечь печенье, — говорит Айви. Фрэнки смеется так сильно, что хватается за дверной косяк. — Мой брат разрешил испечь печенье? — Да, и он тайно доставляет рождественские елки в благотворительные организации. — Ты имеешь в виду подарки, — поправляю я. — Я имею в виду елки... и подарки тоже, но они для семей военных. — Айви подмигивает. Сестра смотрит на меня так, будто я самозванец. Ну, что я могу сказать, мне нравится отдавать долг, когда могу, но не хочу, чтобы люди заискивали передо мной или делали из мухи слона. — Айви, это должно было быть... — Зио Баббо Натале, — Стелла прерывает мою ругань с Айви по поводу доставки елки Тайным Сантой. — Пойдем посмотрим на нашу сцену Рождества. — Она берет меня за руку и начинает уводить. — Я настаиваю, чтобы ты осталась ненадолго, раз уж проделала такой путь. К тому же, думаю, что сейчас будет чаепитие. — Фрэнки зовет Айви за собой, и они присоединяются к нам в игровой комнате, где дети усаживают меня за детский столик, окруженный плюшевыми животными, и подают мне чай с большой помпой и размахом. Я подыгрываю им, отставляя мизинец и забывая, что у меня есть зрители. Чай по вкусу подозрительно напоминает теплый яблочный сок, но печенье ‒ хотя и немного неправильной формы ‒ очень вкусное. Вскоре дети стоят на голове из-за сахара. Фрэнки отправляет нас всех на улицу. Я хихикаю, глядя, как она ковыляет по снегу в старой куртке Расти, натянутой на ее круглом животе. Она выпускает детей на пруд кататься на коньках. Когда солнце начинает садиться, Расти разжигает костер. — Тсс. Это только для взрослых, потому что малыши сегодня получили более чем достаточно сладостей, — говорит Фрэнки, незаметно передавая каждому из нас термос, наполненный какао, и коробку помадки. Глаза Айви расширились. — Лука, ты познакомил меня с моим лучшим другом, — говорит она беззаботно. — Ты имеешь в виду помадку или мою сестру? Мы все смеемся, и она рассказывает нам, как сильно ей нравится помадка. — Но что я действительно хочу знать, так это то, как ты пробралась в холодное сердце моего брата, — спрашивает сестра Айви. Айви колеблется, а затем рассказывает о том, как заблудилась во время шторма, как машина упала в озеро и как ей с трудом удалось спастись, а потом о том, как забрела на мою территорию. Я вслушиваюсь в слова, пытаясь узнать больше о ее истинной истории. Но Айви не рассказывает ничего такого, чего не рассказывала мне раньше, и я не ловлю ее на лжи. — Что тебе нужно знать о моих братьях, так это то, что все они негодники. Но вот этот, Лука, он, несмотря на свою внешность, добряк. — Она подмигивает мне, когда я категорически отрицаю это. Вскоре сахар делает свое дело, и мы начинаем петь рождественские гимны. Да, даже я. Айви вся словно светится, и на долгую минуту я погружаюсь в видение того, как мы вместе встречаем Рождество. Вместе проводим праздники, дни рождения, особые события и обычные дни. Через некоторое время Расти начинает рассказывать мне о курорте и о новой пиццерии. А я не могу не следить за тем, как повышается и понижается голос Айви. Мое внимание привлекает ее периодический смех. Если бы не знал лучше, то я бы сказал, что они с моей сестрой закадычные друзья. И я не возражаю. Ничуть. Потому что правда в том, что женщина с серебристо-голубыми глазами, заразительным смехом и любовью к Рождеству украла мое сердце. Я слышу, как Айви говорит: — Это что-то вроде ситуации «Красавицы и Чудовища». Фрэнки смеется. — Как мы с Расти в самом начале. Поверь мне, под этой бородой скрывается красивый мужчина. Лука все еще прячется от трагедии, но я чувствую, что за несколько коротких дней ты помогла ему продвинуться вперед. Вытащила его из его бородатой скорлупы. — Он сказал тебе, что у нас есть рождественская елка? Фрэнки ахает. — И ты ее украсила? Поверить не могу. Что это за странное колдовство? — Рождественская магия, — говорит Айви. — До того, как мы потеряли Айзека, он был шутником в нашей семье, — говорит Фрэнки. Мое сердце замирает в груди от этого напоминания, от того, что имя Айзека было произнесено вслух. На секунду взгляд моей сестры встречается с моим. Он наполнен надеждой. Я пытаюсь ухватиться за нее, но она скользкая, как тающая сосулька. — Хочу надеяться, что ты вернула Луку, которого мы знали и до сих пор любим, — говорит Фрэнки. — Мне очень нравится Лука. Каждая из его версий, — говорит Айви.