— Ну, и когда я увижу вашу музыку? — с нетерпеливым интересом, уточнил Вождь у Петроса. — Ты её услышишь. Завтра, на закате Жёлтого солнца. Сейчас всем нам надо попить, поесть и отдохнуть, — уверенно ответила я. — И у нас есть, чем вас угостить. — У вас так много еды и воды? — с сомнением спросил он, недовольно хмуря брови, на то, что я опять влезла в разговор мужчин. — Да, целых три больших, вкуснейших змеи, — заверила я. Ну, не умею я вести себя тихо, незаметно и молчать! Не убьют же меня за это? Пусть привыкают. — Но чтобы их зажарить, надо развести костры. — Женщина! Не указывай мне, что нужно делать! — с раздражением сказал орк. — Давайте своих змей, — недоверчиво оглядев нас, добавил он. — Мои воины сами разберутся, что с ними делать. С земли поднялся Жакос и, под внимательными, настороженными взглядами окружающих орков, полез на крышу нашей кибитки. Сбросив змей на землю, он вернулся на прежнее место. — Они что, дохлые? — брезгливо спросил его Вождь. — Нет, спят, — ответил Жакос. По сигналу Вождя, его воины поднялись, задвигались и вскоре заполыхали три костра, а в воздухе разлился аромат жареного мяса. За нами, сидящими в стороне, всё это время бдительно наблюдали, к кострам не пригласили, но на куске шкуры несколько зажаренных кусков мяса всё-таки принесли. Воины стали располагаться на ночлег. Выпутали из пристяжных ремней своих ящеров, стреножили им задние лапы, и, без опасений, что они разбегутся, отпустили свободно пастись. Из своих повозок достали скатки одеял, расположились около костров, собираясь укладываться спать. В это время к нам подошёл Вождь с двумя вооруженными воинами. Все они держали в руках верёвки. — Я свяжу вас на ночь, и давайте без бессмысленного сопротивления. А ты, — и он ткнул в мою сторону пальцем, — пойдёшь со мной в кибитку. — Вождь, пожалуйста, не надо нас связывать, — вежливым, но уверенным Голосом возразила я, лихорадочно думая, как предотвратить очевидное и неизбежное, что ждет меня. — Мы никуда не убежим, ты и сам знаешь, что это невозможно. Наш ящер слишком медлителен, а на своих ногах мы далеко не уйдём от твоих быстрых ящеров. — Усилив в Голосе внушающие интонации, я прибавила: — И разреши, нам всем, хотя бы сегодня, переночевать в кибитке. Иначе, мы не сумеем спокойно, как следует отдохнуть и завтра у нас не будет сил устроить вам представление, тем более, что двое из музыкантов ранены. — Не понимаю, почему я делаю так, как ты просишь, — задумчиво, и проявив неожиданную прозорливость, произнёс Вождь, напряженно изучающе рассматривая меня. — Это какое-то эльфийское колдовство? — Нет. Это потому, что нас хранят Духи ваших предков, направившие сюда, — уверенно заверила я. — Но это, никак не помешает мне взять тебя, — возразил он, заставив меня вначале замереть от страха, но потом быстро найти нужные слова. — Ты всегда можешь попытаться это сделать, ведь сила на твоей стороне. Но мои воины будут защищать меня до самой смерти, ты же, тогда, много потеряешь. Гораздо больше ты можешь получить от нас не с помощью силы, а если будешь оберегать нас. Мы доставим тебе и твоим воинам много радости, незабываемого удовольствия, поможем получить больше власти, влияния и богатства, чем у тебя есть сейчас. Если ты отнесешься к нам по-доброму, то завтра, сам сможешь в этом убедиться. — Непонятны твои речи. Но ладно, подожду до завтра. Я вижу, что среди твоих спутников нет твоего мужчины, поэтому сегодня, можете занять кибитку, — неожиданно согласился он. — И никому из неё не выходить, — приказал он грозно. Получив разрешение, мы быстро забрались в кибитку все всемером. Раненых Рона и Такисарэля уложили на верхние полки, огромный Маркус уселся на пол, Жакос и Доркус сели на одну нижнюю полку, а я и Петрос — на другую. Шепотом, на эльфийском, я спросила: — Мы сможем убежать, если я их попытаюсь усыпить? — Нет, — ответил Петрос. — Похищать их ящеров бесполезно, мы толком не знаем, как надевать на них упряжь, и как ими управлять. А на ногах мы далеко не уйдём — догонят. Затеряться в высокой траве тоже не получится — их много, они встанут цепью и просто прочешут местность. А поймав, уже вряд ли оставят в живых. Мы можем просто перерезать всем им горло во сне. Но, во-первых, неизвестно, позволят ли тебе сейчас петь, чтобы ты могла бы их усыпить. А во-вторых, чего мы этим добьёмся? Нет гарантии, что мы снова не попадём в такую же ситуацию с другим Вождем. И что, опять резать оркам глотки? А ведь мы здесь не для того, чтобы убивать. Находясь рядом с ними, мы больше разведаем, не забывай, это тоже важно, и будем больше защищены от подобных встреч с другими такими же отрядами. Я уверен, сбежать мы всегда сумеем, выждав подходящий момент. Ивануэль, ты, пока, делай всё возможное, чтобы заинтересовать и расположить их к нам, заставить ценить и беречь. Впрочем, эта задача для всех. Так что, ложитесь спать, а я сейчас выйду, воспользовавшись необходимостью покормить Шера, и посмотрю, что делается вокруг. Жакос и Доркус, по очереди, будут дежурить ночь. Остальным надо, действительно, набраться сил перед завтрашним выступлением. Но вначале, надо связаться с Эдмунизэлем. Активировав амулет связи, я тихим голосом сказала Эдмунизэлю, что у нас всё в порядке, но связь ослабевает, так что не знаю, удастся ли связываться с ним и дальше. Я решила, что прекратить с ним связь и заставить его тревожиться от неизвестности — вариант лучше, чем сообщать, что мы в плену. Тогда, от беспокойства за нас, он будет сходить с ума еще сильнее, и может предпринять неразумную, смертельно опасную попытку вызволить нас. Нет уж, спасать себя будем сами. Мы поломали голову, как нам всем разместиться, и в результате я улеглась на верхнюю полку вместе с Такисарэлем, головами в разные стороны. На второй расположился Рон, с ним никто рядом не уместится. Он хоть и короткий, но слишком широкий, и так его плечо свешивается с края полки, если он лежит не на боку. Нижние полки заняли Маркус и Петрос. Жакос и Доркус будут спать в свободное от дежурства время, по очереди на полу, между нижними полками. Петрос, вернувшись, сообщил, что нас караулят пять воинов. Отодвинули занавеску от заднего окошка, чтобы не задохнуться в такой тесноте и, постепенно, все тревожно и чутко задремали. Утром, проснувшись, я обнаружила, что уже никто не спит. Петроса в кибитке нет, а все остальные сидят на полу и нижних полках, прислушиваясь к звукам за стенками кибитки. Поздоровавшись с парнями, спросила: — Как прошла ночь? Ответил Жакос: — Всё спокойно. Нас бдительно караулили всю ночь. — Хорошо, сейчас я посмотрю раны Такисарэля и Рона. А всем остальным надо выйти. Готовьте завтрак, приглядите и обустройте подходящую площадку для выступления, — сформулировала я ближайшие дела и вопросительно посмотрела, согласны ли? Все согласно кивнули. Через некоторое время, выйдя с Роном и Такисарэлем из кибитки, я увидела, что степные орки суетятся около костров, готовя еду. Жакос, Доркус и Маркус тоже готовят нам поесть. Петрос, на некотором отдалении от всех, разговаривает с Вождём. Воспользовавшись спокойной возможностью, я, наконец, стала неспешно рассматривать Вождя. Раньше как-то было не до этого. Вчера, все орки слились в единую, безликую массу и для меня Вождь отличался от остальных только своим удивительно красивым, низким голосом. А надо бы понять с кем нам придется дело иметь. Передо мной был молодой, но вполне зрелый мужчина, наверное, ровесник моим парням. Я думала, что нет на свете орка размером больше, чем Маркус, но Вождь был таким же высоким и мускулистым. В отличие от своих чуть сутуловатых воинов он держался совершенно прямо. Одет традиционно — кожаный килт и, расстёгнутый сейчас, жилет. Хотя, на глаз видно, его одежда более хорошего качества, выделка кожи мягче, тоньше, нет лоснящихся потёртостей. Чистые, блестящие, густые, прямые, жёсткие, чёрные волосы собраны ремешком в толстый низкий хвост, нехарактерно короткий настолько, что боковые пряди выскальзывают из него. Глаза, в обрамлении пушистых чёрных ресниц, тёмно-коричневого цвета, с вертикальным зрачком, отличаются живым, цепким, властным взглядом. Крупный, без обычной для орков выступающей горбинки, прямой нос. Высокий лоб, острые уши. Чуть выступающий вперёд массивный подбородок, большой рот с широкими губами, немного видны нижние клыки, придающие лицу свирепый вид. Мощная шея, широкие плечи, узкий таз, перевитые мышцами руки и ноги, широкие шестипалые ладони. Мышцы бугрятся на плечах, груди, спине, контурируют на плоском животе. Гладкая, прочная, эластичная серо-коричневая кожа, почти без безобразных шрамов, так свойственных степным оркам, но густо покрыта татуировками. Скупые жесты, малоподвижный гибкий хвост, все свидетельствует об умении сдерживать себя, хотя, все же, излишнюю эмоциональность, свойственную оркам, выдает выразительная мимика. В общем, видны физическая сила, выносливость, энергия, воля, выдержка, ум, властность. По орочьим понятиям — красавец! И очень опасен! Почувствовав мой долгий, изучающий, пристальный взгляд, Вождь, чуть повернувшись лицом ко мне и продолжая слушать Петроса, в свою очередь стал с интересом разглядывать меня. Я гордо расправила плечи, подняла подбородок и с вызовом продолжила смотреть ему в глаза. Пусть смотрит и видит — перед ним независимая, цивилизованная, умная и смелая женщина! Он, кажется, догадался о моих мыслях, чуть насмешливо улыбнулся и слегка наклонил голову в знак приветствия. Ой, что-то не так с этим орком! Такое его поведение явно отличается от того впечатления, которое он произвел на меня вчера. Дикарь не должен быть способен на сдержанность и тонко дифференцированные эмоции. Но, как бы то ни было, надо налаживать дружелюбный контакт, и я, в ответ, приветливо улыбнулась ему. Он что-то сказал Петросу, и они вместе направились ко мне. Я пошла им навстречу. Подойдя, отметила, что запах этого Вождя совсем не противный, как у большинства встреченных тут орков, воняющих немытым телом. От него пахло даже приятно, пряными травами. — Здравствуй, красавица, — поприветствовал меня Вождь. Да, ещё вчера, его голос произвёл на меня большое впечатление. Очень низкий, глубокий, грудной, бархатный, слегка рокочущий, волнующий. Для меня, вообще, голос очень важен, и от красоты его голоса, невольно, внутри всё сладко замерло. А вот обращение ко мне, как к красавице, заставило насторожиться. Значит, все-таки, красавица? Плохо. А может это просто комплимент? Но меня таким не проймешь. — Доброе утро, — ответила я на приветствие. — Ты согласишься сегодня, на один день, здесь задержаться, и только завтра двигаться дальше в путь? Наше представление требует много времени. — Да, мы уже обсудили это с Шаманом, сегодня останемся здесь. Посмотри туда, мои воины поставили для тебя отхожее место, — и указал рукой на маленький шатёр, стоящий в стороне. С ума сойти, какая деликатная предусмотрительность и забота. — Спасибо, — искренне поблагодарила я, и отправилась в указанном направлении. Когда я вернулась под заинтересованными взглядами орков, парни уже ели привычный, наш традиционный завтрак. — А что, нашу еду ещё не отобрали? — присаживаясь рядом с ними на землю, спросила я с удивлением. — Пока ещё ничего не забрали, кроме оружия. Мне, правда, ритуальный нож оставили, они бояться брать его в руки и тем самым разгневать Духов предков, — ответил Петрос. — Наша дальнейшая участь будет решена после концерта, так что вы уж постарайтесь зацепить их и понравиться. Поев, мы начали не спеша готовиться к выступлению. Кто-то настраивал музыкальные инструменты, кто-то готовил площадку, приминая высокую траву, я бытовым заклинанием почистила наши концертные костюмы. Среди степных орков кто-то ушёл на охоту, кто-то чистил оружие, кто-то ремонтировал одежду или обувь. В общем, никто не болтался без дела, все были чем-то заняты, даже Вождь. Но чем бы он ни был занят, всегда, когда я смотрела в его сторону, я натыкалась на его внимательный взгляд. Как хищник, стерегущий свою жертву, возникла у меня неприятная мысль. К назначенному времени, рассадили орков полукругом около организованной нами площадки. Вождь сел впереди, за ним все остальные. Орки, как дети, с любопытством наблюдали за нашими действиями, не понимая, что их ждет. Музыканты заняли свои места. Петрос, Доркус и Жакос встали за нашими спинами. Стоя в своём зелёном костюме с красным кушаком, волосами, собранными в высокий хвост и отливающими красным в солнечных лучах, я с тревогой ловила на себе восхищённые и похотливые взгляды орков. Но вот, Маркус выдал барабанную дробь. Все посторонние мысли ушли в сторону. Представление началось. Мой голос, красивый, завораживающий, с высокой энергетикой, чувственный, свободно поплыл над степью. Необычная, ритмичная, четкая, динамичная музыка гармонично сочеталась с голосом, наполненным эмоциями. В музыкальную мелодию и певучие слова врывались то грудной стон и шепот, то хрип и крик, усиливая эмоциональное воздействие. Я использовала магию Голоса всегда, когда хотела добиться таких чувств как доброта, любовь, дружба, нежность, сочувствие, сострадание, чуткость, восхищение разумом и его чудесной уникальностью, которую надо беречь. Эти музыка и пение вызвали у орков изумление, смятение, волнение и потрясение. Они, неподвижно застыв, не сводили с нас восхищенных глаз. Мы выложились по полной программе, спев все свои приготовленные для орков песни. И исполнив вдвоём с Маркусом всевозможные акробатические номера, учитывая, что Рон с Такисарэлем ранены и не могут в этом участвовать. После финального аккорда мы напряженно замерли, пытаясь понять, чего же мы добились своим искусством. Вначале, орки сидели тихо, отрешённые от реального мира, переживая культурный шок. Потом, в их лицах появился осмысленный восторг. Затем, благодарное обожание. Следом, эйфория, сопровождающаяся психомоторным возбуждением. Они стали вскакивать на ноги, подпрыгивать, приплясывать, бить себя ладонями по бёдрам, выкрикивать какие-то бессмысленные звуки и слова восторженного одобрения. Но всё моё внимание было сосредоточено на Вожде, от которого зависела наша дальнейшая судьба. Он единственный, кто остался неподвижно сидеть и пристально неотрывно смотреть в мои глаза. И я увидела в них такую непреклонную, жгучую жажду обладания то ли мною, то ли моим Даром, что сердце от страха замерло в груди. Я, стремясь как можно скорее прервать этот пугающий меня зрительный контакт, закрыла глаза. Через мгновение, вздрогнула, почувствовав чужие руки на моих плечах и хвост, обвивающий мою талию. Низким, бархатным, требовательным голосом Вождь спросил: — Почему ты не хочешь смотреть на меня? Преодолев страх, открыла глаза, запрокинула голову вверх, чтобы посмотреть в глаза орку. И увидев расширенные, бездонные зрачки его глаз, шёпотом честно ответила: — Я боюсь тебя. — Не бойся. Я никогда не сделаю тебе ничего плохого, и другим не дам, — сказал он, притягивая меня ближе к себе хвостом. Стараясь освободиться, я упёрлась ладонями ему в грудь и потребовала: — Тогда, отпусти меня. К моему облегчению и удивлению, он тут же освободил меня, отступив на шаг назад. В тот же момент, мои парни оказались рядом, обступив меня со всех сторон, закрывая от Вождя и беснующихся вокруг орков. — Ивануэль, идём в кибитку, тебе надо отдохнуть, — сказал Петрос, подталкивая меня в нужном направлении. Оказавшись в кибитке, сев на полку и подсунув под себя дрожащие ладони, я сказала: — Петрос, куй металл, пока горячий. Иди к Вождю, старайся договориться с ним о максимально возможной свободе для нас, обещая ему содействие во всех его делах. И знай, теперь наша главная задача не рабские орочьи дети, а возможность унести отсюда ноги, — и без сил завалилась на бок, на постель.