— Что?.. — Она недоверчиво заморгала и перестала баюкать прищемлённую руку. — Нет конечно. — Тогда сделала это, чтобы не ходить на пляж? — Те же строгие интонации в его голосе и сосредоточенное выражение лица. Саша непонимающе уставилась на него, пытаясь уловить, в чём заключается подвох. Славенский не шелохнулся, всем видом показывая, что на самом деле ждёт ответа на свой вопрос. — Нет, — получилось более язвительно, чем она хотела. — Если ты вообще не планировала идти на пляж, зачем подыгрывала мне со сборами? — Андрей, да что на тебя нашло?! — Саша начала раздражаться. — Бред какой-то. — Бред и есть, — согласился Славенский, и что-то упрямое, но не издевательское мелькнуло в его глазах, как будто он терпеливо подталкивал Сашу к чему-то. —За что ты просишь прощения и в чём виновата? Она приоткрыла рот, сложив губы в немую «о», как будто ей катастрофически не хватало воздуха. — Этот унизительный телефонный разговор при тебе… — Она не выдержала его пристального взгляда и, поникнув, опустила глаза. — В который тебе хватило смелости вступить, всё честно рассказать и в котором ты не произнесла и десятка слов, — отрезал Андрей. — Так кого он унизил? Саша ссутулилась, обняла себя за локти, и тихо ойкнула, тут же разомкнув явно простреленную болью руку. — Как можно было так по-идиотски задвинуть ящик вместе с пальцами?.. Опять тебе со мной нянькаться. — То есть, если бы я случайно прищемил палец, ты бы сейчас разорялась на весь дом, какой я невнимательный дебил, сам себя специально покалечил, да ещё и назло тебе, и не подумала бы проявить ни капли сочувствия? — Славен откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и скептически выгнул бровь. — Плюс ждала бы от меня покаяния и извинений с ползанием у тебя в ногах? — Нет, — Саша покачала головой. — Теперь моё нытьё выглядит так, будто я напрашиваюсь на жалость. Если до этого мне было неловко, то теперь откровенно стыдно. Меня снова штормит из крайности в крайность. — Саш, — голос Андрея смягчился, он придвинулся к девушке вплотную и накрыл её колени тёплыми ладонями. — Помнишь, я говорил, что если бы оказался на твоём месте, то уже разнёс бы всё вокруг к чёртовой матери? Она бросила на него осторожный взгляд и кивнула. — Тебе не нужно извиняться за то, что ты чувствуешь и переживаешь. Как и взваливать на себя несуществующую вину. — Андрей слегка сжал округлые коленки. — Я не склонен проявлять неуважение к родителям, но оно, к сожалению, только крепнет, учитывая, что я второй раз становлюсь свидетелем того, как виртуозно тобой манипулирует твоя мать. Саша распрямилась, резко выдохнув. — Это и расстроило меня больше всего. — Что именно? — Славенский непроизвольно погладил Сашу, скользнув выше по бедру и немедленно вернув руку на колено. — Я не помню, но подспудно понимаю, что мамино давление привычно для нас обеих. Мне двадцать шесть лет, а выходит, будто я до сих пор пасую и молча проглатываю незаслуженные упрёки, как в четырнадцать. — Саша наконец посмотрела прямо в глаза Андрея. — Ведь она сама меня набрала, настойчиво дозваниваясь совсем не для того, чтобы узнать, как дела. С какой-то целью. — Хочешь узнать с какой? Саша задумалась. — Хочу. Но не хочу перезванивать. — Тебе и не понадобится, — уверенно произнёс Андрей, поднялся и подал Саше руку . — Почему ты так думаешь? — Она без сомнений вложила в его ладонь свою и встала. — Потому что расчёт идёт на то, что ты, по-твоему же, привычно испытаешь чувство вины и перезвонишь сама. Если же он не сработает, то за игнор накажут и добьют. Вопрос, скорее всего, пустяковый, но при желании его легко можно раздуть до катастрофических масштабов. Полагаю, новым звонком тебя не удостоят, но мессенджеры, как и бумага, не краснеют. — Андрей расслабил захват, более не удерживая Сашу, но и не убрал руки, оставив её как подставку для женских пальцев. — Ты прекрасно понимаешь, что по-настоящему важную информацию сообщают сразу, несмотря на обстоятельства и личные претензии. — Славенский заметил, что Саша не просто не отняла руки, но и продвинула её к центру его ладони, чтобы та нечаянно не соскользнула. — Так что можешь остаться в комнате, прилечь и ждать сообщения. Или взять телефон и выйти из дома, периодически заглядывая в уведомления. Или написать первое пришедшее на ум желание, скатать бумажку жгутиком, положить мне в карман и проверить, обладаю ли я телепатическими способностями, чтобы его исполнить или хотя бы присоединиться к его осуществлению. Но сначала, при любом твоём решении, давай ещё раз охладим твой ушиб. Андрей снова сжал так и не отпустившую его руку Саши и направился в ванную. Он держал её руку под струёй, а Саша неотрывно всматривалась в его лицо. — Ты столько делаешь для меня и так много мне даёшь. Славенский мельком взглянул на неё и выключил воду. — Ничего сверхъестественного. Просто ты умеешь ценить малое как большое. — Он бережно промокнул прохладную кожу, отложил полотенце и встретил внимательный взгляд Саши. — А ещё ты умеешь принимать внимание и заботу искренне и без одолжения, так же, как ты сама их проявляешь. Несколько долгих секунд они смотрели друг другу в глаза, разделяя что-то важное, общее и не требующее никаких пояснений. — Андрей, — первой заговорила Саша. Досада, назойливо свербящая в Андрее авансом из-за возможного намерения Саши начать его благодарить, бесследно растворилась в только что состоявшемся молчаливом обмене взглядами. Он не знал, какого продолжения ждёт от неё, но точно не подобострастного «ты мне, значит, я тебе». — А сам ты хочешь пойти на пляж? — Хочу. И в море искупаться хочу. И тебя увидеть раздетой хочу, — честно ответил Славенский. — Только на сегодня мой морально-волевой лимит исчерпан. На тебе в купальнике я сломаюсь. — Ты сам захотел дать то обещание, — напомнила Саша, не испытывая никакого смущения от его откровенного признания, всколыхнувшего внутри совершенно противоположное ликование. Оно словно пробуждало от спячки и придавало телу, мыслям и всем ощущениям приятной головокружительной лёгкости. — Захотел и должен — разные вещи. — Андрей вышел в коридор, стремительно покинув ставшее слишком тесным пространство душевой. — Я бы предпочёл прогуляться, сориентироваться по окрестностям, завернуть к морю и пройтись по пляжу. — Он вдруг грубо прочесал всей пятернёй волосы. — Звучит ужасно скучной технической программой. — Отнюдь, — загадочно улыбнулась Саша, проскальзывая мимо него в комнату. Она проворно вытащила из сумки ручку и очередной клочок бумаги. Нацарапала что-то, перечитала и скрутила тонкой трубочкой. Подошла к полкам и плотно задвинула ящичек, куда столь поспешно засунула телефон. Взмахнув подолом, развернулась и чуть не налетела на привалившегося к косяку Андрея. — Пошли гулять. — Она приблизилась к нему и положила в боковой карман его штанов подготовленную записку. — Проверим кто ты: злой фей или добрый колдун. Глава 8 Пока Андрей закрывал дом и ставил его на сигнализацию, Саша прошла по дорожке в центр сада. Прикрыла глаза и вдыхала необычные прогретые ароматы южных растений. Стояла, расслабив руки, наполнялась вкусным воздухом и улыбалась. Улыбалась тому, как они спустились с лестницы, и Андрей, не спрашивая, усадил её на низкую скамейку у входной двери, опустился на корточки и из ниоткуда достал эластичный бинт. Пробурчав «чересчур резво разбегалась», он наложил не очень тугую повязку и зафиксировал её лодыжку и пятку. Помог Саше надеть невесомые мягкие сандалии, с особой тщательностью расправил сбивший в сторону подол сарафана и обулся сам. Саша прикусила нижнюю губу и скосила глаза направо и налево, как будто Андрей мог незаметно подойти и подслушать её мысли. Она перечислила его основные действия в той же сухой манере, в которой он сам представил план их прогулки: поддержал, усадил, перевязал, обул. Хотя на самом деле за опущенными веками Саша снова и снова видела его обеспокоенный цепкий взгляд, сравнивающий форму её лодыжек на предмет припухлости, рассматривала маленький трогательный завихряющийся водоворот волос на его макушке, когда он склонился, чтобы заняться её ногой, ощущала каждый палец Андрея на своей талии, пока он вёл её вниз ступень за ступенью, и безопасное тепло мужской руки, в которое так естественно погрузилась её ступня, совершенно не желая его покидать. Саша опустила глаза вниз и выставила вперёд повреждённую ногу. — Туго? Она чуть не оступилась от неожиданности, обнаружив Андрея прямо за собой. Он же уже присаживался рядом с ней. — Всё-таки перетянул ремешок? — Нет, — Саша выровнялась и начала перебирать складки подола, одновременно вытирая об них моментально вспотевшие ладони. — Мне удобно, правда. Просто кажется, что я не носила сандалии лет сто. — Сразу скажи, когда устанешь. — Андрей поднялся и кивком указал на калитку. — Готова? — Скажу. Готова. Марш, — отчеканила Саша и пошла вперёд, изучая цветы вдоль дорожки при свете дня. Путь из аэропорта на такси ночью показался Александре недолгим, но больше запомнился удивительным небом и запахами, нежели каким-то зрительным представлением того, куда именно они приехали. За воротами дома проходила довольно широкая ухоженная улица с похожими заборами, проложенными по обеим сторонам от проезжей части тротуарами и густой зеленью, обрамляющей обочины и подглядывающей с участков наружу. — Мы в пригороде Анапы, верно? — спросила Саша, внезапно растерявшись и не зная куда деть руки. Они вышли налегке. И если Славенский захватил телефон и ключи, то она не взяла вообще ничего. Убирать руки в карманы сарафана не хотелось, льнуть к Андрею первой — тоже. Саша скрестила запястья, вытянув указательные пальцы, как флюгеры, в разные стороны и ожидая выбора направления от Славенского. Он качнул головой влево и перехватил Сашину ладонь, мягко прижав её к сгибу своего локтя, мгновенно уничтожив всю её глупую маету и сомнения. — В Витязево, на современном отшибе, но, надеюсь, мы с тобой воочию убедимся в его исторически греческом колорите, — поставленным голосом профессионального гида ответил Андрей, делая широкий круговой жест свободной рукой. — Мне в любом случае всё будет в новинку, — заметила Саша, восторженно вертя головой и с любопытством всматриваясь в просвет появившегося узкого проулка, усыпанного опавшими абрикосами. — Не думала, что скажу такое, но единственное, что мне нравится в моём беспамятстве — это полнота каждого ощущения. Настройки сбились, и снова всё происходит в первый раз. Не как, без сравнения, а именно в первый. Волнительно… Странно… Остро… Страшно… Интересно. — Я махровый пессимист на фоне тебя, — усмехнулся Андрей, на ходу сорвав хвастающийся медовыми бочками абрикос и вручив его Саше. — Держи. Она поблагодарила и откусила половину, слизнув потёкший по губам сок. — Очень вкусно. Попробуй! — Саша подала вторую половинку абрикоса Андрею. Он наклонился и втянул его в рот прямо из пальцев Саши. — Вкусно, — подтвердил, улыбнувшись её широко распахнутым глазам, не мигающим, чтобы не пропустить его реакции. — Не знаю, какая из меня оптимистка, — Саша предусмотрительно перевела взгляд на деревья, не мешая Андрею выплюнуть косточку. — Учитывая литры слёз, которые я успела пролить за эти дни, и сколько раз погружалась в отчаяние. Только… небо не становится серым из-за моего уныния, а абрикосы дарят сладость, даже если я не помню их прежний вкус. Улица вильнула, вывела Сашу и Андрея на перекрёсток и, пронырнув через круглую площадь с небольшим рынком, стала оживлённой, шумной и неправдоподобно бесконечной. А потом внезапно закончилась, выкинув их в необъятный небесно-песчано-водный простор. К широкой пляжной полосе вёл облагороженный тысячами ног довольно опрятный променад, с обеих сторон охраняемый шатрами и киосками со сладостями, напитками, разноцветными платками, игрушками, надувными матрасами и прочими плав.средствами на далеко не самый взыскательный вкус.