— Я всегда буду с тобой, Душа моя… Я почувствовала под попой его большое и твёрдое желание, и невольно заёрзала. Ну, вот, всегда так! Мы хотим друг друга, когда для этого нет никакой возможности. Или, может, мы всегда хотим? Тут нас прервал Такисарэль, залезая в кибитку и спрашивая: — Горус, потом наобнимаешься, что нам сейчас-то делать? Все тебя ждут! — Душа моя, тебе столько всего пережить пришлось за последнее время. Поэтому, давай, ты сейчас отдохнёшь и поспишь. Сегодня, для тебя ничего интересного и важного не будет. Нам придётся пробыть здесь три-четыре дня. Завтра, Петрос будет для всех камлать. Следующий день, я буду рассказывать воинам, как им следует жить в Степи без меня. Ведь даже находясь в Эльфийском Лесу, я всё равно останусь для них Владыкой, и кто-то другой сможет им стать, только убив меня в честном бою, один на один, в присутствии свидетелей. А ещё через день, если у тебя будут силы, спой им. Ведь они здесь ради тебя. Владыка пригнал их сюда под предлогом добычи, якобы для них, «Голоса Духов». Ну и конечно, тебе надо будет попробовать связаться с Эдмунизэлем и спросить его совета по поводу моего владычества. И ещё, ты с Такисарэлем, с помощью вашей магии, постарайтесь, так приостановить гниение трупа Владыки, чтобы его смогли довезти до Большой Орды, и там всем продемонстрировать. Это доказательство моей законной власти, а значит, гарантия исполнения моих распоряжений. После этого, мы, со спокойным сердцем, поплывём домой. — Ладно, — согласилась я, всё ещё борясь с судорожными спазмами дыхания после плача, — я, и правда, хочу спать. Но ты уверен в нашей безопасности здесь, среди орков? — Уверен, — перекладывая меня на полку, укрывая одеялом и целуя в губы, ответил он. — Спи, Душа моя, и ни о чём не тревожься. Пусть Духи пошлют тебе сладкие сны. Я люблю тебя, никому не отдам, и никогда с тобой не расстанусь. * * * Как я и предполагала, связаться с Эдмунизэлем не удалось, слишком далеко и мало магии в эфире. Так что, всю ответственность за принятые решения, Горус взял на себя. Следующим утром, Горус, бдительно и ревниво оберегая меня, разрешил мне выйти из кибитки и показаться оркам. Я была просто перепугана, когда увидев меня, среди орков пробежал восторженный вздох — «Голос Духов!», и все они попадали передо мной на колени. Придя в себя, разжав судорожно вцепившиеся в Горуса пальцы, используя Голос, я велела им встать и заняться своими делами, пообещав, что обязательно спою для них, позже. Основное событие этого дня — камлание Петроса. Взяв одежду и бубен местного Шамана, а самого Шамана и Маркуса себе в помощники, Петрос стал готовиться к ритуалу. В жертву он взял стадного ящера. Главный вопрос, ответ на который хотел получить Горус — может ли он быть Владыкой орков и давать им наставления, живя в Эльфийском Лесу? Или ему надо найти способ постепенно самоустраниться, подыскав себе замену? Как всегда, камлание Петроса производило неизгладимое впечатление. Оно заставляло, в мрачном напряжении и испуганном смятении, бежать мурашкам по телу, проникнуться завораживающим и, как мне кажется, зловещим, таинством магии Крови и Смерти. Наблюдающие за ритуалом орки увидели, что Шаман пребывает уже вне себя и скользит по астралу, общаясь с Духами предков. Орки испытывали мистический страх смешанный с возбуждённым воодушевлением и иступлённым восторгом, проникаясь безграничным доверием к действиям и словам Шамана. Когда камлание закончилось и обессиленный Петрос, выйдя из ритуального круга, опустился на землю, Горус, Маркус, Такисарэль и я, подошли к нему. — Что сказали Духи предков? — напряжённо спросил Горус, протягивая Петросу флягу с водой. — Они довольны тобой. Считают истинным Владыкой. Разрешают поступать на твоё усмотрение, в интересах твоего народа, но… — тут Петрос замялся, — требуют, чтобы «Голос Духов» регулярно пела для орков в Степи, минимум один раз в три года. Наши лица вытянулись от удивления. Горус, наоборот, сжал челюсти, от чего его нижние клыки угрожающе выдвинулись над верхней губой, а руки сжались в кулаки. — Этот невозможно сделать безопасно для неё, — мрачно сказал он. — Горус, не волнуйся, — постаралась я его успокоить. — У нас есть время, целых три года, чтобы придумать, как это сделать. Ведь, необязательно мне скитаться по всей Степи с концертами или посещать для этого Большую Орду. Если ты сумеешь сохранить связь с орками, то сможешь организовать их массовый приход куда-нибудь сюда, поближе к проливу Океана, чтобы они могли послушать мои песни. Он немного расслабился и согласно кивнул: — Да, время подумать есть. Подойдя ближе к оркам, собравшимся на некотором отдалении и в трепетном нетерпении ожидающим результатов камлания, Горус обратился к ним: — Духи предков обещают нам спокойную и сытую жизнь… — вздох облегчения пронёсся над головами орков, — но… после больших перемен. Они дали много наказов, которые надо выполнить, чтобы Духи и дальше заботились о нас. О них я расскажу чуть позже. Мне лично, вашему Владыке, Духи предков велели оберегать и защищать «Голос Духов». Но она может жить только в Эльфийском Лесу, потому что в Орочей Степи её Голос увянет. И только раз в три года она будет приходить к оркам в Степь и петь для нас, напоминая, что Духи предков помнят о нас, видят нас, заботятся о нас, ведут нас к новой сытой жизни. Поэтому мне придется жить в Эльфийском Лесу и неустанно охранять наш «Голос Духов». А сейчас, рабам заняться делами. Всем воинам и Шаману собраться около меня. Остаток этого дня и два последующих Горус, с утра до ночи, был занят общением с воинами, объясняя им какие перемены ждут орков, как их реализовывать, и каким образом будет налажено общение орков со своим Владыкой, находящимся так далеко. В связи с отсутствием здесь сейчас бумаги, Горус, из высохших шкур ящеров, нарезал одинакового размера стопку пластинок, а Такисарэль, используя магию, из кое-каких собранных им растений, сделал нетускнеющие чернила, а из деревянной веточки — писчую палочку. Горус не только подробно рассказывал всем воинам, что они должны сделать в ближайшее время, но и записывал главное из сказанного, на заготовленные кожаные пластинки. Чтоб они сами ничего не забыли, а ещё могли бы дать их прочитать в Большой Орде, находящимся там Вождям и Шаманам. Среди его слушателей грамотными оказались шесть воинов и Шаман, им Горус и передавал на хранение и распространение, исписанные пластинки. Начал Горус с календаря, чтобы избежать нежелательных ошибок при определении даты встреч с ним, их Владыкой, и для подсчёта сроков, которые он устанавливал для тех или иных заданий. Новый календарь орков был полностью скопирован с эльфийского. Год начинался со Дня Жёлтого солнца и делился на восемь месяцев по пятьдесят дней каждый, а месяц на пять декад. Горус объяснил, что в его отсутствие управлять орками, выполняя приказы своего Владыки, будет Совет Вождей. В этот Совет войдут десять Вождей. Все указания Вождям, он будет отдавать лично, один раз в месяц встречаясь с одним из десяти Вождей по очереди. Вождь будет для этого приплывать на плоту на эльфийский берег. Каждый Вождь должен, без оружия, в сопровождении шести воинов и одного Шамана, прибыть и отчитаться о проделанной работе, обо всех возникающих проблемах и спорах. Получив новые распоряжения, уплыть обратно для их выполнения. Плот Вождя, отправляясь к эльфийскому берегу, должен иметь опознавательный знак, видный издалека. Так что, на плоту надо установить мачту, на которой укрепить флаг, ярко-жёлтого цвета с широкими, горизонтальными, черными полосами по краям. Сейчас, Совет Вождей будет состоять из тех шести Вождей, что находятся в Большой Орде и двух Вождей, которых Горус назначит прямо здесь, отобрав их среди присутствующих воинов. Оставшихся двух Вождей нужно будет определить позже, среди претендентов. Главным условием их отбора должны быть не только физическая сила, а еще и грамотность, и сообразительность. Горус долго выбирал двух новых Вождей среди воинов, а выбрав, сам сделал им на теле татуировку Вождя. Пожалуй, именно это вызвало самый сильный шок, недоумение и протест у орков. Они долго не могли понять, как это можно стать Вождём, не победив за это звание в бою. — Такова моя воля и воля Духов предков! — категорично прекратил Горус, несмолкающие споры и сомнения на эту тему. Вот, удобно-то как, все валить на Духов и быть уверенным, что это для всех самый веский аргумент. Ну, дикари! Весь громадный комплекс домов бывшего Владыки, всех его рабов, наложниц, ящеров, повозки, скарб, Горус велел разделить на десять равных частей и разделить между всеми десятью Вождями, членами будущего Совета Вождей. Особые указания получил и Шаман. Ему было приказано донести до сознания других шаманов, что жертвоприношения разумных допускаются только в крайнем случае, а в обычной жизни жертвами должны становиться животные. Ему же, и Петрос промыл мозги, объясняя, что шаманский круг это сила, которую не удержать под контролем. Приведя в пример последствия последнего такого камлания, он велел распустить Шаманов бывшего Владыки, и наказал, в будущем, камлать только в одиночку. Разъяснив, для чего нужно иметь имя собственное, Горус приказал всем новорожденным детям давать такое имя. Он попросил меня придумать и записать на двух-трех пластинах, как можно большее количество таких имен, в качестве примера. Слушая Горуса, я с радостью отметила, что он старается воздействовать на орков не только с помощью привычного для них страха и принуждения, пуская в ход свои кулаки и авторитет Владыки, но и опираясь на здравый смысл. Он без устали и без раздражения, поощрял их вопросы и подробно, доходчиво отвечал на них. Только тогда, когда Горус сталкивался с непробиваемым упрямством, нежеланием что-либо менять, подозрительностью и недоверчивостью, вообще-то свойственным оркам, он прибегал к безоговорочной, наивной, фанатичной вере орков в мудрость Духов предков. В общем, Горус наметил грандиозные планы переустройства жизни орков, стремясь сместить акценты с поклонения их физической силе и жестокому подавлению, на уважение и осознание пользы сообразительности и ума. Я, вначале, хотела подсказать Горусу, что каждого ребёнка, у которого Шаман определит некромантский Дар Смерти, нужно отвозить к Источнику Силы и искупать в нем, но потом передумала, испугавшись такого усиления диких, агрессивных, жестоких и кровожадных орков. Что ни говори, а степные орки остаются врагами эльфов. И это еще долго не изменится, ведь для этого должен поменяться менталитет и орков, и эльфов. На мою просьбу отменить рабство, Горус ответил, что, это пока невозможно, потому что разрушит весь уклад жизни орков и вызовет за собой кровопролитный хаос. Это задача на будущее, к которой надо подходить вдумчиво и постепенно меняя сознание орков, их привычки и традиции, возможно, в течение не одного поколения. — Я, сейчас, даже не представляю, как это сделать. Мне, вначале, надо о многом посоветоваться с твоей матерью, — сознался Горус. — Почему с ней, а не с Эдмунизэлем?! — удивилась я, считая, что воин воина и командир командира лучше поймут. — Его я тоже очень уважаю, но мне кажется, что Еваниэль думает как-то по-другому, знает больше, добрее. А главное, ты только не обижайся, Душа моя, но мне сердце вещует, что она будет соблюдать интересы не только эльфов, но и орков. В последний день моего пребывания на орочей территории, Горус с помощниками, из подручных средств, собрал плот для переправы на эльфийский берег. Он объявил оркам, что завтра, все они, ранним утром, отправятся в Большую Орду, а он будет сопровождать «Голос Духов», через Океан, в Эльфийский Лес. С закатом Жёлтого солнца, я с бубном Шамана, Маркус с барабаном и Такисарэль использующий вместо отсутствующего кофара художественный свист, начали своё выступление. Очень не хватало Рона с его трубой. Но мы справились. Я, не жалея Силы заимствованной из кристалла, активно использовала Голос, завораживая, гипнотизируя, внушая. Вначале, традиционно пела о самом светлом и главном чувстве, доступном всем разумным — любви. Любви к окружающему миру, любви к соплеменникам, любви между мужчиной и женщиной, любви к детям, которые и есть продолжение нас в будущем. А потом, пустившись в импровизацию, вселяла в них уверенность в завтрашнем дне, в благоденствии, ждущем их после необходимых перемен, укрепляла веру в их нового Владыку, который теперь будет заботиться о них. То ли мой новый статус «Голоса Духов», то ли темы поднятые мной были настолько серьёзны и судьбоносны, но в этот раз орки по-другому отреагировали на моё пение. Если раньше это было восторженное эйфоричное возбуждение, то сейчас это было благоговение и почитание, сродни их реакциям на откровения Шаманов. Когда каждое слово воспринимается как познание истины, руководство к действию. Мне лично, орки демонстрировали обожание и поклонение. Завидев меня они, забыв о делах, не сводили с меня восторженных глаз и при каждом удобном случае опускались на колени. Из-за этого мне приходилось, большую часть времени, прятаться от них в кибитке. Видимо, нескоро я смогу найти со степными орками общий язык и общаться с ними на равных. Хотя, пример Горуса и наших лесных орков показывает, что в будущем это возможно. И, пожалуй, мёртвый Владыка был прав, считая, что я окажусь дополнительным мощным рычагом воздействия на орков. Так что, буду активно помогать Горусу во всех его начинаниях, усиливая его власть и авторитет, с помощью которых он будет менять мировоззрение орков, их образ жизни, отношение к окружающему. С восходом Жёлтого солнца, караван орков двинулся в обратный путь к Большой Орде, снабжённый указаниями Горуса, устными и письменными; законсервированным телом бывшего Владыки, вновь водружённым на крышу кибитки; неизгладимыми впечатлениями от попытки вторгнуться на территорию эльфов и последующими за этим событиями. А я, Горус, Такисарэль, Маркус и Петрос, погрузившись на плот, поплыли к родным берегам. Пока плыли, беспокоились только об одном, как бы наши дозорные, оставшиеся без подзорной трубы, не разобравшись кто это плывёт к эльфийскому берегу, не начали стрельбу из луков на поражение. Но всё обошлось благополучно. На наше возвращение надеялись и ждали. Когда мы подплыли к берегу, Доркус, Жакос и несколько дозорных с криками ликования бросились в воду нам навстречу. После взаимных приветствий, командир дозорных связался с Эдмунизэлем по амулету связи, доложив о нашем благополучном возвращении. Мы дали себе всего один день на то, чтобы отдохнуть, помыться, расслабиться и вместе с Жакосом и Доркусом ушли из Дозора в Асмерон. Горус, который в Степи был очень занят, и общался со мной короткими урывками, теперь не отходил от меня ни на шаг, практически не выпуская мою ладонь из своей руки. Мы вечно отставали от всей команды, то и дело останавливаясь, чтобы пообниматься и поцеловаться, а на ночных привалах он прижимал меня к себе, не отпуская, ни на минуту, всю ночь. Без происшествий, пройдя весь путь вдоль побережья, до дороги Древних, мы увидели ожидающую нас карету, которую прислал Эдмунизэль. И остальной путь, до Асмерона, проделали никуда не спеша, с полным комфортом. Въехав в город, все, простившись друг с другом, расстались. Кто-то отправился в свой дом, кто-то повидаться и успокоить близких, а мы с Горусом, вначале, пошли к моим родителям. После радостных криков, объятий, последовал полный рассказ о наших злоключениях. Когда я сообщила, что Горус стал Владыкой орков, Эдмунизэль как будто окаменел. После длительной паузы, напряжённо глядя в глаза Горусу, он непреклонно произнес: — Ты понимаешь, что я не могу рисковать благополучием своего народа? Я никогда не пущу степных орков в Эльфийский Лес. Да и твоё место, теперь, в Орочей Степи. Чувствуя, как нервный комок болезненно сжимается в животе, я с ужасом и потрясением смотрела на Эдмунизэля. Сдохнуть можно! Если мой спокойный, здравомыслящий, лояльный отец говорит такое, то остальные эльфы, во главе с Королевой, тем более, заставят Горуса уйти из Леса. А как же я?! Ведь я не смогу без него жить, но и Степь пугает меня до смерти. О, Небеса! За что мне такие испытания?! — Эдмунизэль, — тихим голосом задумчиво сказала Еваниэль, положив свою ладонь на его руку, — не спеши принимать решение. Давай подумаем. Возможно, в этой ситуации есть положительные стороны, которыми мы могли бы воспользоваться. Эдмунизэль немного расслабился, но, всё равно, несогласно покачал головой: — Не вижу таких. Горус с мрачным отчаяньем молчал, судорожно обвив мою ногу хвостом. — Ну почему же? — возразила Еваниэль. — Если немногочисленные делегации безоружных орков, прибывающие к Горусу для ответов на насущные вопросы и получения дальнейших указаний, не будут покидать территорию Дозора, а ты в эти периоды увеличишь там отряд дозорных, это будет достаточно безопасно. Согласен? — Да, если они будут действительно безоружны и малым числом. Но, что им помешает и иметь при себе оружие, и приплыть на нескольких плотах в большом количестве? — Значит, надо им показать, что и с эльфами, и с их Владыкой шутки плохи. Ведь если их окажется больше, чем оговорено, мы увидим это ещё на воде, далеко от нашего берега. Тогда, мы встретим их эльфийскими стрелами, как это было во время вторжения. Но я думаю, что они и сами это отлично понимают, получив наглядный урок. А один Вождь, один Шаман и шесть воинов-орков, не являются для отряда эльфийских воинов непреодолимой силой, даже если они окажутся вооружёнными. Правда? — Да. Но зачем нам это надо? — хмуро возразил Эдмунизэль. — Сейчас орки наши непримиримые враги, заставляющие нас всё время быть начеку. Но Горус, являясь для них непререкаемым авторитетом, может, влияя на них, постепенно менять их позицию. И добиться вполне добрососедских отношений. Да и эльфы, сделавшие уже один шаг вперёд к лучшему пониманию и терпимости в отношении орков, на примере выросших у нас орчат, сделают следующий шаг. — Возможно, — согласно кивнул Эдмунизэль, — но это не ответ на вопрос — зачем? Для улучшения демографической ситуации у нас, благодаря Ивануэли и её музыкальной группе, теперь своих лесных орков будет вполне достаточно. Большее их число, на данный момент, мы вряд ли сможем ассимилировать.