— Мой отец узнал про этот колледж несколько лет назад, когда был здесь на конференции. Ему приглянулась местность, он навел справки о школе и предложил мне ее посмотреть. Мы приехали сюда, и мне все понравилось. Правда, теперь я чувствую себя не в своей тарелке. Значит, в этой школе больше никого нет со Среднего запада? — Только я. Все остальные с побережья, в основном с Восточного. — Тогда здорово, что мы повстречались. — У него снова мелькает ямочка на щеке. — До сих пор я не нашел здесь никого особенно дружелюбного. — Они как будто из закрытого клуба. Особенно те, кто из Коннектикута. Некоторые из них учились в одной школе. О, и тебе стоит знать, что эти люди понятия не имеют, что находится в центре стране. Если ты скажешь им, откуда ты, то они будут в замешательстве хлопать глазами. Я миллион раз повторяла им, что приехала из Айовы, но половина из них все еще думает, что я из Огайо. Он смеется. — Это многое объясняет. Я рассказывал ребятам в общежитии, что приехал из Иллинойса, но они продолжают спрашивать, нравилось ли мне жить в Индиане. — Вот видишь? Причем, пытаться их поправлять бесполезно. Я пробовала, но они все равно считают, что я из Огайо. — Я забрасываю рюкзак на плечо. — Ладно, мне пора идти. Увидимся в лаборатории. Он выходит из здания со мной, и мы вместе следуем через открытый двор. — Слушай, не хочется надоедать, но может пообедаем вместе? Ты могла бы поделилась со мной местными секретами. Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему лицом. Вау. А он действительно хорош собой. И такой высокий. Под метр девяносто пять. Кажется, он отчаянно хочет с кем-нибудь подружиться. Обычно я не слишком дружелюбна, но я знаю, как это стремно — не иметь знакомых, поэтому чувствую необходимость поддержать своего единственного земляка. — Что ж, хорошо. В полдень ты свободен? — Да, но в половине первого я собирался забрать лабораторные принадлежности. Может, встретимся раньше? — Давай в половине двенадцатого. В каком общежитии ты живешь? — Вон там. — Он указывает на соседнее здание. — Тогда до встречи в столовой. — Отлично. Пока. Вернувшись к себе, я осознаю, что только что согласилась пообедать с очень симпатичным парнем, который не является Гарретом. Это плохо? Вряд ли. Но откуда тогда чувство вины? И почему я намеренно предложила пообедать в общежитии Карсона, а не в моем? Не из опасения же, что девушки с моего этажа увидят нас с Карсоном и подумают, будто я им увлечена? Это смешно. Это просто обед. Мне что, больше нельзя просто обедать с другими парнями? Это ненормально. В половине двенадцатого Карсон встречает меня у входа в столовую. Когда мы становимся в очередь, мне начинает казаться, что все на нас смотрят и сплетничают о том, что я изменяю Гаррету. Но я не собираюсь ему изменять. Я просто обедаю. И никто на меня не смотрит. Просто это моя совесть так говорит. Мы садимся за столик в углу. Я голодная, потому что никогда не завтракаю. — Должно быть, ты очень любишь жареную картошку, — говорит Карсон, глядя в мою тарелку. Несмотря на решение правильно питаться, я все еще не сделала этого. Сегодня у меня на обед картошка-фри, шоколадное мороженое и газировка. — Кто же ее не любит. — Я тянусь через столик за кетчупом. — И чего ты подкалываешь меня? У тебя самого тоже куча картошки. — Ага, но еще сэндвич с курицей. — Так какие у тебя вопросы? — говорю я, стуча бутылкой кетчупа по тарелке. Карсон устраивает мне настоящий экзамен, расспрашивая по поводу преподавателей и о том, чего ему ждать в плане домашних заданий и тестов. Затем мы кратко обсуждаем общественную жизнь, и я объясняю, что по пятницам и субботам все ходят на вечеринки за пределами кампуса, поскольку устраивать вечеринки в комнатах общежития запрещено. — Ты не знаешь, здесь есть какие-нибудь лесные тропинки? — спрашивает он. — Мне нравится бегать, но беговые дорожки я не люблю. — Я тоже. Правда, мне страшновато бегать в лесу в одиночку, особенно по вечерам, поэтому обычно я оказываюсь на трассе. Но отвечая на твой вопрос, в лесу за научным корпусом начинается тропа. — Сколько ты пробегаешь? — Девять или десять миль. Иногда меньше, если времени мало. — Я обычно бегу восемь-девять. Мы должны пробежаться как-нибудь вместе. — Ага, можно. — В мою совесть снова закрадывается чувство вины. Что я делаю с этим парнем? Сначала обед, а теперь планы о совместной пробежке? Я еще ни разу не упомянула о Гаррете. И даже не сказала Карсону, что у меня есть парень. Неудивительно, что он продолжает строить совместные планы. Как только я открываю рот, чтобы сказать о Гаррете, Карсон задает новый вопрос: — Так какая у тебя специализация? — Пока не знаю. Еще не определилась. А у тебя? — Биология. Я планирую поступать на медицинский. — Каким врачом хочешь стать? — Я откусываю большой кусок мороженого. — Онкологом. Я съеживаюсь — мороженое словно на миг заморозило мозг. Потом говорю: — Значит, собираешься лечить рак. А почему? — Ну… — Карсон кладет картошку-фри, которую держал, на тарелку и отряхивает руки от соли. — Рак был у моей сестры. Почему он говорит в прошедшем времени? Она либо победила рак, либо умерла. Уточнять слишком страшно. Он отодвигает поднос в сторону и, положив локти на стол, подается вперед. — Я не люблю говорить об этом, но поскольку тема уже всплыла, расскажу. Моя сестра умерла от рака в прошлом месяце. Ей было шестнадцать. Теперь ясно, почему он использовал прошедшее время. — О. Прости. Это ужасно. — Да. Летом ей стало хуже, поэтому я не пошел осенью в колледж. Хотел провести время с ней. Она умерла за неделю до Рождества. Я никогда не знаю, как реагировать, когда люди рассказывают мне грустные вещи. Просто сижу в полной растерянности и чувствую себя идиоткой. — В общем, — продолжает он, — насмотревшись на ее страдания, я и захотел стать врачом. К тому же, мой отец и дед оба врачи, так что это семейное. — Я тоже подумываю пойти в медицинский. — Я не собиралась раскрывать свой маленький секрет, но история о умершей сестре меня так растрогала, что признание вырвалось непроизвольно. — Правда? Ты уже знаешь, в какой области хочешь специализироваться? — Нет. Я еще даже не уверена до конца, что хочу быть врачом. Пока просто думаю. Теперь я жалею, что проболталась. Я даже Гаррету не рассказывала. Разве можно обсуждать с незнакомцем свои планы на жизнь, если о них не знает даже твой парень? — Ну, если когда-нибудь захочешь поговорить о медицинских колледжах или разных видах медицины с врачом, то можешь пообщаться с моим отцом. Он преподает в университете и ведет частную практику. — Хорошо, если что, я спрошу. — Пожалуй, мне пора в лабораторию. — Карсон встает из-за стола. — Ты занята сейчас или хочешь пойти со мной и помочь собрать принадлежности? — Можно, но сначала мне надо ненадолго зайти к себе и взять лабораторную методичку. Карсон провожает меня прямо до комнаты. Девушки с этажа видят нас вместе, но странных взглядов на меня не бросают. Похоже, я придаю этому слишком большое значение. Я вполне могу дружески общаться с парнями. Почему нет? Другие так делают. Девушки, проходящие мимо, смотрят на Карсона очень заинтересованно. С его внешностью у него появится подружка уже к выходным. — Я сейчас. — Быстро зайдя в комнату, я начинаю искать методичку по химии. — У тебя нет телевизора? — Что? — Я поднимаю лицо и вижу, что Карсон сел ко мне на кровать. — М-м, нет. Я редко смотрю телевизор. — Встав на колени, я перебираю стопку книг на полу у стола. — Клянусь, мою методичку будто украли. Я точно помню, что покупала ее, но теперь не могу найти. — Привет, Джейд. У меня закончились… — Гаррет заходит через полуоткрытую дверь, но останавливается, увидев незнакомого красавчика, сидящего у меня на кровати. Черт! Я совсем не так представляла себе первый день учебы в новом семестре. Глава 16 — Похоже, у тебя гости, — говорит мне Гаррет. Я оставляю попытки найти методичку и подхожу к нему. — Это Карсон. Он новенький. Карсон, это Гаррет. — Привет. — Карсон встает и протягивает руку. Он и впрямь выше Гаррета, но всего на два-три сантиметра.