Не стоило стрелять в того индейца... Надо было пристрелить всех троих! Следовало выследить этих ублюдков в бурю и убить. Застрелить всю троицу и уберечь себя от возможных неприятностей. И они бы не заявились сюда, как сейчас. Раньон снова закурил. Надо было взять с собой больше патронов для кольта, но он не ожидал подобных проблем. Хотя стоило бы предположить: эти дикари всегда выискивали одинокого белого, которого можно было ограбить и убить. И сейчас они ступали тихо-тихо, окружая хижину. Он слышал, как они скребут по стенам. Но то, что он услышал следом, было необъяснимо. Рычание. Низкое, гортанное, звериное рычание. Человек не может издавать такие звуки. Может, они взяли с собой собак? Раньон слышал, как оно принюхивается, тычась носом в ошкуренные доски, низко рычит и фыркает, как бык. Раньон прицелился из 38-го калибра в дверь. Первый, кто войдёт в хижину, попрощается с жизнью. Дверь начала ходить ходуном и трястись, будто кто-то тянул её на себя. Доски дрожали и стонали от действующей на них силы. Гвозди выдирались прямо с мясом. Вся хижина начала ходить ходуном, шатаясь взад и вперёд, пока что-то рвало и царапало её снаружи. Строение не было рассчитано на подобное давление. Крыша стала рушиться, и вокруг Раньона посыпались доски, припорашиваемые тотчас снегом. Потух фонарь, поглощённый метелью. Раньон вскрикнул и начал выбивать ногой доски, составляющие заднюю стену его хижины. И в тот момент, когда он вырвал несколько досок и наполовину пролез в открытую дыру, дверь разлетелась в щепки. Раньон пробирался через сугробы, слыша за спиной дикий вопль, который не мог быть человеческим. Раньон бежал сквозь пургу, падая, поднимаясь и стараясь убраться оттуда поскорей. А за ним не утихал злобный, отвратительный вой и что-то ещё, похожее на скрежет зубов. Он развернулся и дважды выстрелил в расплывчатую тёмную фигуру. Огромную фигуру. Теперь Раньон даже слышал запах этого чудовища: запах разложения, гниющего мяса и свежей крови. Раньон завизжал. Высокий, полный безумия крик разорвал ночную тишину. И что-то ответило на этот крик лаем и воем. Раньон повалился на снег. Морозный воздух разрывал лёгкие, окоченевшие пальцы стискивали рукоять кольта. И Раньон увидел, как массивная тёмная фигура прыгает на него сверху. Слишком большая, чтобы быть человеческой. Гигантская. Раньон выпустил ещё четыре пули, и револьвер выбили у него из руки. Только вот... От его запястья поднимался пар... Онемевшая от холода рука ничего не почувствовала. Но за пару мгновений до следующего нападения Раньон рассмотрел свою руку. Существо срезало его кисть от предплечья вместе с револьвером. И пока его разум пытался справиться с этой безумной мыслью, чёрный расплывчатый силуэт атаковал вновь. Раньон увидел злобные красные глаза размером с бейсбольный мяч. Ощутил горячее, зловонное дыхание, напоминающее гниющее под солнцем павшее животное. А затем его живот рассекли от паха до подбородка одним ударом. Раньон почувствовал боль, и понял, что умирает. Раньон был первым. Но не последним. -8- К рассвету метель стихла. Воздух был по-прежнему свежим и холодным, а с чистого, морозного неба на землю опускались лишь редкие снежинки. На территории железнодорожной компании «Юнион Пасифик» в Волчьей Бухте всё шло, как обычно. А около девяти часов сигнальщик заметил развороченную хижину рабочего. Обойдя вокруг, заметил одиноко торчащую из сугроба, покрытую засохшей кровью руку. *** В течение часа прибыли представители закона. - Что думаешь об этом, док? - спросил шериф Лаутерс, в нетерпении потирая руки и желая поскорее со всем покончить. Доктор Пэрри покачал головой. Его волосы были абсолютно белыми, как хлопья снега, а длинные серые усы лишь слегка тронула седина. Доктор был высоким, тощим мужчиной с больной спиной. Это сразу бросалось в глаза, когда он присел на корточки рядом с изуродованным телом Эйба Раньона. А на лице, казалось, навсегда застыла маска недовольства. - Не знаю, Билл. Понятия не имею. - Это явно какое-то животное, - сообщил шериф. - Человек на такое не способен. Скорей всего, огромный гризли. Пэрри поморщился и снова качнул головой. - Нет. Это не гризли. Эти следы от зубов не принадлежат ни одному виду медведей из тех, которые здесь обитают. Доктор сказал это с абсолютной уверенностью. - Я штопал многих и многих хоронил после стычек в горах с голодным и разъярённым гризли. Ни одни медведь на такое не способен. Бледное, обрюзгшее лицо Лаутерса скривилось от злости. - Тогда что это, во имя всего святого? От всего произошедшего пахло неприятностями, а шериф неприятности не любил. - Чёрт возьми, док, мне нужны ответы! Если что-то рыскает по округе и убивает людей, я должен об этом знать. Я должен знать, на кого мне охотиться.