— Сколько надо, — буркнула и прыгнула на подоконник. — Катерина, а это превращение… оно же нервное? Сильно ударит по вам? — Работа такая, — тихо ответила ведьма, — связанная с риском. — Как же тогда вы, — Феликс вспомнил, сколько времени на его глазах кошка нервничала, злилась и переживала по всевозможным поводам. — Доживете до трехсот? — Никак, — она нервно дернула кончиком хвоста, — агенты столько не живут. — А сколько, — стажер подошел поближе, — живут агенты? — Мало. Неплохо, если до двухсот получится. «Ничего себе — мало…» Луизе, по беглым подсчетам Феликса, было значительно больше всех озвученных цифр и меньше всего она выглядела старушкой, планирующей собственные похороны. Значит, триста — не ограничение и среди магов бывают долгожители. — Понятно. А сейчас вам сколько? — Да ну тебя, — фыркнула кошка почти беззлобно. — Вы что там бормочите? — Феликс сделал вид, что не разобрал слова. — Молюсь старым Богам, — ответила кошка уже гораздо громче и недовольнее, — чтобы смилостивились и избавили меня от тебя. А то я так не доживу и до ста! «Значит, точно меньше!» — А ваш муж чет об этом думает? Кошка задрала ушастую голову, удивленно рассматривая Феликса. — Потому агенты обычно и не заводят пару. — Не жалко вам Атлана? Упоминание мага, наивно разыскивающего потерянную жену, вывело Катерину из состояния замершей статуи. Она дернула ушками и, задрав хвост трубой, сиганула вниз — на пол. — Я думаю, — бросила она стажеру, — что еще немного, и мое энергетическое тело треснет и стечёт на этот дешевый ковёр. Собирайся, нам пора на поиски свидетелей. Не забудь, — кошка кивнула в сторону стола. Он проследил за её взглядом — на самом краю лежал печально помятый брусок. По дороге к парку Катерина, недовольно, но вполне доходчиво, рассказала о пяти неизвестных Феликсу способах взлома защитной оболочки бруска. Увы, все они, как и первый, описанный в учебнике способ, подразумевали наличие у стажера некоторых генетических изменений, ему, по понятным причинам, недоступным. — Можно еще в кровь бессмертных окунуть, — напомнила Катерина, — или если сильный маг умрет, — она задумалась, — да, пожалуй, в этом случае будет достаточный выброс энергии, чтобы порвать нити. Только маг должен быть сильной крови, хорошо бы… Эй! Последние варианты выглядели еще менее реальными, чем уже озвученные. Неизвестно, сколько еще их могла придумать Катерина, но Феликс от повышенной кровожадности напарницы споткнулся на совершенно ровной парковой дорожке и уютно устроившуюся у него за пазухой кошку здорово тряхнуло. — Мы на месте, вылезайте. Глава 19. Батонная операция Катерина с некоторым сожалением покинула теплую куртку и осмотрелась: знакомая лавочка поблескивала на солнце свежим лаком, из-за неё задорно выглядывал муляж мухомора-переростка. — Уже? Кошка прищурила свои сияющие глаза и неспешно потрусила на водную тропинку — беседовать с «потенциальными свидетелями». В этот раз обошлось без драк: кошка, осторожно переступая через узкие перемычки лежащих на воде кругляшей, добралась до компании пестреньких уточек. Те оказались птицами нервными и, не дожидаясь, пока опасный белый хищник подберется поближе, захлопали крыльями и, гогоча, плюхнулись в воду, оставив Катерину растерянно перебирать лапками на краю мостика и смотреть на их вихляющие пернатые зады. — Сбежали, — печально поделилась она, возвратясь к Феликсу, — несли какой-то бессвязный бред. Прямо как ты обычно. Он остался на берегу, у кромки воды, и слышал только наглое гоготание, возмущенное фырчащие и раздраженное мяукание. Каким образом Катерина ведет беседу с птицами, ему так до конца и не было понятно. Феликсу, оставшемуся у кромки воды, слышно не было. Над озером пронеслась большая серая тень, вода забеспокоилась, вздыбленная воздушными потоками. Большой серый журавль несколькими махами мощных крыльев разогнал стайку пестрых уточек в тихой заводи, опустил в болотистый берег изящные черные ноги и печально склонил эффектную голову: черную с белой полосой и яркой красной шапочкой. — Только утки, журавль и черно-белый кот, — вспомнил Феликс слова бессмертного, — журавль. Кошка фыркнула и направилась в сторону ничего не подозревающего свидетеля. Феликс поспешил за ней — пушистая агентша на пути к цели развила поразительную скорость, которая, по мере приближения к одиноко стоящей у берега птице только увеличивалась. — Ррррр-мя! — с ходу выдала Катерина, затормозив у самого края воды. Журавль повернул в сторону кошки изящную голову, удивленно склонил на бок, приоткрыв длинный черный клюв. — Мяяяяя, — настаивала Катенька, — муууур-мя-мя. Феликс замер в отдалении, чтобы не спугнуть изящное пернатое, на которое наседала ведьма. Мяукание перешло в рык, рык в шипение. Журавль если и отвечал, то бесшумно, только пару раз что-то проскрипел: резко, громко, довольно противно. Катерина в последний раз фыркнула, почти беззлобно, прошлась по берегу, задумчиво покачивая чуть распушенным хвостиком и вернулась к ожидающему её стажеру. — Ну что? — Феликс постарался спросить как можно спокойнее, боясь нарваться на очередную ехидную шуточку со стороны напарницы. Узнать, что проскрипел журавль, было интересно. Кошка сверкнула глазами — поняла, заметила. Подозрительно прищурила свои зеленые фары, но если и имела в своей хорошенькой ушастой голове с десяток шуточек разной степени унизительности, то проговаривать их не стала. — Кто-то тут был, — сухо ответила она, — кроме Шабы, кто точнее — он не видел. У него вообще со зрением не очень, да и стоял в дальнем углу. Но… — Но? — Со слухом все в порядке. Он слышал всплеск. Когда упал Шаба, что-то упало в воду. Там, на тропинке. — Где-то между шестым и восьмым кругами? — Где-то там, — согласилась Катя, — вода стоячая. Она подняла голову, уставившись Феликсу в глаза. «Оно все еще там», — подумал он и вдруг почувствовал, что она думает о том же. Катерина моргнула, зелень её глаз погасла, чтобы засиять еще ярче через какое-то мгновение. — Что стоим, кого ждем? — резкая, в общем-то, фраза прозвучала в этот раз неожиданно мягко. Феликс, сбитый с толку подозрительно добреющей ведьмой, отчаянно закивал, демонстрируя максимальную готовность идти, расследовать, если нужно — ассистировать агентше в добывании ценной улики со дна озера. Если полезет нырять самолично — вовремя спасти, отмыть и просушить. Не полезла. Она покрутилась на уже уже изученном уютном мостике, по какому-то загадочному стечению обстоятельств выбранному солидным магом для последней в жизни новогодней прогулки. «Зачем он вообще сюда полез?» — Феликс тронул ногой край мостика: тот качнулся. Задуманные как отсылка к плавающим по поверхности озера листьям кувшинок, бетонные кругляши покачивались на воде, скрепленные длинными металлическими арматуринами, утопленными в воде и оттого совершенно незаметными. Конструкция выглядела, откровенно говоря, ненадежной. Быстро пробежаться по мостику на спор, как это сделала стайка подростков полчаса назад — это да. Гулять? Даже для Феликса такая мысль выглядела как крайне сомнительное удовольствие. — Рмя! — послышалось за пышной озерной растительностью. Катерина, отправившаяся «на повторные переговоры» с пернатыми, вернулась, гордо вздернув к небу свой миленький розовый носик. — Батон, — резюмировала она итоги общения с парой толстеньких рыжих уточек, осторожно выглядывающих из осоки за её спиной. — В воду упал батон? — В воду сейчас упадет болван, — усмехнулась кошка, — если не поумнеет и не метнется в магазин за батоном. — Хочу напомнить, что вам придется пойти со мной. — Забудешь тут, — горестно вздохнула кошка. Феликс позволил себе улыбнуться.