– Я ничего не знаю о Малькольме. Флинс! Извините, старший инспектор, но нам нужно успеть к ужину. Дуфф рванулся следом за Банко, который одним махом преодолел три ступеньки и выскочил прямо под дождь. – Отвечай, Банко! Я вижу, что тебя тяготит вина. Ты не злой человек и не ловкач, тебя ввели в заблуждение – кто-то, стоящий выше тебя по рангу. Ты поверил их логике, и тебя подставили. Его нужно схватить, Банко! – Флинс! – заорал Банко в сторону дома, рванув дверцу машины. – Хочешь, чтобы нас поглотил хаос и анархия, да, Банко? Наши предки строили железные дороги и школы. А мы строим публичные дома и казино. Банко сел в машину и два раза просигналил. Дверь распахнулась, и на лестницу вышел принарядившийся Флинс с зонтиком, который попытался открыть, но безуспешно. Банко слегка опустил стекло, чтобы окна не запотевали, и Дуфф, положив сверху на стекло ладонь, вновь заговорил: – Слушай, Банко. Если ты сознаешься, я ничем не смогу помочь, и тебе это известно. Но я обещаю, что не дам в обиду Флинса. Он будет считаться не сыном предателя, а сыном полицейского, который пожертвовал собой ради города. Даю тебе слово. – Эй, вы ведь старший инспектор Дуфф, да? Дуфф выпрямился: – Привет, Флинс. Так точно. Приятного вам ужина. – Спасибо! Дуфф подождал, когда Флинс усядется в машину, а Банко заведет мотор, и побрел к своей собственной машине. – Дуфф! Он обернулся. Банко открыл дверцу: – Ты все неправильно понял. – Разве? – Да. Встретимся около Берты в полночь. Дуфф кивнул. «Вольво» заревел, и отец с сыном исчезли за воротами в тумане. Глава 15 Преодолев последние ступени железной лестницы, которая вела на крышу «Инвернесса», Леди открыла ее и всмотрелась в темноту. Тишину нарушал лишь шорох дождя. Словно этот город тоже скрывает что-то. Она уже собралась уходить, когда сверкнувшая молния залила светом всю крышу, и Леди заметила его. Макбет стоял у самого края и смотрел вниз, на Приветливую улицу. Раньше здесь работали шлюхи – они не только показывали товар лицом, но и отдавались прямо тут, на улице, в подъездах, машинах, на машинах или прижавшись спиной к стене. Но потом Леди настояла на том, чтобы городские власти положили этому конец. Прежде в этом здании располагалась Железнодорожная компания, и поговаривали даже, будто ее начальник приказал замуровать все окна, выходящие на эту улицу, чтобы его работники занимались своими делами, а не пялились на происходящее снаружи. Она раскрыла зонтик и подошла к Макбету: – Ты тут стоишь и мокнешь, любимый? А я тебя ищу. Скоро гости придут. – Она посмотрела на черные гладкие стены, крепостью выраставшие из тротуаров Приветливой улицы. На ней Леди знала каждый метр. Именно поэтому здесь и замуровали все окна. – Что ты там высматриваешь? – Бездну, – ответил он, – страх. – Бог с тобой, дорогой, почему так мрачно? – А почему нет? – Зачем нужны победы, если они не приносят нам улыбку? – Мы всего лишь выиграли пару битв, война только началась. И уже сейчас меня пожирает страх, который непонятно откуда возник. Уж лучше стоять перед вооруженной бандой мотоциклистов, чем перед этим змеем, которого мы только ранили, но не убили. – Прекрати, любимый. Нас никто не тронет. – Дункан. Там, внизу, – это же он. И я ему завидую. Он мертв, я подарил ему вечный покой, а он отплатил мне кошмарами. – Но ведь это от зелья, разве нет? От него все кошмары. – Дорогая… – Помнишь, что ты сказал о Коллуме? Что от дури люди сходят с ума. Тебе нужно с этим покончить, или ты потеряешь все, что мы завоевали! Ты меня слышишь? Больше ни крупицы этого ведьминого зелья! – Но кошмары не придуманные. Сержант мне звонил. Мы заключили сделку. Или ты забыла про большое преступление, которое мы задумали на сегодня? Забыла, что мой единственный отец и лучший друг сегодня умрет? – Не знаю, о чем ты говоришь, да и сам ты не знаешь. Когда дело сделано, нет смысла сокрушаться. А зелье не принесет тебе ни утешения, ни смелости, ему нужна другая плата – твоя душа. Так что нечего! Повяжи-ка лучше галстук, любимый. И улыбнись. – Она взяла его за руку: – Пошли, очаруем их до смерти. Кетнес сидела в кресле с бокалом красного вина, прислушиваясь к дождю, барабанящему по чердачному окну, и к голосу Кайта по радио. Он говорил о том, что исполняющий обязанности комиссара полиции на практике имел больше власти, чем избранный согласно всем требованиям демократии бургомистр, и все благодаря тому, что Кеннет в свое время здорово намудрил с законодательством. Кетнес нравился его хриплый спокойный голос и то, что он не стесняется бравировать своей эрудицией и интеллигентностью. Но больше всего ей нравилось, что он всегда и всем шел наперекор. Сначала Кеннету, потом Тортеллу и даже Дункану, который сам много с кем боролся. Одинок его путь. А кому захочется оставаться одиноким, если есть выбор? Иногда ей хотелось отправить ему на радиостанцию анонимное письмо – написать, как она рада, что на свете существуют такие принципиальные люди, как он, которые еще не боятся взять на себя обязанности одинокого и бесстрашного сторожевого пса. Кстати, опять какой-то странный звук за входной дверью. Уже не в первый раз. Кетнес приглушила радио. Вслушалась. Вот опять. Она тихонько подошла к двери и прижалась к ней ухом. Знакомый скрип. Она открыла. – Дуфф! Ты чего тут делаешь? – Я… э-э-э… стою тут. И думаю. – Дуфф стоял, засунув руки глубоко в карманы плаща и раскачиваясь на каблуках своих больших ботинок, которые и издавали этот скрип. – Почему не позвонил? – Я звонил, – ответил Дуфф, – я… Наверное, звонок сломался. Она широко открыла дверь, но он все еще в нерешительности стоял на пороге. – Чего такой хмурый, Дуфф? – Разве я хмурый? – Извини, я понимаю, конечно, что сейчас не время для веселья. Так ты входишь или нет? Он отвел глаза. – Можно я останусь у тебя до полуночи? – Разумеется, только зайди, а то я уже замерзла. Сержант крепко держался за руль своей «хонды CB450» – «Черного бомбера». Он купил этот мотоцикл почти пять лет назад и в лучшие времена выжимал из него сто шестьдесят километров в час. Однако мотоцикл уже не тот, что прежде, к тому же недавно появилась новая модель – «хонда CB750». Сержант посмотрел на часы. Без шестнадцати семь. Вечерний поток машин схлынул, наступили ранние сумерки, и, стоя на обочине, он мог разглядеть любую машину, направлявшуюся к повороту на Висельную гору. Свенон выслал им подкрепление из южного клуба – и трех часов не прошло, как в город прикатили трое так называемых «кузенов». Они остановились возле бензоколонки на дороге, откуда должна была показаться машина, – отслеживали марки и регистрационные номера всех, кто проезжал мимо. Он посмотрел на другую сторону перекрестка, на столб электропередачи, на котором сидел обутый в «кошки» Колин. Его задачей было вставлять отвертку в светофорное реле и регулировать систему переключения огней на светофоре. В эти бесконечные минуты ожидания они развлекались, внезапно переключая светофоры с зеленого на красный, и тогда водители резко тормозили. Секунду спустя вновь загорался зеленый, и машины словно в нерешительности трогались и катили дальше, а Сержант мигал передними фарами, давая Колину знак, что все, мол, идет по плану. Сержант вновь взглянул на часы. Без пятнадцати семь. Решение Свенон принял не сразу, но Сержанту показалось, что тот не сомневается, а, скорее, осторожничает. Поэтому-то, должно быть, они и прислал с юга подкрепление в лице троих «кузенов». У одного из них был обшарпанный «Харли Дэвидсон» с высоким рулем, у другого – «Харли FL 1200 Электра Глайд», а третий восседал на советском «Урале» с коляской и прикрепленным к ней пулеметом. У мужика на «Электра Глайде» даже сабля имелась – не такая кривая, как у Свенона, но для работы годилась. Без четырнадцати семь. – Флинс… Флинс посмотрел на отца. Голос у того звучал как-то странно. Отец выглядел как всегда спокойным, но когда что-то шло не так, говорил он тише. Как тогда, когда Флинсу было всего семь, а отец пришел из больницы, где лежала мама, и назвал Флинса по имени таким же жутким спокойным голосом. – Да, папа? – Небольшие изменения в планах на сегодня, – отец перестроился и теперь ехал следом за «фордом галакси», – и на будущее. – Какие? – Ты едешь в Капитоль. Сегодня вечером. – В Капитоль? – Тут случилось кое-что. Вопросов у тебя, мальчик мой, будет много, но сейчас никто тебе на них не ответит. Ты меня высадишь возле «Инвернесса», а потом сразу же уедешь. Заезжай домой, возьми с собой только самое необходимое и поезжай в Капитоль. Езжай ровно и не лихачь, так чтобы добраться завтра к полудню. Ясно?