– Я и не собирался. Ей пришлось тяжело сглотнуть, когда Хантер медленно вытащил ее на танцпол и обнял. Мягкие звуки «As Time Goes By» плавали на ветру, пианино и саксофон играли друг с другом, словно флиртовали. – Тебе весело? – спросил он, когда они медленно двигались в ритме. Она кивнула, улыбаясь ему. – Музыка потрясающая. Честно говоря, это лучшее за всю неделю. Ее ответ его обрадовал, и он притянул ее ближе. – Я рад. – Ты всех здесь знаешь, – мягко прокомментировала она, улыбаясь, когда Арло привел свою симпатичную жену на танцпол. Хантер кивнул, напевая в знак согласия. – Я взял это за правило. Дедушка всех знал, папа всех знал, и это стало своего рода фишкой. Но мне нравится этим заниматься. Люди доверяют владельцам и менеджерам, с которыми они могут встретиться и пообщаться, – он повернул голову так, чтобы рот был близко к ее уху. – Но когда появляются такие парни, как Арло и Ричи, которые думают, что они могут подкатывать моей девушке, мне приходится напоминать, кто здесь босс. Мэл хихикнула, но мурашки побежали по ее коже. – Да, – прошептала она. – Я была безумно близка к тому, чтобы сбежать с ними. – Так и знал, – усмехнулся Хантер. Его рука на ее спине напряглась, он прижал свою голову к ее, медленно двигаясь в этом прекрасном месте с этим совершенным чувством между ними. И затем, очень тихо, так низко, что она не была уверена, что расслышала его сначала, она услышала, как он пел: – Баллады и лунный свет никогда не устареют... А сердца наполнит страсти жар, ненависть и ревность...1 – Ты же не поешь, – прошептала она, ее слова дрожали, как дыхание. – Я никогда такого не говорил, – ответил он и продолжил подпевать ей на ухо. Мэл тяжело сглотнула и поднесла руку к задней части его шеи, положив голову ему на плечо. Он пел ей тихие серенады, только для ее ушей своим бархатистым, гладким, чувственным, совершенным голосом. Он умел петь, какой бы неожиданностью это не оказалось, и она была единственным человеком, кто знал это. Не было никаких слов. Но здесь, танцуя в его руках с его губами около ушей, слова были не нужны. *** Хантер не мог оторвать глаз от Мэл, это было очевидно. За что получал, поддразнивая от жителей и гостей курорта. Он не возражал. Он мог отмахнуться и посмеяться над этим, но он прекрасно знал, что это правда. Сегодня она была прекрасным зрелищем, и в его памяти ее образ запечатлелся навсегда, как она выглядела здесь, как она чувствовалась в его руках и как это правильно. Он собирался сказать ей об этом. Сегодня. Он больше не мог скрывать, особенно когда все насколько очевидно. Они взяли передышку после «As Time Goes By», чтобы собраться с мыслями, поговорив с барменом и менеджером и убедившись, что все будет убрано и готово к свадебному приему на следующий день – что угодно, чтобы отвлечься от захватывающей дух женщины, которая украла его сердце. Все прошло продуктивно, но не сработало. В основном потому, что он ни на минуту не переставал пялиться на нее. И она смотрела на него не меньше. Бодрое выступление закончилась аплодисментами, вокалист снова взял микрофон. – Дамы и господа, у нас снова медленный танец. Это один из наших последних номеров и одна из наших любимых песен: «It Never Entered My Mind». Медленно заиграло пианино, затем присоединились барабаны, и когда труба начала свои проникновенные ноты, Хантер обнаружил, что движется в направлении Мэл, не в состоянии остановиться. Она заметила, что как подходит, медленно сглотнула и пошла ему навстречу. Не говоря ни слова, она положила свою руку в его, другой обняла его за шею и положила голову на его плечо. Медленно они начали раскачиваться, ощущая себя единственными людьми в мире, не говоря уже о танцполе. Все, что он чувствовал, это руки Мэл на себе, ее прижимающееся тело. Этого было достаточно, чтобы свести мужчину с ума, но ему было на удивление комфортно. Было естественно держать ее вот так, как сейчас. Он наклонил голову к ней, закрыл глаза и двигался под музыку, не замечая никого и ничего. Их тела двигались как одно целое. Он вел, как положено, но только в самом ненапряжном смысле этого слова. Танцевать он научился много лет назад, но это было нечто другое –иное, чем мастерство. Танцы с Мэл не похожи на танцы. Это вышло за рамки физического, что-то, что невозможно описать. Сердце заколотилось в груди, когда его захлестнула волна эмоций. В голове плыло, но мысли были совершенно ясными. Руки загудели, но он никогда не чувствовал себя таким сильным. Казалось, его легкие расширились с новоприобретенной энергией, но почему-то он так и не вдохнул. Кончики пальцев покалывало, и каждая прядка волос Мэл посылала через него рябь. Музыка, отражающая его эмоции, и эта женщина в его объятиях – все это было слишком. Но все правильно. Внезапно он захотел уйти отсюда. Он хотел Мэл только для себя. Только они вдвоем. – Давай выбираться отсюда, – прошептал он. Мэл почти сонно кивнула ему и позволила вывести себя из павильона, переплетая пальцы. Они спустились по каменным ступенькам на пляж, остановившись только для того, чтобы Мэл сняла обувь, которую теперь держала в другой руке. Какое-то время они не разговаривали, просто шли и позволяли тому, что проходило между ними, течь. Ему просто хотелось побыть с ней. – Я хочу намочить ножки, – вдруг сказала Мэл игривым тоном. Хантер неохотно позволил своим пальцам выскользнуть из ее и ухмыльнулся, когда она зашла в озеро по щиколотку. – То же самое ты сделала в наше первое утро на рассвете, – подумал он вслух. Она засмеялась и улыбнулась ему. – Ага! Что могу сказать? Мне нравится ходить по воде. – Я влюбился в тебя тем утром. Мэл дернулась, громко брызнув водой ногами, и уставилась на него широко раскрытыми глазами. – Что? – практически шепотом спросила она. Он откашлялся. Вероятно, ему не стоило говорить это так прямо, но так уж вышло. – Я влюбился в тебя, – повторил он. Потом пожал плечами, тепло, улыбаясь и наблюдая за ней. Она примерзла к месту, стоя в воде и глядя на него. Ожидая. – Я влюблен в тебя, – повторил мужчина. – И был влюблен все это время. Я ничего не говорил, потому что знаю, как это безумно, и я боялся, что мои чувства невзаимны, не мог рисковать, что ты сбежишь, испугавшись... – Взаимны... Его сердце, его слова и его дыхание остановились. Он уставился на нее, что-то в нем пылало. Мэл покачала головой, сглотнув. – Это взаимно, – сказала она снова, но тише. Прежде чем он понял, что делает, он вошел в воду, потянулся к ее лицу и крепко поцеловал. Ее руки обвились вокруг его шеи, раздвигая губы и отвечая на поцелуй с собственным огнем. Она цеплялась за него так же отчаянно и безумно, как и он, ее ноги больше не касались земли, потому что он подхватил ее. Ему было мало, не было возможности даже вздохнуть. Все было полностью занято Мэл, любовью к ней, пьянящим порывом восторга от осознания того, что безумие их чувств соответствует друг другу. Они целовались глубоко, пробуя друг друга, будто в первый и последний раз, снова и снова, словно им никогда не будет достаточно. И никогда не будет достаточно. Затем их поцелуи стали мягче, нежнее - изысканными, утешающими и успокаивающими. Скользящие губы, оседающие и тревожащие одновременно. Хантер дернулся, чтобы яростно захватить ее рот, вырывая из нее хнык, который заставил что-то первобытное рычать в нем. Через несколько мгновений, затаив дыхание, они услышали свистки, аплодисменты и визги от своих старших друзей в павильоне, которые, казалось, давно за ними наблюдали. Мэл расслабилась и засмеялась, разогревая его кровь. Он тоже умудрился засмеяться, все еще затаив дыхание и пылая. Он коснулся ее лба, крепко обхватив ее руками с давно ожидаемым вздохом облегчения. Шум из павильона затих, и Мэл вдруг попятилась со стоном. – Что? – спросил он с удивлением, обнимая ее. – Сегодня вечером я должна вернуться в курятник, – простонала она, состроив гримасу. – А ты должен пойти на мальчишник. Он забыл обо всем этом, что показало значимость происходящего. Он отрицательно покачал головой. – Мне все равно. Я останусь здесь, с тобой. Он наклонился и поцеловал ее снова, прикасаясь как можно нежнее и делая все возможное, чтобы соблазнить ее остаться. Она обхватила его за шею рукой, играя его волосами, в его голове промелькнуло, кто же теперь кого искушает. В конце концов, она отстранилась, вырвалась из его объятий и позволила ночному бризу встать между ними. – Ты должен, – заявила она, звуча выдохшейся. – И мне придется. Если бы это был кто-то другой, мне было бы все равно, но это Том и Дженна. Мы должны, – твердо повторила она. И он знал, что она была права. Он положил руки на бедра и выровнял дыхание, криво улыбнувшись. – Ты сводишь меня с ума, ты знаешь это? Она бесстрастно склонила голову. – В хорошем смысле?