Келли и Джеймс сидели в ресторане итальянской кухни. Джеймс жадно набросился на еду, заказав перед главным блюдом закуску, но Келли едва притронулась к пасте. Она закурила кетек, однако подошедший официант попросил ее убрать сигарету. Ответив, что сигарету у нее отнимут только силой, Келли продолжила курить. — Как ты? — спросил Джеймс, разрезая курицу. Он опустил взгляд в тарелку, притворяясь, будто задал этот вопрос мимоходом. — Все в порядке. — Что-то непохоже. Келли выпустила длинную струйку ароматизированного дыма. — Мне совсем не понравилось, как начала защита. Пожав плечами, Джеймс отправил в рот солидный кусок курицы. — Краткость — хорошая тактика. Присяжные точно запомнят ее слова. И все-таки ничего особенного я в этом не увидел. Что тебя так встревожило? — Они движутся в нужном направлении. Возможно, присяжные в конце концов решат, что ни один человек в здравом уме не смог бы совершить такое дикое преступление. Джеймс аккуратно вытер губы льняной салфеткой. — Взгляни на это так: в худшем случае Арло признают невиновным на основании психического расстройства и принудительно отправят в психиатрическую лечебницу штата. Медицинскую комиссию ему предстоит проходить раз в год. Мы каждый год будем представлять комиссии свое заключение насчет того, почему его нельзя выпускать. Так что для Арло это потенциально станет пожизненным сроком. — Он не имеет права рассчитывать на пожизненное! — с жаром воскликнула Келли. После этого они какое-то время сидели молча. Наконец Джеймс подозвал официанта и попросил счет. Сказав коллеге, что они увидятся завтра, Келли положила на стол деньги и загасила сигарету. — У тебя нет машины, — сказал Джеймс. — Я тебя подвезу. — Все в порядке, я пройдусь пешком. Вечер был промозглый. Затянутое тучами небо моросило дождем. Проходя мимо здания суда, Келли посмотрела на него. Она проводила здесь столько времени, что здание стало ей вторым домом. Глядя на него, Келли обыкновенно ощущала прилив тепла и уюта, словно ложилась на диван после долгого, трудного дня. Однако сейчас не было ни тепла, ни уюта. Здание суда вовсе не казалось ей домом: это было какое-то заброшенное, безлюдное строение. Поежившись, Келли скрестила руки на груди, борясь с холодом. Через квартал ей встретился магазин одежды «Классика шика», в котором она никогда не бывала. Приглушенно освещенный небольшой торговый зал был заполнен одеждой, украшениями, обувью и сумками. — Здравствуйте! — приветствовала Келли молодая продавщица с неестественно платиновыми волосами. — Добрый вечер, — сказала Келли, проводя пальцами по платью с цветочным узором. — Чем я могу вам помочь? Брючный костюм, который был на ней, Келли надевала не реже двух раз в неделю на протяжении многих лет. У нее в голове прозвучали слова членов целевой группы: «злая и некрасивая». Всю свою жизнь она сражалась за людей, которые не могли постоять за себя сами — например, таких как члены целевой группы, — и вот они в считаные секунды вынесли ей свой приговор. — Мне нужно что-нибудь броское, — сказала Келли. Глава 48 Дилан и Лили молча ужинали в закусочной. Дилан смотрел, как Лили окунула в кетчуп ломтик жареной картошки, медленно откусила кусочек, взглянула на телефон, затем откусила еще кусочек. — Как ты? — спросил он, отпивая глоток кока-колы. — Все в порядке. — Лили вздохнула. — Надеюсь. — В чем дело? — Дилан, мы проигрываем. — Что? Мы же еще не шагнули дальше вступительных речей! — Ты не смотрел на лица присяжных — а я смотрела. По-моему, те фотографии предопределили их решение. До сегодняшнего дня у них было очень смутное представление о том, что такое зло. Теперь они знают, как оно выглядит. Зло — это лишь слово, до тех пор пока не увидишь его воочию. — Что ж, мои поздравления, — отпив еще глоток, сказал Дилан. — Это самое мрачное пророчество, какое я когда-либо слышал. — Но это правда. — Лили слабо усмехнулась. — Я столько раз видела такое у молодых солдат. — Это произошло с тобой? Ты увидела зло? Пауза. — Да. Откинувшись назад, Дилан посмотрел на молодую девушку за кассой, шутящую с клиентом. — В нашем мире много ужасного, и все-таки это не такое уж плохое место. Солнце мы любим только потому, что порой идет дождь. Взяв еще один ломтик картошки, Лили обмакнула его в кетчуп, но передумала и положила обратно. — Ты читал «Повелителя мух»[30]? — В школе. А что? — Меня всегда поражал один эпизод. Дети убивают дикую свинью и насаживают ее голову на шест, чтобы почтить богов острова, которым они начали поклоняться. Черная кровь начинает капать у свиньи изо рта, придавая ей жуткий вид, словно она говорит с детьми, и кое-кто из мальчишек убегает. А один мальчик начинает плакать. В детстве я думала, что он заплакал, потому что испугался, но, повзрослев, поняла, что дело в другом. — Лили сглотнула подступивший к горлу клубок. — Мальчик заплакал, поскольку понял, что они перестали быть невинными. Такой момент бывает у каждого человека, Дилан. Когда он понимает, на что способны люди. И если у кого-либо из присяжных до сих пор и не было такого момента, теперь он точно настал. И они возненавидят Арло за это. Отодвинув тарелку, Дилан сложил руки на столе. — Я понимаю, как все это выглядит, но как раз здесь наш шанс. Крайняя жестокость преступления, диагноз Арло, тот факт, что в прошлом у него не было неладов с законом, то, как он себя ведет, то, что без какого-либо принуждения во всем сознался… это дает нам шанс. — Присяжные не отправят его в лечебницу — а вдруг он из нее выйдет? — Лили покачала головой. — И мне не нравится то, что ты так на это надеешься. — Никто не знает, что произойдет. — Точно. И ты в том числе. Дилан вздохнул. — Лил… ты веришь Арло? Я хочу сказать, веришь ему, когда он говорит, что все это его рук дело? — Не знаю, — покачала головой Лили. — Но я считаю, что в любом случае он психически болен, и казнить его нельзя. Однако я предупреждаю тебя: присяжные не посчитают его сумасшедшим. Они решат, что кто-то должен заплатить за случившееся, а в руках у них есть один только Арло. — Ты воспринимаешь все так, будто… У Лили зазвонил телефон. — Извини, — сказала она, отвечая на звонок. Затем вышла на улицу. Дилан видел ее в стеклянную дверь. Расстроенная, она спорила со своим собеседником, размахивая свободной рукой так, словно тот мог ее видеть. Закончив разговор меньше чем за минуту, Лили вернулась в зал, раскрасневшаяся от гнева. — Что стряслось? — спросил Дилан. — Дела семейные. Мой брат женится, и у всех есть свои мысли на этот счет. Стоявший в очереди мужчина оглянулся на них, затем развернулся и подошел к ним. — Слушайте, это вы защитники того подонка, которого показывали в новостях, да? — Они самые, перед вами, — подтвердил Дилан. Мужчина покачал головой: — Стыд вам и позор! С этими словами он вернулся в очередь, больше не глядя на них. Глава 49