– Ага, тут все только и делают, что ходят и теряют монеты. – Мак прошел коротким переулком и увидел небольшой, огороженный камнем бассейн со ступеньками и льющимся из трубы в стене потоком воды. Прохожие сновали по дороге, торопясь по своим делам. Никто не смотрел на полощущегося в воде мальчугана. Отмывшись и приведя себя в порядок, Мак посмотрел по сторонам, пытаясь определить, где это он оказался. Очередная узкая, но прямая улочка вела от центра в сторону ворот и рыночной площади. Решив, что сегодня действительно придется переночевать в стогу где-нибудь за городом, но по дороге можно попробовать переговорить с кем-нибудь из торговцев, Мак сделал пару шагов в сторону ворот, когда за его спиной раздался дробный топот копыт. Не успел Мак хоть что-то сообразить, как что-то дернуло его в сторону. – Ай! По узкой улочке промчался гвардеец на мехлошади, оставляя за собой клубы смрадного дыма, прохожие рассыпались по сторонам, вжимаясь в стены. – Ой! – Мак чуть не врезался в фонарный столб. – Ого! Его лицо оказалось в гуще чьих-то рыжих кудряшек. Мак отстранился и наконец заметил обладательницу столь замечательной прически. – Ну, чего уставился? – хмуро произнесла среднего роста девушка в легкой блузке с рукавами-крылышками и в узких брюках на подтяжках. – О! Ты такая… – Мак подбирал слова, внезапно все куда-то пропавшие. – Какая? – допытывалась девушка. – Похожа на ваших деревенских овец? – Нет! Ты такая… светлая! И лицо все в этих замечательных конопушках… то есть, я хотел сказать, веснушках! – Ты себя-то видел, у тебя вообще пластырь на носу! – Ты что, обиделась? Я не хотел… Просто ты красивая, я не могу точно описать… – Надо же, деревенский рыцарь, – улыбнулась наконец девушка. – Откуда ты такой взялся? – Я из Старой Заставы, это в горах, по дороге на перевал… – Я знаю, где это, у нас есть атлас дорог, – прервала его девушка. – А что ты в городе делаешь? Я за тобой давно наблюдаю. Здесь все на виду, все друг друга знают, чужаков не любят. А ты ходишь, глазеешь по сторонам, разговариваешь сам с собой, в лужу зачем-то полез – пить, что ли, захотел? – Я? Нет! Я монетку нашел, серебряную. – В луже? – не поверила девушка. – Ага, там! – Мак достал из кармана найденную и уже отмытую в фонтане монету и протянул девушке. – Вот, смотри! – Нет, спасибо, пусть у тебя останется, – отказалась девушка, – вдруг там в луже зараза какая-то. Надо ее кипятком промыть. Мак убрал монету обратно. – Я пойду… – Стой! Куда? Ты куда собрался! – Надо выйти из города, пока ворота не закроют. Я не нашел где переночевать, пойду в поля, найду стог. – Серьезно? Ты собрался спать в куче травы? – У меня нет выбора… – Выбор есть всегда! – Глаза девушки загорелись. – Сегодня можешь переночевать у нас, в каморке под лестницей. Там тепло, сухо, можно бросить тюфяк, тебе будет удобно. – А родители не будут против? – сразу поинтересовался Мак. – Я живу с дядей, он вернется поздно, а утром я ему все расскажу. Давай, пошли! – Слушай, неудобно как-то! – Я тебе только что жизнь спасла! И теперь тебе неудобно? – Хорошо, пошли, где живет твой дядя? – Я покажу, иди за мной! – Девушка направилась по улице в противоположную от ворот сторону. Мак вздохнул: за сегодняшний день с ним столько всего приключилось, сколько за год раньше не случалось. Только мехкони чуть не сбили уже дважды… Девушка шла довольно быстро, и Мак поспешил ее догнать, чтобы опять не потерять проснувшуюся надежду. – Чего они так гоняют, утром на дороге меня всадник чуть не сбил, теперь вот опять… – На большой скорости расход топлива меньше и вода в радиаторе быстрее остывает, – объяснила девушка. – Но кузнец как-то говорил, что у мехконей переключение скоростей очень тугое, так местные лихачи сразу с места в карьер на полной скорости рвут. В гарнизоне на стене полно вмятин, и шестеренки разбросаны по всему рву: кто не справлялся с мехконем, те оставляли зубы в стене, а коней ремонтировали за их счет. – Сурово… А нельзя было сделать маленького механического пони для тренировок? – Да кому это надо, желающих попасть в городскую стражу полно, работы на всех не хватает, а там платят регулярно. А тебя как зовут? – спросила девушка, убедившись, что деревенский парень не отстает, а идет рядом. – Меня? Да по-разному… Эй, ты, пойди проверь овец!.. Прочь с дороги, деревенщина!.. Слышь, пацан, подай вон ту железку!.. Обычно так. – Я неправильно задала вопрос, – вновь улыбнулась девушка. – Как твое имя? – Мак! – Как? Какой из тебя маг, ты же еще совсем ребенок, и у тебя нет ни бороды, ни мантии, ни колпака! – Я не маг, я – Мак, ну как Макар, Марк, Макароний… А я Мак, – попытался объяснить мальчуган. – Макароний! Ха-ха-ха! – залилась девушка искренним чистым смехом. – Тебе бы это больше пошло – длинный, худой, нескладный, как щенок дога, как будто из макарон собранный… – Я не знаю, как выглядит щенок дога и кто этот дог, – надулся Мак. – Но я не дог и не маг, я – Мак, раньше жил в горной деревеньке на границе почти. Я в городе первый день, а тут меня уже все за дурачка считают! «Спокойствие, только спокойствие! – проснулся вдруг шар. – Есть шанс переночевать в хорошем месте, не лезь в бутылку, прояви терпение!» – Я лучше пойду искать стог сена! – сгоряча произнес Мак скорее шару, чем девушке, но та восприняла его слова всерьез. – Подожди, да не обижайся ты, я не хотела тебя обидеть! Я тебе покажу на картинке в энциклопедии, кто такие доги, и их щенков. Пойдем, уже недалеко. Не понравится – еще успеешь уйти, пока ворота не закрыли. Мак опять вздохнул, но пошел следом. – Послушай, а ты когда сейчас говорил, как будто рядом пчела пролетела или комар пропищал, какой-то почти неуловимый звук, ты слышал? – спросила вдруг девушка. «Ого! А она непростая штучка!» – на этот раз удивился шар. – Вот! Опять! Ты слышал? – Показалось, наверное… – постарался как можно спокойнее произнести Мак. – Откуда у вас тут пчелы, все дымом пропахло. А тебя-то как зовут? Ой! То есть как твое имя? Девушка прыснула в кулачок и, улыбаясь своей светлой улыбкой, ответила: – Мое имя Аделаида Луиза-Мария де Гарсия Бургундия Санчес и Лабрадор, но можно просто Ада, так и быстрее, и запоминать проще. – Какое длинное имя, – искренне удивился Мак, – У тебя, наверное, колдуньи в роду были? – Почему были? И сейчас есть… где-то… – Ада, Ада… – Мак покатал во рту незнакомое раньше слово, оказавшееся именем симпатичной девушки. – Красиво. – Сразу предупреждаю, на будущее, Лабрадор – это географическое понятие, а не порода собак. Знаешь, что такое география? – Графия… Что-то связанное с карандашами, – предположил Мак. – А, ну конечно, графит же, из него карандаши делают. – Догадливый, хоть и из деревни, – одобрительно кивнула Ада. – Карандашами рисуют и пишут, а «гео» – это название Луррамаа на каком-то забытом языке. Получается «описание земли», география. – Не проще было сказать, что это карты и атласы? – Это общее название для всей отрасли – землемеры, топографы, строители, все ею пользуются. – Хорошо, я понял, только зачем было брать слово из языка, на котором никто уже не говорит? – Я не знаю, – тут уже задумалась девушка. – Просто так принято, назвали когда-то и пользуются. Она свернула в переулок. – Нам сюда! Улочка выходила на небольшой пятачок, совсем маленькую площадь, образовавшуюся на пересечении нескольких дорог и окруженную со всех сторон двухэтажными домами с высокими крышами. С одной стороны на площадь вылезала своим краем толстая трехуровневая башня с плоской, огороженной каменными зубьями площадкой наверху. Придомовые лавки на площади уже закрывались, торговцы заносили свои товары обратно на склады, сворачивали большие матерчатые навесы, немногочисленные прохожие торопились разойтись по домам. – А в каком доме ты живешь? – поинтересовался Мак. – Нам туда, в башню, – махнула рукой Ада и сразу пояснила: – Это бывший пороховой склад, поэтому она стоит не у стены, а в городе. Толстые стены, очень удобно для экспериментов.