– Даже не поэтому. Мне просто больше по душе работать здесь, в лобби, а не в зале. Так что со мной все в порядке. – Но крупье же больше зарабатывают, разве нет? – Когда ты не на своем месте, неважно, сколько ты зарабатываешь. Ты как рыба на суше. Будешь лежать и задыхаться, даже если рядом с тобой – золотая жила. И вот это по-настоящему страшно. Макбет уже собирался ответить, но в этот момент на другом конце провода прорезался наконец сотрудник патрульного отдела. – Это Макбет. Хотел узнать, получали ли вы какие-нибудь сообщения о выстрелах на Висельной горе за последний час. – Нет. А должны были? – Тут просто один гость сказал, что недавно проезжал там и слышал выстрелы. Хотя, может, просто у кого-то шина лопнула. – Может, и так. – Так что, на западе Второго округа все тихо? – Только ограбление в одном ювелирном. Патрульная машина была слишком далеко, так что они пока еще в пути. – Понятно. Ну, хорошего вечера. – И вам, старший инспектор. Макбет положил трубку и посмотрел вниз, на причудливые цветочные вензеля на ковре. Раньше он никогда не обращал на них внимания, но сейчас ему показалось, будто в них скрыт какой-то тайный смысл. – Господин Макбет? Макбет поднял взгляд. – У вас из носа кровь течет, – встревоженно сказал Джек. Макбет провел ладонью по верхней губе и, убедившись, что Джек говорит правду, поспешил к мужскому туалету. Банко выжал педаль газа, и машина выскочила на шоссе. В ничем не защищенный дверной проем залетал ветер. Вот и «Обелиск» позади. До вокзала оставалось всего ничего. – Видишь их? Флинс что-то ответил. – Громче! – Нет. Ухом, которое было ближе к Флинсу, Банко ничего не слышал. Возможно, кровь затекла в ушную раковину или пуля задела барабанную перепонку. Впрочем, это Банко не беспокоило. Он смотрел на стрелку на датчике топлива – за четыре или пять минут, прошедших с того момента, как они покинули квартал магазинов, бензина в баке стало значительно меньше. Может, эти автоматы и не причинили им особого вреда, но изрешетили весь бензобак. Однако и из-за этого Банко не особенно тревожился. Чтобы добраться до «Инвернесса», бензина им хватит. – Пап, кто они такие? И чего они к нам прицепились? А вот и вокзал, прямо перед ними. – Не знаю, Флинс, – ответил Банко, пытаясь сосредоточиться на дороге. И на своем дыхании. Нужно дышать, набрать воздуха в легкие и ехать вперед, чтобы спасти Флинса. Только это, и больше ничего. Для Банко ничего больше не имело значения. Даже то, что дорога перед ним начала плясать. – Папа, значит, кто-то точно знал, что мы поедем этой дорогой. И еще там со светофором было что-то не так. Они знали, когда мы будем проезжать Висельную гору. Банко тоже об этом думал. Но теперь это уже не имело значения. Они проехали вокзал, и теперь прямо перед ними сверкали огни «Инвернесса». Надо только доехать до входа и выпустить Флинса. – Папа, вон они. Им до нас метров двести ехать, не меньше. Достаточно, если только впереди не будет пробки. Жалко, что у него машина без мигалки и сирены. Банко посмотрел на «Инвернесс». Огни. Если придется совсем несладко, можно проехать напрямую через площадь Рабочих… Патруль. Сирены. Словно кость в горле. Что-то застряло у него в горле. Или заноза в мозгу. – Флинс, ты слышал сирены? – Что? – Сирены. Патрульные. Там, в ювелирном, – слышал? – Нет. – Точно? На западе Второго округа всегда полно патрульных. – Не было ничего. На Банко вдруг навалились боль и темнота. – О нет, – прошептал он, – нет, Макбет, мальчик мой… Он сильнее сжал руль и повернул влево. – Папа, это же другая дорога! Банко громко засигналил, пристроился за машиной впереди и надавил на газ. Сковывающая спину боль перекинулась на грудь. Еще немного – и правая рука откажет, а значит, машину вести он не сможет. Та пуля проделала совсем крошечную дырочку в спинке сиденья, но навредила порядочно. Именно эта рана тревожила Банко больше всего. Впереди них ничего не было. Только грузовой порт, море и мгла. Но именно там скрывалась последняя надежда. Макбет посмотрел на себя в зеркало над мойкой. Кровь уже не текла, но он все и так понял. Наркота разрушила слизистую, пора завязывать. Раньше было проще, его тело было более выносливым. Теперь же из носа текла кровь, а голова так кружилась, что казалось, будто она вот-вот отвалится. Тогда на кой черт он теперь закручивал банкноту и приставлял конец трубочки к дорожке, насыпанной возле раковины? Просто именно сейчас он нуждался в ней, как никогда прежде, сейчас, когда одновременно приходится терпеть присутствие развратного, жирного бургомистра и вести дела с хитроватым байкером, который, по всей видимости, нарушил уговор. Да еще и Леди… Впрочем, с ней сложностей не возникало – как раз наоборот, она была его альфой и омегой, рождением, жизнью и смертью. Его предназначением. И все же, чувствуя щемящую радость от их любви, Макбет понимал, как больно ему будет, если у него ее отнимут. Это она решала – любить его или нет. В этом была ее власть. Макбет втянул носом порошок, и наркотик тотчас же одурманил его. Он поднялся и взглянул в зеркало. Его лицо втягивалось и растягивалось. У него появились седые волосы. Красные женские губы. Лицо изуродовал огромный шрам. Под подбородком выросли новые жировые складки. Слезы навернулись Макбету на глаза и покатились по щекам. Пора прекращать это. Он знал некоторых людей, которые так часто нюхали, что потом им приходилось ставить вместо носа протез. Пора прекращать, пока еще не поздно. Нужно переходить на шприцы. Мотоцикл Сержанта неумолимо приближался к заднему бамперу «вольво». Сержант прибавил газу, зная, что другие не угонятся за ним, хотя у него самого мотор был всего на четыреста пятьдесят кубов. На таком скользком асфальте значение имел не размер мотоцикла, а опытность и осторожность водителя. Поэтому, заметив в зеркале еще один мотоцикл, совсем рядом, Сержант сильно удивился. И еще больше поразился, когда узнал по шлему, кто сидит за рулем. Красный «Индиан Чиф» проревел так близко, что Сержант едва не напоролся на торчащий из шлема рог. Мотоцикл влез вперед, и в свете фар блеснуло на миг лезвие сабли. Откуда же он взялся? И откуда узнал? Как ему удавалось всегда появляться тогда, когда они в нем больше всего нуждались? Сержант сбавил скорость и пропустил Свенона вперед. Банко ехал по тому же пути, по которому они гнались за советским грузовиком. Он несколько раз довольно рискованно обогнал ехавшие впереди машины, на время оторвавшись от байкеров. Конечно, Рыцари севера скоро их нагонят, но, возможно, он успеет. Шлагбаум перед туннелем был опущен, а вывеска гласила, что мост закрыт на ремонт. Банко на полной скорости въехал в шлагбаум, разнеся его в щепки. Черное нутро туннеля озарилось тусклым светом фар. Теперь Банко вел машину одной рукой, а другая превратилась в безжизненную плеть. Когда впереди забрезжил свет, сзади послышалось грозное рычанье мотоциклов. Перед поворотом на мост Банко притормозил, а потом опять прибавил газу. Воцарилась тишина, перед ними раскинулось безоблачное небо, а внизу в лунном сиянии темно-золотой медью блестело море. Сперва тишину нарушал лишь ровный гул мотора «вольво», но потом колеса взвизгнули, и машина резко затормозила посередине моста, возле самого края, там, где ветер трепал красные ленты, повязанные в месте падения «ЗИС-5». Флинс удивленно посмотрел на отца, а тот выпустил руль и теперь перочинным ножом пытался перерезать его ремень безопасности. – Зачем… – начал Флинс. – Сынок, у нас почти весь бензин вытек, так что сейчас просто слушай. Предсказатель из меня никудышный, но вот что я тебе скажу… – Банко уперся спиной в дверцу, подтянул вверх колени и развернулся так же, как недавно Флинс. – Ты можешь стать, кем пожелаешь, Флинс. Но не будь таким, каким я был когда-то. Не будь лакеем для лакеев. – Папа… – И всегда приземляйся на лапы. Банко изо всех сил толкнул Флинса ногами в плечо и бедро и, увидев, как тот пытается за что-нибудь ухватиться, еще раз подтолкнул его. Сын закричал, и вопль его, как когда-то самый первый младенческий крик, был полон протеста и страха. Пуповина оборвалась окончательно, и он остался один на один с огромным миром, вкушая все прелести свободного падения навстречу своей судьбе. Откинувшись на сиденье, Банко застонал от боли, но завел машину и поехал – у него тоже была назначена встреча с судьбой. Он проехал всего три километра до конца моста, пока мотор совсем не заглох, и тут мотоциклисты наконец его настигли. Машина медленно катилась вперед, а Банко сморил сон. Он откинул голову назад. Холод, сковавший спину, уже потихоньку добирался и до сердца. Банко подумал о Вере. В эту секунду земля по эту сторону туннеля тоже в кои-то веки умылась дождем, но дождь этот был из свинца. Пули пробивали кузов, сиденья и тело Банко. А он смотрел в зеркало заднего вида на гору. И там, почти на вершине, он видел крест, который со стороны города казался символом зла, хотя отсюда выглядел обычным христианским крестом, белевшим в лучах лунного света. Так близко. Вот он, путь. И ворота открыты. – Повышение в программе, – пробормотал Банко, – повышение… Глава 16 Когда учащенное дыхание Кетнес постепенно выровнялось, Дуфф высвободился из ее объятий и повернулся к ночному столику. – Что, Золушка, – прошептала она, – часы пробили двенадцать? – Время пока есть, но опаздывать мне нельзя. – Ты с тех пор, как пришел, смотрел на часы каждые полчаса. Тебе, похоже, тут вообще не нравится. Дуфф повернулся к ней и запустил руку ей в волосы. – Вовсе нет, красавица ты моя, когда я с тобой, то теряю счет времени, – и он чмокнул ее в губы. Она тихо засмеялась. – Прекращай плести всякую романтическую чушь, Ромео. Но я тут подумала кое-что. – Уже страшно.