– Дмитрий Степанович, – назвался Евдокимову и спросил: – А откуда ж вы меня знаете? – Да, господи! – воскликнул старичок. – Разве в станице от людей спрячешься? – А что ж вы обо мне знаете? – поинтересовался Евдокимов. – Ну, следователь вы, следователь, – сказал старичок. – Не зря же вы здесь сидите. – То есть, как это не зря? – удивился Евдокимов. – Наблюдаете, – сказал старичок. – За кем? – спросил Евдокимов. – За им… Старичок опять указал бородкой на противоположную сторону. – За кем, за им? – спросил Евдокимов. – За гражданином Прибытковым, вот за кем, – решительно сказал старичок. – Почему это вы так думаете? – спросил Евдокимов. – Трудно догадаться! – сказал старичок. – Каждый вечер прогуливаетесь здесь, тоже не звезды сторожите. – А разве за этим Прибытковым есть что? – недоверчиво спросил Евдокимов. – Будто не знаете? – насмешливо сказал старичок. – В народе у нас все говорят, что он убийца… Он тут же поправился. – Убивец, – сказал он, коверкая это слово. – Убивец и противник народа. – А кого же он убил? – спросил Евдокимов. – Савельева тракториста, – объяснил старичок. – Только ж, товарищ Евдокимов, вы знаете об этом лучше меня. – А вы откуда об этом знаете? – спросил Евдокимов. – От людей, – сказал старичок. – Об этом все говорят. – Да зачем ему было убивать Савельева? – возразил Евдокимов. – Какая надобность? – Чтобы истребить, – решительно сказал старичок. – Он уже сидел за это. – А откуда вы меня все-таки знаете? – спросил Евдокимов. – На лбу у меня не написано. – Да вас все мальчишки знают, – перебил его старичок. – У прокурора вы бываете, да и не скрываетесь же ни от кого. – В таком случае знакомьте и меня с собой, – сказал Евдокимов. – Вас – то самого как зовут? – Тихон Петрович Лещенко, – представился старичок. – Сторож райпищепромкомбината. – Ах, это вы и есть тот самый раколов? – сказал Евдокимов. – Слышал, слышал! – То есть, как это? – обиделся старичок. – Что значит раколов? – Ну, раков ловить умеете, – объяснил Евдокимов. – Мне рассказывали ребята. – Раками занимаюсь, верно, – согласился старичок и обиженно добавил: – А вы – раколов! – И ещё рассказывали, – добавил Евдокимов, – что ворожбой занимаетесь. – Ну, это баловство, – небрежно сказал старичок. – Дураки просят, вот я и ворожу. – Может, и мне поворожите? – пошутил Евдокимов. – А чего вам ворожить-то? – сказал старичок, усмехаясь. – Вам и так всё ясно. – А что ясно? – спросил Евдокимов. – Да все, – сказал старичок. – Оклад вам идёт хороший, квартира есть, жена тоже есть или будет, вам ни одна краля не откажет… – Да я не насчёт жены, – сказал Евдокимов. – Я, вот, сижу и думаю – верить ли вам насчёт Прибыткова или нет? – А мне верить и не надо, – сказал старичок. – Вы советской власти верьте, вот кому. – Как так? – спросил Евдокимов. – А так, – сказал старичок и добавил: – Советская власть не ошибётся. Он уже сидел за то, что насупротив народа шёл, и опять сядет. – Вы, я вижу, и впрямь пророк, всё знаете, – сказал, усмехаясь, Евдокимов и встал. – Ну, спокойной ночи, спасибо за беседу, пойду. – И вам того же, – сказал старичок. – Пойду и я, поближе к своему печенью, буду радио слушать. Он опять поправился на свой лад, исковеркал правильное слово: – Радием очень увлекаюсь, – добавил он. – Особенно по вечерам. Они вежливо распрощались и разошлись. Евдокимов медленно пошёл домой. Из парка, действительно, доносились звуки радио, из репродукторов, – очень глухо, правда, – лились «Амурские волны». Когда он вошёл к себе в комнату, из соседней комнаты его окликнул Пронин. – Дмитрий Степанович, вы одни? – А с кем же я могу быть? Пронин засмеялся. – Кто вас там знает! Он позвал Евдокимова к себе. – Заходите. Пронин лежал уже в постели и читал. Евдокимов сел на стул у кровати. – Я вас очень стесняю, Иван Николаевич? – Какие пустяки, – сказал Пронин. – Чем это вы меня стесняете? Стесняли бы – сказал. – Да, вот, поздно прихожу, мешаю спать, – сказал Евдокимов. – Бужу Ларионовну. – Ну, ей полезно, – усмехнулся Пронин. – Она и так зажирела. Они обменялись понимающими дружелюбными взглядами. – Как дела? – спросил Пронин. – Помаленечку, – сказал Евдокимов. Пронин читает газету. Рисунок Анны Леон – Я тоже не любил делиться во время работы – сказал Иван Николаевич. – Одинаково, как у хозяйки на кухне грибки для винегрета из-под руки выбирать.