– Так будет продолжаться всю неделю? Челюсть Мэл напряглась, она крепче сжала свою тарелку. Встретившись взглядом с Кэролайн, поняла, что ее кузина тоже все слышала и пребывала в ярости. Девочки говорили тихо, но недостаточно. Она не знала, кто еще слышал, но осознавала, как будет унижена тетя Кэди, если узнает. Кивнула подбородком, чтобы заверить Кэролайн, что она что-нибудь придумает, а затем повернулась к Такеру. – Грудинку, пожалуйста, Такер, – попросила она спокойным, но твердым голосом. – Порцию побольше, если можно. Я умираю с голоду. И много соуса. Она взяла ложку для запеченных бобов, которые только что положила на тарелку, посмотрела на девочек, стоявших рядом и пялившихся на нее, и многозначительно плюхнула еще одну порцию сверху. И добавила картофельный салат. – И половину каре, пожалуйста, – добавила она Такеру. – Ты знаешь, как я люблю ребрышки. Такер засветился. – Разумеется, мисс Мэллори. Они с медовой глазурью, Вашей любимой. Мэл улыбнулась и наклонила голову. – Тогда давай полную порцию, – решила она. – Не могу остановится при виде меда. Такер подмигнул ей и сделал, как она просила. Это была тонна еды, но она готова есть до тошноты, если придется. И получит от этого удовольствие. Девушки смотрели на нее с отвращением, но она встретила их взгляды и подошла к свободному столику. Кэролайн сжала ее руку, проходя мимо, Мэл искренне улыбнулась, затем положила поднос на стол и села. Тарин и Дэн присоединились к ней, их тарелки были такими же загруженными. Она удивленно посмотрела на них. Тарин пожала плечами, хотя щеки у нее были розовые. – Обожаю барбекю и ненавижу дрянных девчонок. Так что сегодня у нас обжираловка. Дэн выглядел беззастенчивым. – Всегда столько ем. Не терпится начать! Мэл ухмыльнулась своим ассистентам. – Вы, ребятки, заработали бонусные баллы. Они дали друг другу пять. Лукас появился с запотевшими кружками пива для каждого из них. – Для моего любимого столика, и открою вам секрет, у меня припрятан персиковый пирог на десерт. Когда закончите здесь, подай мне сигнал, и мы свалим. Мэл застонала наполовину от восторга, наполовину от муки. – Время пищевой комы, – прошептала она, глядя на своего кузена. Он улыбнулся на редкость искренней улыбкой. – Ты этого заслуживаешь, – пробормотал он, прижимаясь быстрым поцелуем к ее макушке. Его наглый дух вернулся, он поправил воротничок в клетку. – Теперь, прошу меня извинить, я должен накормить свое славное тело. Он ушел до того, как Мэл успела ответить. – Надеюсь, он соврал, – вздохнула Тарин, взяв кусок жареной курицы. – Заткнись, – буркнул Дэн с набитым картофельным салатом ртом. *** Хантер пялился, понимая, что делает это слишком явно, но ничего не мог с собой поделать. Что-то в этой девушке привлекло его внимание. Она выглядела, как деревенская девчонка, которую пожалела богатая семья и разрешила погреться у своего очага, но она была безумно естественной и непринужденной. Никто из них ее не пугал. Ее действия только что доказали это. Она, правда, может все это съесть? Он всегда ценил девушек с хорошим аппетитом. Но она весила сто фунтов6, и если это было так, то всему этому безобразию просто негде уместиться. Сейчас она трепалась со своими помощниками, снова хихикая. Ему нравился ее смех. Она откинула голову назад и рассмеялась всем телом, наслаждаясь моментом. Девушка не пыталась быть деликатной и сдержанной, не была фальшивой или слишком шумной, она была такой, какая есть. Теплой и естественной. И очаровательной. В Хантере что-то шевельнулось, и он не был уверен, что ему это нравится. Не считая того, что ему нравилось. Очень. Он неуверенно переместился к подоконнику, не зная, хмурится он или улыбается. Мэллори Хадсон. Он должен был установить связь сразу, увидев ее имя в контракте, но каким-то образом пропустил это. Фотограф была двоюродной сестрой Дженны. Она будет всюду на свадьбе и на курорте. И она не просто фотограф, она часть семьи. Это все улучшает или ухудшает? – Перестань таращиться, – сказал друг Тома Рид, когда подошел. Хантер бросил на него взгляд. Он никогда особенно не любил Рида, но он был лучше Пола, который застрял в славных днях братской жизни, и Рид не был плохим парнем. Он просто никогда не повзрослеет. – Таращиться? – Хантер повторил. – На что? – Я не глупый, Макинтайр, – Рид поднял бровь. – Ты пялишься на ту цыпочку. Красотку. Хантер стоял с каменным лицом, молча поблагодарив отца за то, что научил его казаться бесстрастным. – Я? Рид фыркнул и прислонился к стене, глядя на стол. – Да, ты. Как думаешь, ее юбка – действительно шотландская? Каменное лицо не сработало. Он нахмурился и снова взглянул на стол, на 99,7% уверенный, что Мэллори была не в юбке. И оказался прав. Ее помощница, Тарин, если он правильно помнит, была, вполне возможно, в шотландке, но он не понял, чем это могло его заинтересовать. Рид думал, что Тарин симпатичная? Придурок. Она не была непривлекательной, признал Хантер, но если выбрать самую прелестную девушку за столом, то ей была не Тарин. Рид снова заговорил, но это больше походило на жужжание особенно громкой посудомоечной машины, и Хантер перестал слушать. Он был так благодарен, что Том не заставил его остаться в доме с остальными ребятами. Он любил Тома и его братьев, и был бы не против провести время с ними, но дом переполнен вечными мальчишками плюс Лукасом Хадсоном, а это уже слишком. Поэтому Хантер остался в своем доме, где мог думать и находиться без вмешательства кого-либо еще. Мэллори грызла ребрышко, измазав щеку в соусе, ее волосы растрепались и были заправлены за ухо. Она хихикала над чем-то, что сказал ее ассистент, а сердце и живот Хантера содрогались. – Пойду за едой, – пробормотал он все еще разговаривающему Риду и оттолкнулся от стены. Ему внезапно захотелось ребрышек. Глава 4 Хантер проснулся на следующее утро до восхода солнца, что не было для него необычным, даже иногда подбешивало. Но не важно. Как правило, он просто отравлялся на озеро погрести веслами по освежающей утренней воде. Разминка никогда не помешает. Он надел треники и толстовку, нацепил трикотажную шапочку и позвонил секретарю, чтобы заказать завтрак на более поздний час. После всего этого он мог бы проверить, нужно ли ему успокоить суетливых гостей или местных жителей, поскольку они не полностью закрыли курорт под свадьбу. Или он мог бы взглянуть, как продвигается ремонт или помочь с ним... Или провести длительную экскурсию по курорту определенному фотографу. Он хмыкнул и схватил ботинки, лихорадочно завязывая их. Ему очень срочно необходима эта тренировка – что угодно, чтобы очистить голову. Воздух был холоднее, чем ожидалось, и он вздрогнул, когда сел в свой пикап. Стоит как следует погрести, чтобы согреться, потому что солнце еще не видно над горами, хотя утро становилось светлее. Но как только это произойдет, станет тепло, как и в последние дни. Он любил такие утра и провел немало предрассветных часов на озере с отцом и дедом. В последнее время он ходил сам. Но это было немного другое. Тротуар был мокрым от росы, а при влажной погоде сцепление было хуже, чем обычно. Управление не было особо простым, но по утрам... Он уже предвидит, что у него будет минимум два звонка о туристах, сообщающих о проблемах с крутыми поворотами или спусками. Как только дорога высохнет, все устаканится. Но пока что... Что-то яркое и белое появилось на повороте, он ахнул и вдавил педаль в пол, колеса взвизгнули на мокром асфальте. Он уставился сквозь лобовое стекло, волна адреналина захлестнула. Мэллори стояла на краю дороги в белом пальто и черных леггинсах, изношенных теннисных туфлях и пуховых наушниках, с двумя камерами на шее, сумкой через плечо и термосом в руке. Она таращилась на него глазами по пять копеек. Расстояние между ними было метров двадцать, если не больше. Но когда огни пикапа осветили ее... Он мог просто ее убить. Мужчина провел руками по лицу и вылез из машины, его страх превратился в ярость в тот момент, когда его ноги ударились о тротуар. – Неплохие тормоза, – заявила она с улыбкой, когда он подошел, не обращая внимания на его ярость. – Новые шины? – О чем ты только думала? – заорал он, сбрасывая капюшон назад и приблизившись, чтобы встать прямо перед ней. – Что именно заставило тебя бродить в темноте по лесу? Я мог тебя задавить! Она нахмурилась.