— Нет, так часто беспокоить Духов предков нельзя, я и так с этим перебрал. Могут наказать за такую наглую бесцеремонность. — А как же мы тогда определимся с маршрутом и его безопасностью? Вдруг столкнёмся с большим кланом? Тогда нам ничего хорошего не светит! — Ну, я же камлал здесь всего несколько дней назад. На расстоянии пяти дней пути вокруг никого нет. Вот и будем пять дней идти вперёд, а уж потом придётся камлать. И, чтобы задобрить Духов предков, отдать обильную кровавую жертву — сразу двух змей. * * * Пятый день после орочей стоянки, а всего девятнадцать дней, как мы идем по степи, устав и отупев от унылого однообразия. Я сидела на скамейке погонщика, регулярно давая Шеру ментальную команду Голосом, идти вперёд. Рон и Такисарэль дремали в кибитке, орки расслабленно шли рядом. Я думала о том, что завтра Петрос будет камлать, и это, пусть страшное, но хоть какое-то развлечение, а главное — мы будем иметь представление о том, что нас ждёт впереди. Вдруг Маркус закричал: — Внимание! Опасность! Степняки слева! В тот же миг, я стала разворачивать кибитку вправо, по широкой дуге, чтобы она, накренившись, не завалилась. Такисарэль молниеносно оказавшись у меня за спиной, уже вооруженный луком и стрелами, оттолкнувшись ногой от спинки моего сиденья, взлетел на крышу кибитки. Петрос, Маркус, Жакос и Доркус, один за другим запрыгнули в кибитку, расхватывая оружие. Рон, с боевым топором в руках, встал за моей спиной с криком: — Ива! Гони! Может, удастся уйти! Но я уже знала, что… нет. Успела рассмотреть, что на низких, устойчивых, маневренных, быстрых, открытых повозках сидит по пять вооружённых орков. Один управляет ящером, по два, с каждой стороны, держат на изготовку луки. Воины Большой Орды — поняла я. Наш Шер сильный, но медлительный. И кибитка слишком громоздкая, чтобы можно было маневрировать. Орочьих повозок пять, значит, орков двадцать пять, и у них безусловный численный перевес, так что и в бою нам их не победить. Спасенья нет. Чем нам грозит пленение? Смертью? Рабством? Удастся ли их заинтересовать так, чтобы выторговать для нас жизнь и свободу? Сердце в страхе стучало с безумной скоростью, отдаваясь грохотом в ушах. Преследующие нас орки приблизились на расстояние выстрела из эльфийского лука, и лук Такисарэля запел свою смертоносную песню. Из первой же повозки он выбил возчика, но управляющие ремни тут же подхватил другой орк, и их повозка, незначительно отстав, вскоре догнала остальных. Ещё один орк получил стрелу Такисарэля. От ящеров стрелы отскакивали, их чешуйчатая шкура оказалась слишком прочной. Чтобы такого завалить, нужно или более близкое расстояние, или попасть ящеру в глаз, что невозможно, находясь на движущейся, раскачивающейся кибитке. Орки, несмотря на потери, быстро приближались. Они, в свою очередь, не стреляли из луков, из-за отсутствия мишени, видя только зад нашей кибитки, а распластанный на крыше Такисарэль приподнимался только во время стремительного, смертоносного выстрела. Когда первая повозка орков поравнялась сбоку с нашей, я увидела, что на меня нацелено четыре стрелы орочьих луков. — Не стрелять! — отчаянно крикнула я, используя Голос. Орки, дрогнув, опустили луки, но, к сожалению, быстро подняли их вновь, значит, у них в голове нет сомнений и они намерены стрелять. «Всё, мне конец» — только и успела подумать я, как один из орков закричал другим: — Не стрелять! Возьмём живыми! — он, на ходу, ловко перепрыгнул из своей повозки на моё сиденье и скинул меня на землю, спрыгнув вслед. Он проделал все это так стремительно, что Рон, хоть и сделал замах, не успел даже задеть его своим топором. А орк придавил меня к земле всем своим весом, выбив дух, не давая вздохнуть. — Отпусти, раздавишь! — еле пискнула я на орочем. Он чуть приподнялся надо мной. И я увидела такое запредельное удивление на его лице, что невольно хмыкнула. — Женщина?! Кто ты?! Эльфа, что ли?! — но больно дернув меня за волосы, усомнился. — Или нет?! Но мне некогда было отвечать на его вопросы. Я напряженно прислушивалась к крикам и звону оружия рядом, пытаясь понять, что с парнями, не в состоянии ничего увидеть из-за нависающего надо мной орка. — Слушай, — обратилась я к нему, добавив в Голос доброжелательности, стремясь вызвать доверие, — дай мне посмотреть, что там происходит. Он быстро поднялся на ноги, вздёрнув меня за руку. Мы оба повернули головы в сторону сражающихся. Я увидела, что мои парни стоят спиной к спине, образуя круг, и отчаянно сопротивляются окружившим их оркам. Кто-то из них уже ранен, но все пока стоят на ногах. — Остановитесь! — закричала я, добавив в Голос властный приказ. — Мы не будем сопротивляться! Орки слаженно отошли на два шага назад, но свои сабли не опустили, а покосились на орка стоящего рядом со мной и удерживающего меня за руку. Этот орк недовольно прорычал: — Женщина! Как ты смеешь приказывать мужчинам?! Да ещё и моим воинам, командовать которыми могу только я! За это тебя нужно пороть! — Извини, — добавив в Голос раскаяния, сказала я. — Но я не знала, как всё это остановить, ведь убивать нас тебе невыгодно. — Почему же? — ухмыльнувшись, иронично спросил он. — Среди всех вас только ты имеешь ценность. — Нет, каждый из нас очень ценен, — уверенно возразила я. — Ты просто не успел рассмотреть. Один из нас Шаман, двое — сильные воины, четверо — искусные музыканты. И это, не говоря уже о том, что среди нас гном, которого никто никогда из вас не видел. В его выразительных тёмных глазах, с вертикальным зрачком, зажёгся интерес и азарт: — Ну, ладно. Пусть положат оружие на землю, и я посмотрю, кто мне может пригодиться. — Хорошо, но вначале пообещай, что не убьешь никого из их. — Ещё чего?! Да ты совсем страх потеряла?! Мне, и условия ставить?! — недовольно воскликнул он. — Если ты не пообещаешь, они будут сопротивляться до последнего вздоха. И ты никогда не узнаешь, кто мы, как здесь оказались, и что такое музыкант, — постаралась я разжечь его любопытство. Он стоял, минуту поколебавшись. Но всё-таки отдал приказ своим воинам отойти от парней и опустить оружие, а парням — сложить своё оружие на земле. Все повиновались. — Я, наконец, услышу рассказ, кто вы такие? — раздраженно рыкнул орк, явно недовольный, что пошел у меня на поводу. — Тебя ждёт подробный и честный рассказ о нас и незабываемые впечатления от нашего мастерства. Но, вначале, позволь перевязать раны моих воинов. Иначе, они не смогут быть полезными, — с убеждённостью в Голосе сказала я. — Женщина, какая же ты говорливая и плохо воспитанная! Разве тебя не учили, что говорить должен мужчина, а женщине разрешается только отвечать на вопросы? — наконец, отпуская мою руку, которую я все это время безуспешно пыталась высвободить, ворчливо спросил он. — Там, где меня воспитывали, у женщин и мужчин одинаковые права, — возразила я. — Как это может быть? Ведь женщина намного слабее мужчины, — с неподдельным изумлением спросил он. — Физически — да, а вот ум у наших женщин не уступает мужскому. — А зачем женщине ум? — с искренним недоумением спросил он, все больше и больше удивляясь всем моим словам. Да… нелегко нам будет договориться. — Чтобы прозорливо думать о будущем, помогать своему мужчине советом и вырастить умных детей, — ответила я, стараясь быть доброжелательной и всеми силами сдерживая раздражение от его тупости. Уже подойдя к парням и внимательно их осматривая, увидела, что ранены двое — Такисарэль в плечо и Рон в бедро. Оба ранения не тяжёлые, но если Такисарэль с нашей, эльфийской, хорошей регенерацией, будет здоров через три дня, то у Рона рана будет заживать долго, около десяти дней. Попросив раненых парней сесть на землю, я велела им не вставать и пока зажать руками кровоточащие раны, а сама спешно направилась к кибитке за иглой, эликсирами и заживляющей мазью. Орк, контролируя меня, не отходил ни на шаг. Я, чтобы успокоить его, комментировала каждое своё действие. Ровным, мягким, располагающим к доверию Голосом, объясняла: — Надо войти в кибитку, взять лечебный напиток и иголку с ниткой, чтобы зашить раны. — Поднявшись в кибитку, я продолжила общение с нависающим надо мной сзади орком. — Смотри, это наш дом. Вот здесь, у нас лежит одежда, здесь музыкальные инструменты, здесь посуда, здесь все для лечения ран, здесь мы спим. — Никогда не видел такой кибитки, — удивленно заозирался орк вокруг, активно принюхиваясь. — Чисто… свободно… удобно… но слишком шикарно. Такую кибитку может иметь только Вождь. В обычной кибитке должны уместиться шесть женщин и двенадцать детей или много всякого скарба. Надо забрать эту кибитку себе. — Ладно, — покорно кивнула я, вновь направляясь к парням. Первым делом дала им выпить обезболивающий эликсир. Обработала обеззараживающим зельем раны Рона и Такисарэля. И накладывая стягивающие швы, с огорчением подумала о том, что ни я, ни Такисарэль, к сожалению, не Целители. При более тяжёлых ранениях помочь нам некому. Хорошо, хотя бы, что перед самым походом в Степь, Еваниэль научила меня сшивать раны иглой. Когда я закончила шить и наложила повязку, позволила парням встать и напоила их укрепляющим эликсиром стимулирующим регенерацию. — Теперь, я займусь твоими ранеными воинами, — сказала я, думая о том, как нас накажут за них. — Извини, что так получилось. — Не за что извиняться. Раз ранен или убит, значит, плохой воин и сам виноват, — равнодушно ответил орк, пожав плечами. Очень спорное и жесткое утверждение, но я вздохнула чуть спокойнее. Занявшись орками, я увидела, что один из них убит стрелой Такисарэля, пробившей его сердце. Ещё никогда в жизни мне не приходилось видеть мёртвого разумного. Боясь показать окружающим свой страх перед смертью, я старалась не смотреть на мертвое тело. У одного раненого воина, уже кем-то обломанная, стрела застряла в плече. Чтобы её вытащить, пришлось ножом рассечь мышцы и, достав обломок стрелы, зашить рану. У второго, был рассечён мечом бок. Рана оказалась неглубокой, внутренние органы не задеты. Обработав, рану зашила. То же самое проделала еще с тремя ранеными. Пострадавшие орки, приняли из моих рук эликсир и безбоязненно выпили, видя, что до этого, я давала его и своим парням. Пока я всем этим занималась, командир орков нетерпеливо поглядывал на меня, в это время остальные орки бдительно стерегли моих парней. Но все они, время от времени, кидали заинтересованные взгляды на колеса нашей кибитки, которые представляли собой металлический обод со спицами, покрытый эластановыми шинами. Колеса же орочих повозок напоминали примитивные катки — деревянный диск, насаженный на ось и зафиксированный клином. Какую же жесткую тряску приходится им терпеть. Да, невольно можно понять тех из нас, кто испытывает чувство расового превосходства, ведь улучшить ходовые качества колеса это такая простая задача. — А теперь, послушайте рассказ о том, кто мы, — закончив с неотложными делами, сказала я, делая приглашающий жест сесть на землю оркам-воинам. Они вопросительно посмотрели на своего командира, и после его согласного кивка, расселись вокруг нас. — Как тебя зовут? — спросила я главного тут орка. — Вождь! — гордо ответил он. — А меня зовут Ивануэль, моих друзей, — указывая на каждого, перечислила я, — Рон, Такисарэль, Петрос, Маркус, Жакос, Доркус. — Что это за имена? Я таких слов не знаю! У орков нет таких имён, — Вождь выразительно, с подозрительным недоверием, посмотрел на наших орков. — Эти слова ничего не обозначают кроме имени. Называя только ему принадлежащее имя, все понимают, о ком именно идёт речь, не перепутав ни с кем другим. Эти имена им дали эльфы. Но, обо всем по порядку. Нашу историю расскажет Шаман, которого мы называем Петрос. — Правильно, — удовлетворённо подтвердил Вождь. — Говорить должен Шаман, а не женщина, — он осуждающе посмотрел на меня. Я недовольно сжав зубы, заставила себя промолчать. Петрос не спеша повторил тот же рассказ, который он озвучивал оркам в предыдущий раз. О том, как он вынужден был менять клан за кланом, как вырвавшись из рабства со своими неразлучными воинами, по воле Духов предков жил в Эльфийском Лесу, и как Духи вновь повелели вернуться в Степь вместе с искусными музыкантами. Во время обстоятельного рассказа Петроса, Вождь внимательно его слушал, но рассматривал в основном меня, и я с тревогой думала, чем же обернётся для меня его такой пристальный интерес. Считают ли дикие орки внешность эльфов привлекательной? Или, как мы оцениваем облик орков с чувством собственного превосходства, и они так же относятся к нам? Хорошо бы, чтобы я им не понравилась. Тем временем, его воины, передавая из рук в руки наше оружие, восхищённо рассматривали его, и тоже заинтересованно поглядывали на меня. Когда Петрос замолчал, была уже глубокая ночь.