На видео ничего не происходило. Азарт и радость, нахлынувшие после найденного на записи входа и выхода Джаспера из Артефактории, ушли. Стало скучно, зябко и сыро. — Можно, — нехотя согласилась Катерина, — хотя… смотри! Дверь, ведущая на улицу, приоткрылась. Но никакой улицы за ней в этот раз не оказалось! Вместо едва освещенного уличным фонарем двора в проеме мелькнул вид на просторный современный офис: белые стены, модная мебель, прохладный электрический свет, на воне которого отчетливо видны два тёмных силуэта. Неизвестные, не мешкая, перешагнули через порог и захлопнули дверь. Феликс присмотрелся к той, что шла первой и чуть не выронил нетеряшку. — Какого… — прошептала кошка, глядя как по ступенькам, неспешно переставляя ножки в черных лаковых туфельках, спускается в подвал Зинаида Николаевна Клейнмихель. На ведьме было платье тонкой шерсти, длинное, в пол. Она привычным жестом придерживала его, чтобы не наступить. Поверх — легкое осеннее пальто, распахнутое, наброшенное небрежно, второпях. Толстая чёрная коса с седой прядкой, была собрана волосок к волоску и лежала на груди, как приклеенная. На изгибе локтя покачивалась лаковая сумочка, насыщенно-красная, в цвет её любимой помады. — Она в той одежде, — Феликс не сразу понял, что сказал вслух, — в какой была второго января. И с той же сумкой. — Она что, каждый день с новой? — скептически уточнила кошка. — Нет. Но платье дважды она бы не надела. — уверенно сказал Феликс. — Это точно. Полгода подряд он видел Зинаиду Николаевну почти каждый день. Первое время Феликсу казалось, что ведьма одевается однообразно: закрытые длинные платья, элегантные туфли на шпильке, по холоду — плащи и пальто. Одежда и обувь неизменно чёрного цвета, и фасоны всегда похожи, так что по-началу казалось, что у начальницы, как в шкафу у Бэтмена, висят десятки одинаковых нарядов. Потом привык, осмотрелся и начал замечать — платья хотя и похожие, но каждый день немного разные: чуть короче, чуть длиннее, рукава то приоткрывают кисти, то широкие манжеты доходят до самых тонких пальчиков, меняются вырезы и отделка. Ведьма одевалась сдержанно, со вкусом, почти скромно. Силуэты выбирала простые — без рюшей и лишнего декора. Но ткани — всегда дорогие: китайский шелк, кашемир, тончайшую мягкую шерсть и нежный египетский хлопок. А вот сумки всегда носила яркие, сверкающие на темном фоне кроваво-красными, солнечно-желтыми или ярко-белыми кожаными боками. За все время знакомства с Зинаидой она ни разу не пришла на работу полностью в том же наряде. А значит: — Значит, — подвела итог Катерина, — она с тридцать первого декабря по второе января не бывала дома и не нашла времени переодеться. — И что это значит? — Значит, что проблема глобальнее, чем мы представляем, — загадочно ответила Катерина, — интересно, кто это с ней? Вниз, на площадку, скользнула вторая фигурка, рядом с тоненькой и по-девичьи хрупкой Зинаидой, совсем крошечная, почти детская. Тонкие ножки в просторных джинсах, неприметные кроссовки, серая осенняя курточка с глубоким капюшоном — лица видно не было. Они простояли на площадке мгновение, другое. Замерли и одновременно развернулись в сторону выхода — что-то услышали или почувствовали. Зинаида взглянула в камеру, лицо её показалось Феликсу чуть более бледным, чем обычно. Ведьма была обеспокоена. Она переглянулась со своим спутником, поймала легкий кивок и вот тогда они сорвались с места и побежали наверх, к выходу. Дверь отлетела в сторону, впуская морской ветер и тревожно мерцающий фонарный свет — снаружи снова был Зеленоградск. Ведьмина коса напоследок хлестнула по стене, Зинаида и её сопровождающий скрылись, не потрудившись прикрыть за собой. Дверь еще немного покачалась на петлях и медленно закрылась. — Дурдом, — резюмировала Катерина Ивановна. — Не то слово, — Феликс перехватил нетеряшку поудобнее, но дальше ничего не происходило. С молчаливого согласия Катерины он перемотал запись вперед. Дверь снова открылась через двадцать минут. — Стоп, — скомандовала кошка, — включай по-нормальному. Зинаида и тот, второй, вернулись. Ведьма была еще бледнее, руки зябко спрятаны в рукавах пальто. Когда она полезла в карман за пропуском, стало видно, что кончики пальцев в бурых разводах. — Вряд ли остатки брусничного джема, — фыркнула Катенька. — Останови! Что у него в руках? Феликс поставил на паузы, отмотал назад. У спутника Зинаиды, лицо которого все также было скрыто капюшоном, в руках был сверток. — Может, коробка? — предположил Феликс. Предмет был завернут в белый шелковый платок. Замотанный в несколько слоев, предмет в руках неизвестного угадывался слабо и мог быть как коробкой, так и толстой книгой. Да и вообще — чем угодно! Они пересмотрели запись с десяток раз, но так и не смогли понять, что же скрывается под блестящей скользкой тканью. — Какой-то совсем не зимний выбор аксессуара, — отметила кошка, глядя, как парочка входит внутрь Артефактории. — по такой погоде носят шарф. Они вернулись через пятнадцать минут. Вышли вдвоем. Ведьма немного успокоилась, а субтильный незнакомец в капюшоне обзавелся еще одной вещицей, которую, увы, рассмотреть тоже не удалось. Как раз, когда они оказались под камерой, тот, второй, сунул её в карман куртки. На повтору было видно только, что это что-то чёрное и маленькое, с ладошку. — Что они забрали из Артефактории? — кошка сдалась на пятом просмотре видео и предложила двигаться дальше. — Что-то, что стало поводом для масштабной инвентаризации? — предположил Феликс. — Видимо, Атлан не зря ищет пропавший артефакт. — Видимо. Феликс снова включил видео: Зинаида Николаевна поднялась по ступенькам, распахнула настрадавшуюся за вечер дверь. Игривый морской ветер ворвался в подвал, дернул ведьму за косу, пролетел дальше, и, прежде чем разбиться о стену, скинул с головы загадочного «второго» глубокий капюшон. Короткие белые волосы, торчащие перьями в разные стороны, неестественно холодно блеснули в теплом свете фонаря. Феликс вздрогнул. — Интер-р-ресно, кто эта девчонка? — промурлыкала кошка. Фигурка на видео, стоящая к камере спиной, будто услышала её, обернулась. Это была девушка, почти девочка: маленький носик, пухлые бледно-розовые губки, большие светлые глаза, прикрытые щеточками чёрных ресниц. Она усмехнулась, показала самые кончики остреньких клычков и наваждение пропало. Хм, может и не видно было клычков и Феликсу показалось? — Я её знаю, — начал он, переходя на шепот, — уже встречал. «И глаза у нее не просто светлые, — вспомнил стажер, — а бледно-серые с черными прожилками, как куски мрамора…» — Только не говори, что твоя потерянная младшая сестра, которую Зинаида пригрела по доброте душевной, — флегматично прокомментировала Катерина, — я двоих вашего племени не вынесу. — Эта девчонка, — Феликс нервно сглотнул, — глава клана бессмертных. Оказалось, до этого момента Катерина Ивановна пользовалась стандартным набором ругательств, но для такого момента распаковала полный ассортимент. Феликс зачарованно слушал, стараясь не выдать своего удивления совершенно уникальному набору удивительных и крайне непристойных ругательств. — Вам надо вести спецкурс по абсценной лексике, — поделился он, когда кошка подутихла, — такой языковой материал пропадает. Вас на филфаке с лапами бы оторвали. — Филолог гребаный! Шутник-любитель! Ты вообще понимаешь, что это значит?! В деле замешаны вампиры! Бессмертные! О, конечно, ты же чистокровный человек, куда тебе понять! — шипела Катенька, похлестывая хвостом по лавке; сомнительный комплимент она не оценила: — Их невозможно найти, если сами не захотят! А они никогда не хотят, балбес! Да мы в жизни не найдем вампира! Как теперь раскрыть дело? Эй, ты чего ухмыляешься? Совсем мозги отъехали? Она еще что-то бурчала про слабоумного, и чтобы он не смел пускать слюни и сходить с ума до конца задания, но Феликс её не слушал. — Мы найдем, — уверенно улыбнулся он, глядя поверх распушившейся кошечки. — Кого? — Вампира, — улыбка стала шире. Кошка привстала на лапках, с интересом заглядывая Феликсу в правый глаз, будто стараясь усмотреть в его глубине новые признаки безумия. — Как? — Легко. Вон один идет прямо к нам. Катерина медленно повернула голову, следя за взглядом стажера. По парковой дорожке в их сторону неспешно двигалась фигура, облепленная длинным чёрным плащом. Кошка прищурила свои сияющие глаза и выдала новую порцию уникального языкового материала. Издали бессмертный выглядел возмутительно обыкновенно. Темноволосый и темноглазый, высокий, подтянутый. Он подошел ближе и стало заметно, что внешне он едва ли старше Феликса. Лицо узкое, красивое. Чуть раскосые глаза и излишне резковатые для европейца скулы выдавали в нём потомка древних азиатских племен. Но было в нем что-то неправильное. В черноте его глаз, в тонкой фигуре, в одежде. Маскировка под человека и вовсе затрещала по швам, стоило вампиру поравняться с лавочкой. В Кранце, конечно, теплые зимы, но не настолько, чтобы гулять по парку в распахнутом дождевике, под которым видны простые синие джинсы и тонкая офисная рубашка. Феликс с удивлением отметил, что белоснежные кроссовки на ногах вампира — без единой серой капли. В то время как обувь стажера безнадежно измазана и покрыта серыми разводами. О состоянии нежных лапок Катерины Ивановны и говорить нечего. Розовые подушечки давно почернели, беленькая шерстка вокруг намокла, слиплась в грязные иголочки и печально обвисла. Кошка, уставившись в темные глаза гостя, недовольно заурчала. Тот склонил голову, рассматривая её с холодным интересом. «Как он нас нашел?» — подумал Феликс, придерживая Катерину, медленно сползающую с колен прямо в уютную январскую лужу. — Это моя работа, — ответил вампир, не отрывая взгляда от сияющих зелёных глаз Катерины. — Что? — не понял Феликса.