У меня никогда не бывало трений с законом, даже в детстве, и первый опыт ужасал. Иногда я оказывалась на грани, когда тусовалась с Мэри и еще одной закадычной подругой, Мелани, сестрой Томаса, но мы каким-то образом выходили сухими из воды. Мы с Томасом несколько раз едва не попались – был случай, к примеру, когда копы остановили нас на обратном пути с тусовки в Норт-Бей, где мы накурились травы. Черт, меня колотило до самого дома. А однажды, когда мы предавались безумному сексу на пляже в два часа ночи, нас застукала полицейская служба береговой охраны. И все же такого кошмара со мной еще не случалось. А последствия грозили быть слишком многочисленными, чтобы даже начинать их осмысливать. Райан уселся рядом и принялся изучать мои раны. Когда коснулся моей щеки теплой губкой, я едва не задохнулась от резкой боли. – Прости, милая. – Он был само раскаяние. – Я стараюсь быть аккуратным, но эти ссадины нужно промыть. Его забота доставляла мне безумное удовольствие, и в то же время отчаянно хотелось вырвать у него губку. Мне казалось, что я не достойна его ласковых касаний. Дэвид закончил говорить по телефону. – Райан, сейчас подъедет помощница Марсии Гэй Гарден и побудет с Тарин, пока ты на премьере. У Дженны все люди заняты. – Я никуда не поеду, – глухо произнес Райан, с предельной осторожностью протирая мне губу. Все, даже я, дружно уставились на него. Дэвид вознесся на пик управленческого психоза и неустанно твердил, что не верит своим ушам. – Сказано же – никуда не поеду, – повторил Райан. Дэвид пустился в пререкания, но они были оставлены без внимания. Райаном овладело леденящее спокойствие. Перед бурей? Чуть дрогнувшей рукой он приподнял мне подбородок. – Надо вызвать консьержа и заказать лекарства, – сказал он тихо. – Грязь с ран я в основном смыл, но будет лучше, если мы продолжим в душе. Я придержала его руку: – Райан, пожалуйста. Мне и без того досталось. Тебе нужно ехать. Он раздул ноздри: – Я не оставлю тебя. Даже не думай. Я забрала у него губку, не обращая внимания на то, что белоснежное полотенце запятналось розовым. – Всего на несколько часов. Я попыталась ободряюще улыбнуться, чувствуя себя такой же грязной, как губка в руке. Он чуть скривил губы и покачал головой: – Не могу. Я перехватила взгляд Дэвида, надеясь, что он догадается больше не маячить в номере. Я собиралась оказать ему огромную услугу. – Не оставишь нас на минутку? По моему мнению, Дэвид знал меня достаточно, чтобы понять разумность моих действий. Майк, благослови Господь его чистую душу, выставил всех за дверь. Райан стянул рубашку и швырнул на пол: – Не пытайся меня уболтать! Я не уйду! Его тон исключал возражения. Я смирилась с фактом, что нынче всяко никуда не поеду, тем более на роскошный обед с премьер-министром Франции и его семейством. – Мир не перевернется, если я не приду на премьеру. Это он так считает. Может быть, он прав, но фанаты точно осатанеют. Райан откупорил бутылку воды и уставился на меня: – В чем дело? – У тебя обязательства, – промямлила я. – Мне до лампочки. Я несогласно помотала головой, понимая, что он находится в стрессовом состоянии, которому я была причиной. – Это твоя карьера, твой фильм. Я не позволю тебе все разрушить. Только не ради меня. Я порылась в сумке в поисках чего-нибудь вроде аспирина. – Я не пойду без тебя, – нахмурился Райан. Я остановилась перед ним по пути в ванную: – Нет, пойдешь. Едва я повернулась к двери ванной, ребра снова пронзило болью. Задрать блузку и бегло взглянуть в зеркало хватило, чтобы подтвердить мои худшие опасения. На талии была огромная иссиня-черная отметина длиной как минимум дюймов шесть. Она напомнила мне сумеречное небо, упакованное в боль. «По крайней мере, не справа, как после машины, но в остальном очень похоже». Райан задохнулся: – А это что, черт возьми? Он испугал меня. Я быстро опустила и одернула блузку. Тут он впервые увидел и глубокий порез с тыльной стороны предплечья. Его длинные пальцы сомкнулись на моем запястье. Я выдернула руку, украшенную после падения набухшим красным шрамом и множеством ссадин. – Ерунда. – Черта с два! – Он приступил ко мне и попытался задрать блузку, но я держала ее крепко. – Дай. Мне. Взглянуть, – велел Райан, цедя слова сквозь зубы. Было понятно, что он не просит. Его терпение лопнуло. Устав от борьбы, я молча уступила. Глаза Райана сошлись к переносице, как будто тоже от боли. Я не знала, что сказать, кроме как снова попросить прощения, и опустила блузку, словно та могла скрыть мой позор. – Пожалуйста, поезжай на премьеру. Я и так за один только день испоганила тебе карьеру. Я пустила воду, намереваясь промыть раны под душем, а заодно спрятать слезы, пока не захлебнулась изнутри. Потом соберу вещи. Ощущение полного провала порождало во мне желание убежать и затаиться. – Нет, солнышко. Сперва я о тебе позабочусь – это важнее. Знал бы он, насколько совпадали наши чувства. Райан осторожно прижался ко мне и бережно обнял за плечи, словно боялся сломать. – И прекрати извиняться, прошу тебя. У тебя нет на это причин. Я помотала головой и попыталась отстраниться. Господи, как же он ошибался! – Мне надо было послушаться и никуда не ходить одной. А теперь… Теперь я нас обоих унизила. Я даже не понимаю, почему ты такой добрый со мной. Лицо Райана выражало недоумение. Он высвободил руку и потянулся, чтобы выключить душ. Ванная превращалась в сауну, окутанную густым паром. – Как по-твоему, будь у меня другая работа, твоя первая поездка в Париж сложилась бы иначе? Я попыталась оттолкнуть его: – Райан, не надо… Он чуть запрокинул мне голову, отказываясь отпустить. – Или, может быть, папарацци одолевали бы тебя во время прогулок по мирному иностранному городу? Вместо того чтобы любоваться видами на пару с тобой и защищать, как подобает мужчине, я снова бросил тебя на произвол судьбы. Как по-твоему, нравится ли мне это, горжусь ли я собой? Позволь доложить, что нет. А теперь я смотрю, как тебя покалечили, и… – Перестань, Райан. Пожалуйста. Ты ни в чем не виноват. Ты не имеешь к этому ни малейшего отношения. Это было мое глупое решение – выйти, и только мое. Я думала, что нет ничего страшного в том, чтобы прошвырнуться по магазинам. Подумаешь! Теперь я ученая. Больше такое не повторится. Райан досадливо взвыл: