Детский день оказался намного веселее, чем ожидала Мэл. Жаль, что она была настолько расстроена, что это не имело значения. Тем не менее, Тарин отожгла со вторым фотоаппаратом, и даже Дэн наслаждался, развлекая детей и предлагая углы и варианты для съемки Тарин. Мэл была довольна собой, выполняя свою часть работы, погрузившись в мысли. Курорт принадлежат Хантеру. Как она могла не знать? Это была деталь, в которую она должна была быть посвящена, учитывая, что делала фотографии для курорта. И он утверждал, что обычный? Человек купался в деньгах! Мало того, что она была совершенно не его уровня, но он так же был ее работодателем! Она мечтала о парне, перед которым, вероятно, даже не могла бы чихнуть, пока он не проверит ее прошлое. Все это сумасшествие продлится неделю. Недельный роман с обычным парнем не был бы безумием. Но связь с Хантером была бы не просто безумием. Это было бы совершенно безрассудно. Ее смущение было безграничным. Утро она пережила, не жалуясь, день у дизайнера, мучаясь с двумя примерками, на которых настаивала Кэролайн. Другие девушки не понимали, почему фотограф пожинала плоды щедрости Дженны, общаясь с ведущими дизайнерами, но, как они все сказали, они бы под страхом смерти не надели платья, которые мерила Мэл, так что это не было серьезной проблемой. Кэролайн заверила ее, что они так себя ведут, потому что не могут в них влезть. Честно говоря, Мэл не могла сказать, нравились ли ей наряды. Окажись они в ее шкафу, она бы на них даже не посмотрела. Девушка сделала необходимые фотографии, заверяя Алексис, что ее нос выглядит хорошо, и согласившись снимать Бетани только слева. Видимо, она скрывала недостаток, который не хотела демонстрировать. Дженна, Кэролайн и Грейс теперь играли с детьми вместе с сестрами Тома, которые, вероятно, были самыми красивыми женщинами на планете, а другие девушки прятались в доме, делая маски для лица, маникюр или что-то в этом роде, что не имело никакого смысла, потому что они переделают ногти за день до свадьбы. Но Мэл была рада находиться вдали от них. Ей на самом деле нравились ее кузины, у Грейс был потенциал, чтобы попасть в список хороших. Из всей компании подружек невесты она была наименьшим снобом и, конечно, лучше всех относилась к Дженне. Мэллори, честно говоря, не могла различить, какая из девушек была Бетани, а какая Бриттани, они были жутко похожи, но поскольку ей не приходилось общаться с ними напрямую, это было не важно. Софи, напротив, безумно ненавидела Мэл, хотя Мэл не совсем понимала почему. После того, как Софи объявила, что Хантер владелец курорта, она сообщила Мэл, что мужчина под запретом, потому что его бывшая пытается вернуться к нему, и что если Мэл не отступит, Софи устроит ей серьезные проблемы. Какие именно будут проблемы, не уточнилось. Мэл не верила, что Софи так сильно переживала за отношения Хантера с бывшей, скорее, она хотела сама занять вакансию, но не собиралась об этом объявлять. Мужчины сегодня играли в гольф, и она была благодарна за это. Ей нужно было время поразмыслить, и любое время, проведенное рядом с Хантером, затуманило бы ее голову. Или может закончиться тем, что она набросится на него. Ее за это просто напросто уволят и, возможно, занесут в черный список вечеринок высшего класса, но это, по крайней мере, принесло бы ей удовольствие. – Привет. Она замерла, застонала и поправила камеру, начав делать огромное количество снимков. Мэл подумывала игнорировать его, но здравый смысл подсказал, что это неправильно. – Привет, – сухо ответила она. Хантер подошел и встал рядом с ней, но она сосредоточилась на трех детях, сражающихся на детской площадке. Они помахали ей, широко улыбаясь, и продолжили борьбу на мечах. Может, они подойдут, и будут сражаться на мечах у колен Хантера. – Девочка лучшая в этой группе, – бросил он небрежно. Так и было, но факт, что он это понял, раздражал Мэл. – Эдди, – сообщила она ему. – Прошу прощения? – Ее зовут Эдди, – объяснила она. – Она дочь сестры Тома Карен, а ее близняшка – Эйми, ей в настоящее время принадлежит рекорд по прыжкам в высоту. Хантер усмехнулся, что очень злило. И очаровывало. – А кто на шведской стенке? Мэл схватилась за камеру так сильно, что боялась сломать объектив, но лишь поправила его и сосредоточилась на брусьях. – Тревор и Харрисон. Дети Кортни. А малышка – Оливия. Она - ребёнок гостей с курорта. – Ее мама оставила малышку с няней? – Естественно, – огрызнулась она. – Как и другие пять мам, сидящих за столом для пикника, – она медленно выдохнула, пытаясь вернуть самообладание. – Разве ты не должен играть в гольф? – Ненавижу гольф. Скучная игра для богатеньких. На самом деле, я просто отвратительно играю и слишком нетерпелив. Я бы предпочел побыть здесь. Скрытое значение его слов раздражало больше, чем оценка гольфа как игры для толстосумов, словно он не был одним из них. Она сделала еще один снимок Оливии, и опустила камеру, чтобы наконец взглянуть на него. Хантер выглядел невероятно привлекательным, нереально дорого в джинсах и белой рубашке без воротника. На его запястье красовался «Ролекс», кольцо выпускника на пальце, а «Рэй Бан» цеплялись за воротник. Богатей, который пытается казаться нормальным. – Значит, это место принадлежит тебе, – протянула она без лишнего шума. Он напрягся и нахмурился. – Кто тебе сказал? – Софи. Это большой секрет? Он вздохнул и засунул руки в карманы. – Да, это место принадлежит мне, пустяки. Мой отец унаследовал его, и мы разделили собственность. Я недавно выкупил его акции, чтобы он мог уйти на пенсию. Что из этого? – его тон был оборонительным. – Ничего, – сказала она, небрежно пожав плечами. – Похоже на слухи, которые распускают люди. – Не я, – ответил он, качая головой. – Я ничего не говорил и не имею к этому никакого отношения. Я просто хочу, чтобы все оставалось так – спокойно, красиво и естественно. Курорт должен оставаться пристанищем, убежищем, местом, куда можно убежать от всего. Думаешь, я должен трепаться об этом? Она закатила глаза и снова подняла камеру. – Я думаю, тебе стоило быть честным со мной. – Я никогда не был нечестным. Игра слов? Он собирался играть таким образом? Она сделала две фотографии и немного отошла, щелкнув еще несколько раз. Конечно, он последовал за ней. – Ты мог бы мне сказать, – пробормотала Мэл. – А это важно? – с искренним интересом спросил он. Да, и имело огромное значение. Она сглотнула и пожала плечами. – Возможно. – Так зачем рассказывать? – она слышала, что он улыбался, и это только больше раздражало ее. Она вздохнула, сделала три снимка, опустила камеру и повернулась к нему. – Я заслуживаю знать, с кем имею дело. Ветер ворвался в его волосы и растрепал их настолько, что он стал казаться более человечным. – С тем же парнем, что и раньше, – настаивал он с кривой улыбкой. – Я даже не знаю, кто он, – огрызнулась Мэл. – Там я решила, что ты обычный. Ты даже предложил мне дозу нормальности! Да у тебя больше денег, чем на Шри-Ланке, и ты думаешь, что можешь притворяться обычным парнем? Ты чертовски богат, Хантер. Ты один из них. Он нахмурился и поднял палец. – Ты говоришь, как сноб среднего класса, Мэл. У меня есть деньги, и я не должен извиняться за это. И не буду. Был ли я рожден богатым? Да, но еще я усердно работал. Я проложил свой путь туда, где нахожусь. Это место единственное, что я унаследовал. Все остальное я заработал сам, и люди уважают меня за это. Я не какой-то мажорный мальчик, который бежит к папочке, когда хочет что-то прикупить. Никто не платил мне стипендии за мою голубую кровь, я приобрел свою первую машину на заработанные своим трудом деньги, а не на подачки. Хочешь чего-то в жизни – трудись ради этого не покладая рук, или довольствуйся тем, что есть. Знаешь, кто меня этому научил? Мои чертовски богатые родители. Она долго смотрела на него. В считанные мгновения он взорвал ее мнение о себе в пух и прах. Ее лицо горело, она почувствовала себя маленькой. Ладно, ее смущение не знало границ. Она прочистила горло и позвала Дэна. Он подбежал к ней на удивление профессионально, несмотря на его кепку, как обычно козырьком назад, и черную футболку с глубоким вырезом. Она передала ему камеру и сумку и велела занять ее место. Дэн отреагировал незамедлительно, а Мэл тем временем пошла в противоположном направлении. – Куда ты? – удивленно спросил Хантер. – Мне нужно найти лестницу, – просто бросила она. – Зачем? Она скомкала подол на полосатой футболке и фыркнула. – Я, кажется, попала в огромную глубокую яму, и хочу попробовать из нее выбраться. Хантер рассмеялся и схватил ее за руку. – Эй, эй, прости. Мэл повернулась к нему, пораженная его извинениями. – Ты просишь прощения? Я обозвала тебя лжецом и затаила обиду, что у тебя больше денег, чем у целой страны, а ты извиняешься? Прекрати углублять яму. Я здесь идиотка, а не ты. Он улыбнулся, сверкая глазами. – Я вроде не говорил, что идиот, но спасибо. Мэл сложила руки и вздохнула.