Дорога снова появилась, но ехать по ней было некуда. Она обрывалась, теперь уже окончательно, у ствола исполинского дуба, распиленного вдоль. Когда-то великан имел в обхвате пару метров, сейчас от него остался массивный обрубок, который использовали вместо летнего стола. На его грубо стесаной вершине стояло большое жестяное ведро и восседала Катерина Ивановна собственной персоны в компании беловолосой девушки. Они о чем-то неспешно беседовали, Катерина распушила хвостик — беседа была эмоциональной. В руке девушки холодно блеснул металл. Феликс замер, но через мгновение понял: это не оружие — незнакомка водила по меховым бокам странным устройством, предназначенным, очевидно, для приведения шерсти в пристойный вид. — А вот и он, — мрачно объявила Катерина, когда Феликс вылез из машины. Звучало обвиняюще-обличающе. Будто кошка была вовсе не рада воссоединению со своим верным напарником. Беловолосая подняла голову, кивнула, чтобы подошел. Вблизи она выглядела на тридцать — любимый возраст у женщин-магов: ни следа наступающей старости, но и намеков на юношескую наивность тоже нет. Блестящие белые волосы с холодным стальным отблеском убраны в высокую прическу из переплетенных кос — не понять, какой длины. Нежно-розовые губы, легкий румянец на щеках. А глаза! Светло серые, будто светятся изнутри. Показалось на мгновение, что промелькнула легкая прозелень, но... так быстро, так неуловимо сменился оттенок! В сравнении с горящими изумрудами Катерины это показалось отражением зеленой травы, бурно растущей вокруг, несмотря на середину зимы. Она была ошеломляюще красива дикой, нечеловеческой красотой лесной феи. «Не фея. Ведьма. — поправил себя Феликс и неуверенно улыбнулся хозяйке леса; вспомнилась не к месту заезженная фразочка, что ведьма от феи отличается только настроением. — У меня вообще — кошка». Беловолосая улыбнулась в ответ, продолжая водить по Катерининой шерстве странным устройством, похожим на бритву или машинку для стрижки. На внешний вид замавскированного агента машинка оказывала неожиданно положительный эффект — кошка снова белела, волоски укладывались один к другому, радостно поблескивали. Глаза Катерины поблескивали печально, но она стоически выносила экзекуцию. — Мария-Луиза, — у лесной феи оказался яркий, сочный голос, настроение было преотличное, задорное, — Стрелицкая фон Скальва, — представилась она, поправляя невидимую прядку, выбившуюся из косы. Прядка была длинной. Много длиннее, чем у Зинаиды. — Алекс Шрайдер, — назвался Феликс. — Наслышана. Феликс посмотрел на танцующий кончик белого хвоста. Не стоило сомневаться — выданная ему характеристика вряд ли была положительной. Луиза проследила за его взглядом и рассмеялась. — Зинаида прислала выписку из твоего дела и характеристику, — пояснила ведьма, — она тебя очень ценит и просила помочь. Как же это она писала... Не припомню! Селиверст! Принеси послание от Зинаиды Николаевны! — Селиверст у вас? — удивился Феликс. — На редкость хозяйственный и тихий домовой, — отрекомендовала лесная фея министерского хулигана, — в доме прибрался, обед приготовил, сейчас сорняки в огороде щипает. Алекс, что же вы стоите. Подходите к столу, выпейте. Сама варила по фамильному рецепту. Она указала на жестяное ведро на столе. — Луиза, — юлить в отношении ведьмы со стажем было бесполезно — такие больше ценят откровенность, — вы — лучшая женщина, какую я встречал. По крайней мере — сегодня. Ведро было литров на двадцать, до середины заполненное свежайшим светлым пивом. Феликс прикинул, что этот день тянет как раз на такой объём. Но возместит ли содержимое нанесенный женщинами и кошками моральный ущерб? Казалось, что да. Внутри, зацепленные за край специальными крючочками, висели две кружки. — Осторожнее с ним, — предупредила ведьма, — утром еще сдавать теорию по курсовой. — Точно. Курсовая. — Феликс отцепил себе кружку, щедро зачерпнул, отпил. Вкус оказался отменным. — Луиза.... Как вас называть? — Луиза. Тетушкой меня могут звать только ученицы. — А Лу, видимо, можно близким друзьям? — — И родственникам, — подтвердила ведьма, качнув своей красивой головой с каскадом переплетенных кос. Феликс посмотрел в кружку. На дно стекала одинокая капелька. — Ой, да налей себе еще! — не выдержала кошка. Луиза рассмеялась. — Так легко читается у меня на лице? — обреченно резюмировал Феликс. — Агента из тебя не выйдет, — подтвердила агент, — не надо быть ни гением, ни телепатом чтобы понять, о чем ты думаешь. — А мне он нравится! — решила Луиза. — Он всем нравится! — с сожалением парировала Катерина. — Слишком приметный! На него бабы летят, как мухи на.... Туалетную воду с ароматом халвы! Луиза рассмеялась ещё задорнее. Феликс зачерпнул вторую кружку. Судя по поведению женщин, сейчас наступил тот этап знакомства, когда его рассматривают со всех сторон. Ощущение Феликсу не нравилось. Будь он в компании однокурсниц или коллег по прошлой работе — встал бы и ушел. Но деваться и правда было некуда. Отвечать Катерине, что он думает о её навыках маскировки Феликс не стал — вступать в спор с ведьмой в теле кошки в присутствии другой ведьмы не было ни малейшего желания. — Да, Зинаида была права, — наконец сказала Луиза; оба агента — фальшивый и настоящий, посмотрели на неё вопросительно. — Вы идеально подходите! — и добавила, уже серьезно. — Алекс, не звони ей. Зинаида передала послание с домовым — на словах. Просила, чтобы ты занимался катенькиным делом под видом практики. Стажер и его любимая кошка, которую не с кем было оставить в Москве — отличная легенда. Кстати, машину выбрал подходящую, молодец. — похвалила она. — Неприметная, со стороны выглядит, будто молодой отец приехал с семьей на каникулы. Феликс поежился. «Надеюсь, у Катерины и Атлана нет детей, которые входят в комплект маскировки...» О том, что феррари — не лучший способ вести секретную работу, он и сам подумал, пока ехал по-европейски ровному шоссе мимо унылых Калининградских деревенек, распаханных полей и остовов средневековых замков и древних кирх, обильно выставленных вдоль древней дороги, бывшей наезженным трактом во времена, когда в его родных краях не было ни дорог, ни, кажется, даже людей. Сейчас места пришли в запустение и область, оказавшаяся одновременно в центре Европы и на задворках собственной страны, имела вид едва ли цветущий и радостный. Чем дальше они отъезжали от областного центра, тем хуже выглядели селения, тем респектабельнее на их фоне смотрелся побитый жизнью фордик. Пока Феликс обдумывал сказанное ведьмой и неспешно цедил вторую кружку, Луиза вычесала безмерно страдающую в процессе этого благого дела Катерину. — Держи, — протянула она стажеру свой инструмент. — Это фурминатор. Я им оленей вычесываю. И кроликов. Катенька беленькая, её нужно чесать через день. Если сильно испачкается — лучше, конечно, искупать. Феликс посмотрел на беленькую Катеньку. В глазах кошечки ясно читалась смертельная угроза. — Даже не думай, — прошипела она стажеру. — А как же вы? — уточнил Феликс у Луизы: рук у него было всего две, отращивать их ни в ближней, ни в дальней перспективе он не научится, так какой ему смысл от этого фурминатора? Кошка всё равно живой не дастся. — Нет, я не могу взять... — вздохнул Феликс и сделал успокаивающий глоток из кружки. Помогло. — Можешь, — ответила Луиза. — у меня много оленей и кроликов, так что есть ещё инструмент. А Катеньке нужнее. А то она похожа на бродяжку, — поделилась беловолосая и качнула своей сложной прической. — Это да, — согласился Феликс, — на очень красивую бродяжку. Он посмотрел на дно кружки и допил её с такой поспешностью, будто только эти три глотка стояли на пути к спасению бренной души. Фурминатор пришлось взять. Феликс поблагодарил ведьму и сунул его в рюкзак. С наслаждением и уже не стесняясь зачерпнул из ведра. — Что-то Селиверст запропастился, — вспомнила сиятельная Луиза. — Не так уж и много у нас сорняков на огороде. Может, не слышал? Селиверст! Селиверст! Серебристый вихрь вылетел из-за дома и распался у Луизиных ног подобострастно согнувшимся в поклоне Селиверстом. Лесной воздух шел ему на пользу — щечки раскраснелись, сказочная борода завилась гуще и пышнее. Вот разве что штанишки на коленках измазаны в земле... Домовой изображал спектр ранее невиданных Феликсом состояний: полнейшее поклонение, подчинение и почтение. На вытянутых руках он держал свиток, перевязанный ленточкой. — Благодарю, — Луиза обласкала Селиверста королевской улыбкой и приняла у него послание Зинаиды, — теперь поди, приберись в подвале. Древний дух чуть вздрогнул, но собрался, поклонился до самой зелёной травки у ног лесной повелительницы и улетучился по указанному маршруту. Оставив Феликса в полнейшем недоумении. Он-то считал, что из навыков у домового только скорбный вой и разрушение помещений. А тут и готовит, и убирает, и сорняки от укропа может отличить! — О, тут официальная часть, — Луиза размотала свиток, — ответственный, профессионализм, быстро схватывает, проявляет ледяное спокойствие... ну, это все не интересно, — она прокрутила листок дальше, хотя Феликсу, было очень даже интересно. — Вот! Самое важное! Она оторвала от свитка небольшую записочку и протянула стажеру. В глаза бросился знакомый каллиграфический безупречный почерк Зинаиды: Dura necessitas. Всего одна фраза. Больше — ничего. — Что это значит? — латинское выражение «жестокая необходимость» Феликс знал, но вряд ли Зинаида имела ввиду прямой смысл. Луиза чуть приподняла плечико. — Не знаю, — улыбнулась она, — знаю только, что ты сдашь Магическое Растениеводство в срок. Катерина Ивановна, все это время сидевшая на столе и осматривающая вычесанную шерстку, скептически сощурилась, но промолчала. — Хоть дело это и не мужское, — задумчиво добавила ведьма и попросила показать артефакт. — Стоит уточнить, о чем речь, — вставила кошка, — а то он тут начнет хвастаться сантиметрами, мало ли что достанет. Феликс заколебался. Задание было секретным. Начальница ясно дала понять, что болтать о нем не стоит. — Да показывай уже, — вздохнула Катерина, — тетя Луиза здесь единственная, кому можно доверять. — Я знаю Катеньку с детства, — подтвердила Луиза, — она — моя лучшая ученица. Она рассказала мне о своей... маскировке.