– Оставим в стороне вопросы о вашей родословной. Меня интересует другое… Какие у вас были отношения с некой Халлой? – медленно произнёс секретарь. Мне это показалось, или он действительно причмокнул при её имени. Я стал закипать. Понимал, что этого делать не стоит. Только набрал воздух в лёгкие. Только сжал скулы… – Вы поддерживаете отношения с орками? – резко спросил секретарь. Вопрос был настолько неожиданным, что я чуть ли не прокашлялся. Вот жук, действует на контрастах. Спрашиваешь человека на одну тему, а потом резко меняешь тему. Не стоит недооценивать местных психологов. Кое-что и они могут. Тем более что я сам не психолог, а обычное мясо. Уверен, что по одному изменению размера зрачков этот некто больше понял, чем если бы я ему во всём сознался… – Какие ещё могут быть отношения?! Враги королевства – мои враги! – брякнул я, не подумав. Высказался на автомате и тут же пожалел о своих поспешных словах. Судя по изменению зрачков у секретаря, я ляпнул что-то не то. Нет, я высказал то, что от меня ждут обычно. Наверное, в этом мой косяк. Только после того, как секретарь собрался и сжался, как зверь перед броском. Блин. Я понял, что тут обычные схемы не работают. Кто мешает этому секретарю иметь что-то вроде детектора лжи, раз уж что-то подобное я начал подозревать у его младшего коллеги. Скотина! Ведь не случайно он сначала задал вопрос о Халле. Вывел меня из психологического равновесия. И только потом начал колоть по-настоящему. Считаю ли я орков врагами королевства?! Нет. Кто враги? Сам король и его ближний круг. И это не бравада или тем более глупый революционизм. Как там в анекдоте: «Система прогнила, сказал сантехник. За что угодил в тюрьму по политическим мотивам». Совет бати Адруса, поданный одними глазами: юлить и ни в чём не сознаваться, начал приобретать новые грани. Вывод: если не можешь врать напрямую из-за детектора лжи, то ври опосредованно, путай следы, уводи разговор в сторону… Чувствую, что до моего задержания хватит несколько лживых ответов. Ну, или тех ответов, что я сам подсознательно считаю лживыми. Впрочем, и тут есть возможность вывернуться… Мой визави рассматривал меня. Изучал. Смотрел, как на интересное животное. – Вы считаете, что орки нам не враги? – слишком расслабленно спросил секретарь, но я почувствовал спиной, что до сигнала атаковать осталась самая малость. Такие вопросы просто так не задают. Если учитывать, что на меня настроен детектор лжи, то всё сходится. Смешивай правду с ложью и своими домыслами, с тем, во что веришь… – Не главные враги! – выделил восклицанием я свой ответ. Молодец, брякнул вроде бы правду, но это же только начало. Надо пройти путь по нитке своей собственной психики и не поналиться… – И кто же главные враги? – спросил сидящий на диване. Признаться, у меня в тот момент отлегло с души. Ушёл от самых главных вопросов. Хотя, может быть, временно… Обелять дикие расы и, тем более, вставать на их сторону было как-то глупо. Говорить, что люди, по отношению к диким расам, такие же ублюдки, сверхглупость. Разница невелика, одни режут уши, другие выдирают клыки. Рядовые разных рас не брезгуют насиловать самок. Мешок на голову и клыкастая уже становится симпатичной. А то, что дикие расы жрут мясо врагов, то не их вина. Им жрать нечего. Объясните негру, что жрать врагов это грех, и испытаете на себе судьбу Кука[28]. – И кто же наши враги? – с ленцой спросил некто. Признаться, при слове «наши» я чуть не возликовал, но вовремя взял себя в руки и не проявил, как мне казалось, никаких эмоций. – Алгар и Скаген сошлись в войне. Север обоих королевств страдает от диких рас. Юг Скагена – мятеж и резня между местными родами. Запад в войне. Восток ждёт. С юга империя Грогант… Кому выгодна междоусобица?! Грогант замирился на юге и востоке. А свинка считает, что если хозяин кормит, то с ним дружба вовек… Возможно, вставка украинской поговорки не самая удачная мысль, но, как ни странно, именно поговорка произвела самый сильный эффект. Врать про то, что лицо секретаря резко побледнело, или он резко вскочил, или как он резко проявил свои эмоции – не буду. Не тот уровень. Вы часто видели главу ФСБ, проявляющего эмоции?! Такие должности подразумевают скрытность даже от своих подчинённых… – Это всё, что ты можешь сказать?! – не проявил никакого участия до бреда моего ускоренного сознания секретарь. – У меня тут бумага о том, что вы содействовали выходу из ваших владений орды диких рас! – Вам самим-то не смешно? Если верить каждой кляузе, то кому тогда верить? – И всё же! Есть свидетели, что из вашей долины выходили в набег дикие расы, что вы на это скажете?! Признаться, что-то подобное я ожидал. К этому я был готов. На это есть готовый шаблон ответа. – А как я мог не пропустить тех, кто идёт громить моего врага? Пытаться задержать орду ослабленными силами в войне с графом Илмаром? Прошли мимо моих людей. Видимо, позарились на более богатые земли графа и не стали на меня время терять… – И вы их пропустили обратно?! – мне это показалось, или на самом деле последнее было с лёгкой усмешкой. – А разве я мог им помешать? – Вы поддерживаете отношения с орками, – медленно, веско, но совсем без интонаций произнёс секретарь. – И это не вопрос. Это утверждение. Доказать это, при желании, совсем несложно. Показания свидетелей, суд чести с клятвой на цепи это легко докажут… – секретарь замолчал, а я в ступоре не знал, что ответить. Признаться? А вдруг меня на слабо берут, а я тут сам на себя такой компромат выложу. С другой стороны, кто его знает, что за интриги сейчас творятся во дворце. Если такие слова произносятся в открытую, то возможно, у меня есть шанс выкрутиться. Просто так такими обвинениями никто бросаться не будет. Похоже, мне сейчас намекают на толстую папку с компроматом. Выбирай, ты с нами, или мы тебя потопим. Знать бы это ещё, с кем придётся сотрудничать или, что точнее, под кого лечь. В то, что я при таких раскладах буду относительно самостоятельной фигурой, это даже не смешно. – Вы знаете про запреты на поделки Саурунга. Знаете про контрабанду… – подкинул новые слова в мою топку сомнений секретарь. Вот оно в чем дело. Намекает, что делиться придётся, под себя всё дело хочет взять. – А при чём здесь контрабанда? – с пересохшей глоткой выдавил я из себя. – Надо быть глупцом, чтобы не понимать, что такие дела без силы в пограничье не делаются. Кто-то всегда имеет часть пирога от таких дел. Никто не верит, что кучка отбросов может самостоятельно торговать с дикарями. У собак всегда есть хозяин… – А вы не допускаете, что хозяином могут быть сами маги, – попытался уверенно сказать я, но сам понимал, как это бредово звучит. Сказал не для того, чтобы что-то умное сказать, а банально разговор на другие рельсы перевести. – А зачем это им? Плодить конкурентов? – усмехнулся секретарь. – Затем, что пока в королевствах пользуются костылями чужих поделок, спрос на магов небольшой, – начал юлить я, но в результате ещё больше себя закопал. Я невольно заткнулся, думая, как вылезать из тупика, в который влез. Впрочем, секретарь моё молчание расценил по-другому. – Империя? – не скрывая своего интереса, спросил он. Я офигел от того, что мой бред прошёл, но вида пытался не показать. – А кому это ещё может быть выгодно? – тянул я время, за паузу лихорадочно стараясь придумать, как империя может быть связана с контрабандой. То, что секретарь этой темой увлёкся, показывает, что я в разговоре случайно попал куда надо. – Считаете, что имперцы подкупают членов королевского совета? – осторожно спросил меня секретарь и тем подкинул мне базу под мой бред. – Я такого не говорил. Я простой кор-э́ и не могу такого знать… – ушёл я от прямого ответа. Мне для полного счастья не хватает только голословных обвинений сильных Скагена. – И всё же? – Такое возможно. Маги – один из столбов военной мощи любого государства. Тех же орков мы не сбросили в море только потому, что у нас магов не хватает. Странно, что у Алгара и Скагена нет своих магических университетов или хотя бы школ. Кому это выгодно? – пулемётом высказался я, почувствовав твёрдую почву под ногами. – А при чём здесь магические побрякушки дикарей? – Пока в Скагене есть побрякушки, нам не сильно нужны маги. Вопрос о магах откладывается на другие годы. Пока нет магов, мы не разобьём орков. Пока мы не разобьём орков, мы не будем смотреть в сторону соседей, – уверенно стал врать я. Хотя, когда я говорил, то сам понял, что близок к истине. Здравое зерно в моих словах есть. – Заговор… Это хорошо, – всё, что сказал секретарь. Помолчал и добавил: – И что же вы, понимая всё это, подрываете основы своего государства контрабандой? Вот прицепился. В этот момент я понял, что он от меня не отвяжется, если его не осадить. – Ваша светлость, как я могу что-то контролировать, если я простой рыцарь? У меня для этого нет никаких возможностей. Если вы намекаете, что контрабандой занимался мой отец, то я не знаю, что сказать. Я не вошёл в курс всех дел отца. Мог ли он такое делать? Наверное, мог. Граница даёт такие возможности. Делал ли он это один? Сомневаюсь. Не у него одного домен пограничен с Саурунгом. Заявлять, что мой отец что-то такое творил, глупо. Он мёртв, с него не спросишь. Считать, что я унаследовал все дела своего отца, так же глупо. Если такие дела и делаются, то без лишних свидетелей и прочего компромата… – прорвало меня отповедью, а то ведь не отвяжется. – Достаточно, – прервал мои откровения секретарь. – Я понял. Вы не отрицаете дела своего отца? – Отрицаю и буду отрицать. Я до сих пор пока не знаю, было ли что-то у отца или нет. Как я могу поносить его и своё имя только подозрениями? – Что не мешает вам подозревать членов королевского совета в сговоре с Грогантом и саботаже? – Подозревать я могу кого угодно, но я же не бросаюсь обвинениями… – Достаточно. Я тебя понял, – оборвал мои слова секретарь и как бы случайно при мне стал размышлять вслух: – На юге тлеет огонь мятежа. Восток связан войной с Агларом. Запад всегда был ненадёжен. Север постоянно связан набегами дикарей. Грогант три месяца назад замирился с Ируканом… Намекаете, что урожай созрел и скоро будет жатва? – Всё может быть… но я этого не утверждаю. Просто всё слишком удачно для одних и плачевно для других… – уходил я от прямого ответа. Ещё бы, я до этого момента ни о каком Ирукане и не слышал. – Хорошо. С этим определились. Вернёмся к дикарям. Вы поддерживаете… Наверное, я мог бы и дальше рассказывать без купюр все пертурбации нашего разговора с секретарём, но кое-что я подзабыл за прошествием времени, а кое-что никогда не озвучу. Подведу итог. Наш разговор с секретарём по моему субъективному ощущению длился более часа. В реальности, думаю, прошло меньше времени. Я не раскололся. Понял суть претензий ко мне. Подозреваю, что секретарь понял, что я лишь липовый барон, но по каким-то причинам ему это невыгодно было признавать. Как я это понял. Банально по одной фразе. – Вы будете бароном. Это я возьму на себя. Можете идти. Я, ошалев от хорошей новости, попытался сделать поклон по этикету, но у меня вышло криво и неуклюже с непривычки. К двери я шёл чуть ли не на прямых ногах от напряжения. Уже у дверей меня догнал окрик графа. – Дай… Барон. О контрабанде мы в другой раз поговорим. Там, я надеюсь, будете более откровенны. Идите! Я вывалился за дверь и выдохнул. Умён секретарь. Даже если я стану бароном, то куда от него денусь. На меня, наверное, куча доносов от Илмара. Против кучи компромата я ничего не смогу поделать. Выходит, теперь я марионетка секретаря. Контрабанду от меня он точно отожмёт. Да и чёрт с ней. Нечего её жалеть. Один фиг я с неё прибыли не получаю, а тех, кто кинул батю, надо урезонить. Главное, чтобы налоговики в долину не пожаловали, вот что больше всего меня волнует, после угрозы вторжения. В идеале, конечно, полюбовно договориться с секретарём. Стать его человеком. С такой крышей мне Илмар не страшен. Хотя, если учитывать, что Илмар богатое графство, то меня секретарь не просто так отпустил. Слишком я мелкий карась. С меня много не возьмёшь. А вот граф Илмар – другое дело. Похоже, скоро Илмару «придёт пушной зверёк». Слишком он зажрался. Попросят поделиться или сгинуть. В чём-то мне даже смешно. Меня подставляют быть главным свидетелем против графа Илмара. Быть свидетелем – это шансы серьёзно укоротить свою жизнь. Смешно мне от того, что несколько лет назад Илмар сам считал, что мой батя зажрался с контрабандой, и хотел большей доли. Теперь его самого будут стараться распилить. Вот оно в действительности: «Не рой яму другому, сам в неё попадёшь. Есть же Бог на небе…» Глава 3