— Не извиняйтесь, он был тем еще мерзавцем. — Спина у Патриции была сгорблена, и она попыталась распрямиться. Келли увидела, что это причинило ей боль. — Я пришла поговорить с вами об Арло, поскольку не хочу, чтобы моя дочь прошла через все это. Откинувшись назад, Келли сложила руки на коленях. — Хорошо, я вас слушаю. О чем вы хотели мне рассказать? Прежде чем заговорить, Патриция взяла себя в руки. — У его отца была та же самая болезнь, что и у него. Когда родился Арло, его отцу стало совсем плохо. Ему начало мерещиться, будто за ним охотится правительство. Он заставлял Арло и Эвана жить в домике без электричества, без телефона — ничего такого, что облегчало бы жизнь. — Она умолкла, погрузившись в воспоминания, затем спохватилась: — О чем я говорила? — Об отце Арло. — Ну, впрочем, — Патриция неопределенно махнула рукой, — к делу это не относится. Я пришла, чтобы попытаться отговорить вас убивать этого бедного мальчика. — Вам известно, что он совершил, так? — Известно. — В таком случае вы должны понимать, что никакое наказание не будет достаточно строгим, учитывая то, что он сделал, поэтому мы должны вынести Арло самый суровый приговор, предусмотренный законом. Какое-то мгновение Патриция молча смотрела на Келли, теребя в руках сумочку. — Вы даже не представляете, как ужасно страдал этот мальчик! Его отец выдумывал самые бредовые вещи. Он считал, что с помощью пиявок можно избавиться от устройств слежения, введенных в кровь правительством, и пускал кровь своим мальчикам. Он по несколько дней держал их взаперти в темноте, чтобы они очищали свое тело от лучей в воздухе. Он считал, что побоями можно исправить промывку мозгов, проводимую правительством через школы. Этот мальчик страдал так, как не должен страдать никто, и тем не менее он по-прежнему ходит и говорит. — Извините, мисс Иден, но я бы относилась к тому, что рассказывал о себе Арло, с изрядной долей скептицизма. В архивах данных слишком мало, и мы на самом деле почти ничего не знаем о его прошлом. — Взяв ручку, Келли сделала несколько пометок. — Как ваша дочь познакомилась с Арло? — Они лечились вместе, кажется, от алкоголизма. Сблизились, Лина забеременела, вот я и сказала, что им нужно пожениться. Ребенок вне брака — это грех. — Патриция вздохнула. — Сейчас мои дочь и внучка все равно что сидят в тюрьме. Куда бы они ни пошли, к ним пристают люди с фотоаппаратами. Я очень хочу, чтобы это поскорее закончилось. Келли отложила ручку. — Лет шесть назад было еще одно дело, и у них много общего. У Арло есть адвокат, поэтому я не могу общаться с вашим зятем, но вы и ваша дочь можете. Поговорите с адвокатом, и я посмотрю, что можно будет сделать. — О чем поговорить? — Арло поймет. Просто упомяните про Ангельское озеро. Опустив взгляд на свою сумочку, Патриция провела пальцем по кожаному ремешку. — Арло болен. Нельзя убивать его за это. — Когда, по его словам, он начал замечать за собой первые признаки психического расстройства? — Он был еще совсем молодым, лет четырнадцать-пятнадцать. — Оглянувшись на Джеймса, Патриция выпрямилась на стуле. — У меня сердце разрывается от боли за этих ребят и их матерей. Но новая смерть не вернет их. Я прошу вас не отнимать жизнь у больного человека. Понимаю, вы отправите Арло за решетку до конца жизни, но вы можете найти в своем сердце сострадание, чтобы сохранить ему жизнь? Вы христианка? Келли оглянулась на Джеймса, сидящего с каменным лицом. — Нет. — Но в Бога вы верите? — Мисс Иден, моя вера не имеет… — Я просто хочу сказать, если вы верите в Бога, то должны знать, что прощение — это самый богоугодный поступок. Если убить больного человека, который слышит голоса, приказывающие ему делать разные вещи, это никому не поможет, и, я вас уверяю, вы этого никогда не забудете. Это будет не давать вам спать ночью спокойно. Лучше никому не станет. — Сожалею, — набрав полную грудь воздуха, сказала Келли. — Я хотела бы вам помочь, однако моя работа — делать так, чтобы преступники получили справедливое возмездие. Вот что для меня есть правосудие. И возмездием за то, что Арло сделал с этими несчастными ребятами, может стать только смертный приговор. Патриция долго сидела молча, затем наконец встала. — Я вас понимаю, но это ошибка. Настанет день, мисс Уайтвулф, и вы об этом пожалеете. Карма существует, и человек получает от мира то, что дает ему. Глава 33 Подъехав к жилому комплексу, Дилан поставил машину на стоянку. Здания были серые, с красными дверями; по обе стороны от комплекса стояли переполненные мусорные баки. Асфальт потрескался, перила на втором этаже покрылись ржавыми пятнами. Броуди подъехал через несколько минут, и Дилан встретил его на тротуаре. — Эван Ральф Уорд, — сказал Броуди, протягивая ему цветную фотографию. — Родной брат Арло, старше его на четыре года. На фотографии был мускулистый мужчина с наголо обритой головой и темно-карими глазами. Шея у него, похоже, была толще бедра Дилана, а из-за воротника рубашки выглядывала татуировка. — Я подумал, ты захочешь присутствовать лично, когда я буду с ним разговаривать, — сказал Броуди. — Да? Он похож на профессионального борца, проглотившего другого профессионального борца. — Наверное, они все-таки сводные братья или что там еще, — рассмеялся Броуди. — Арло мог бы служить ему тростью. Они вошли в комплекс. Мимо проехала машина с втиснутыми в нее пятерыми детьми. Ругавшаяся на них мамаша выбросила в окно окурок, попавший Дилану в ботинок. — Дружище, ты похож на зомби, — сказал Броуди. — Ты в последнее время вообще спал? — Если честно, не особо. — В этом деле ты выкладываешься по полной. Сколько тебе платят? — Наверное, к моменту окончания процесса получится чуть больше минимальных расценок. — Братишка, — Броуди покачал головой, — я работал с целой кучей адвокатов, и если ты хочешь идти вперед, нужно тратить время на дела, которые приносят большие деньги, а не на дешевые контракты общественной защиты. С какой стати ты так себя ведешь? Дилан по пути заглядывал в окна квартир. Все они казались ему знакомыми: до того как его отец построил собственный дом, Дилан рос в дешевых апартаментах. — Мой отец постоянно попадал за решетку. Я тебе об этом не рассказывал? — Нет, — сказал Броуди, уставившись себе под ноги. — На адвокатов у нас никогда не было денег, поэтому отцу всегда помогали общественные защитники. Один, Шон Клэй, никогда не отказывался ему помочь. Это был уже старик и притом алкоголик, так что можно было ожидать, что у него должны быть те еще причуды, но я не помню, чтобы он хоть раз повысил голос. После завершения очередного процесса он каждый раз вставал из-за стола защиты, подсаживался к нам с матерью и объяснял, что произошло. Один раз мама расплакалась, потому что отцу дали два с половиной года, и Шон забрал меня с собой, чтобы дать ей возможность побыть одной. Купил мне мороженое и рассказал разные истории про работу адвоката. Этот мужик помогал моей семье тогда, когда ей больше не на кого было надеяться. — Что ж, это все классно, но Лили сказала, что ты получил серьезное приглашение из Лос-Анджелеса? — Да, триста тысяч в год плюс квартира и машина в придачу. Броуди присвистнул. — Вот о чем я говорю. Надеюсь, у тебя нет глупых мыслей отказаться… — Они подошли к квартире «10А». — Это его логово. — Он точно дома? — Я звонил ему на работу, там ответили, что он работает в ночную смену. Постучав в дверь, Броуди отступил назад. Затем постучал снова и позвонил несколько раз. Никто не отвечал. Детектив попытался заглянуть в окна, однако сквозь плотные шторы ничего не было видно. — Он точно не на работе? Броуди попытался вскрыть задвижку окна. — Должен быть дома. — Задвижка не поддавалась. Уперев руки в бока, Броуди обвел взглядом комплекс. — Но его там нет. — Я понял, о чем ты подумал, и мой ответ: нет. — Ты сам говорил, что считаешь, это сделал кто-то другой, а Арло его покрывает. В квартире может быть много чего. Может, даже фотки и видео того, как Эван совершает преступления, за которые твоего клиента хотят поджарить. Дилан задумался. — Нет, приятель, так не пойдет. — Ди, в квартире могут быть доказательства того, что твой клиент никого не убивал, а ты не хочешь вскрыть окно? Развернувшись, Дилан положил руку на перила и обвел взглядом стоянку. За своих клиентов он всегда сражался агрессивно — кое-кто из судей и прокуроров поговаривал, что даже слишком агрессивно, — однако это было совершенно иное дело. Броуди предлагал совершить нечто откровенно противозаконное. И хотя многие адвокаты на каком-то этапе своей карьеры и совершали незначительные противоправные или неэтичные поступки — например, выставляли счет за часы, проведенные на пляже, называя это «анализом дела», — тут было совершенно другое. Броуди предлагал проникнуть в чужую квартиру, словно они обыкновенные грабители. — Так, Дилан, — вдруг прошептал детектив, — очнись! — Что это ты перешел на шепот?