После быстрого поклона они пожали друг другу руки, крепко и по-мужски – явно были хорошо знакомы. Было нетрудно догадаться, что эти двое хорошо друг к другу относились. Кен был одет в темно-синий костюм, такой гладкий и шелковистый – без сомнения, чрезвычайно дорогой, и, как и предсказывал Гейб, актер держался очень спокойно и уверенно. – Хорошо, давайте начнем! – сказал Гейб, хотя «свита» все еще суетилась: девушка-визажист расставляла кисти и различные баночки на приставном столике сбоку, стилисты перебирали вешалки на поручне, в то время как агент шептался со своим помощником. – Я бы хотел, чтобы ты сел здесь, – Гейб подвел актера к дивану. Одна девушка-стилист бросилась к ним, держа в каждой руке по вешалке с костюмами, и быстро затараторила по-японски. Кен покачал головой, провел пальцами по костюму на нем и снова покачал головой. Ее лицо исказилось от разочарования, но Кен улыбнулся. Кен говорил спокойно и неторопливо, и Фиона догадалась: он пытался донести до нее мысль, что ему ничего не нужно. С возмущением на лице стилист и ее ассистентка вернули костюмы на вешалку. Затем подошел один из визажистов с напудренной кисточкой, и Фиона вздрогнула, увидев суровый блеск в глазах актера. Гейб поднял руку. – Мы делаем несколько пробных снимков, – сказал он умиротворяюще. – Пока только посмотрим несколько позиций, поработаем со светом, а потом решим, как будем снимать. Фиона заметила, что он подмигнул Кену. Кен кивнул и заговорил со свитой, которая перестала возиться и болтать без умолку. Что бы он ни сказал, это явно их успокоило. – Знаете что, – сказал Гейб, – почему бы всем не сделать перерыв, пока мы готовимся? Кен перевел и проводил всех к двери. Губы Фионы дрогнули, когда она поняла, что эти двое просто так по-тихому очистили комнату. – Фух, так-то лучше, – сказал Гейб. – Я слышу свои мысли. Возможно, мы сможем управиться за полчаса, Кен! – Хорошо! Очень хорошо! – Его глаза блеснули. – А это кто? – Это моя новая ассистентка, Фиона. И с ней не будет никаких проблем. – Я в этом даже не сомневаюсь, Гейб, – он повернулся к Фионе с вежливым кивком. – Он бы этого не допустил. Итак, где ты хочешь, чтобы я расположился? Следуя инструкциям Гейба, Кен откинулся на спинку дивана в точно такой же позе, которую всего сорок минут назад приняла Фиона. Но когда дело дошло до кадра, где он наклонился вперед, поставив локти на колени и глядя прямо в камеру, Фиона почувствовала внезапное воодушевление Гейба; словно по его коже пробежал творческий зуд. Гейб переместил отражатель света в новое положение и попросил Фиону немного его приподнять, направив свет на очень красивое лицо актера. Кен одарил ее теплой улыбкой, и она застенчиво улыбнулась в ответ. Гейб был прав – у него было обаяние и не поддающаяся определению харизма. – Прекрасно! Продолжай улыбаться Фи! Сделай вид, что она одна из твоего легиона поклонниц! Даже несмотря на то, что до сегодняшнего дня она никогда о тебе не слышала. – Гейб! – запротестовала Фи, но Кен откинулся назад и расхохотался, легко и непринужденно, а камера щелкнула и зажужжала, запечатлевая кадр. В течение следующих двадцати минут Гейб поддразнивал актера, который отвечал с хорошим юмором (очевидно, самоирония – одна из главных черт его характера), и все это время Гейб двигался быстро и спокойно, делая панорамные и портретные снимки, поворачивая камеру то в одну, то в другую сторону. Приседая, наклоняясь и растягиваясь в разных положениях, элегантно, как балетный танцор, несмотря на то, что фигура у него была как у регбиста. Фиона наблюдала. Неудивительно, что он стал легендой. Было что-то неуловимое в его полном контроле и чувстве цели. Он точно знал, что делает, и излучал уверенность в себе. Он откинул волосы с лица, голубые глаза светились от энтузиазма, и она замерла – ее сердце остановилось и сжалось. Ее восемнадцатилетняя «я» не понимала и половины этого. У нее пересохло во рту, когда она взглянула на его подтянутые бедра – он присел, чтобы сделать еще один снимок, на его ловкие пальцы, держащие камеру. «Капец, капец, полный капец!» Нет! Ей нельзя ничего чувствовать! Этот бурный прилив эмоций. Она смотрела на него, и в груди разгоралось тепло. Мускулистые плечи. Широкая грудь. Подтянутые бедра. Она запретила себе представлять, каково это: эти руки прижимают ее к этой груди. Запретила быть влюбленной, сраженной наповал этим Гейбом, черт бы его побрал, Бернеттом. Он был для нее недосягаем. Слишком искушенным. Слишком уставшим от жизни. Слишком циничным. Слишком самонадеянным. Слишком чертовски талантливым. Слишком чертовски великолепным. Слишком во всем! Но было уже поздно… что бы ни думал ее мозг, у этого дурацкого органа, который должен был отвечать за перекачку крови по всему телу, были другие планы… Фиона почувствовала, как по телу пробежала горячая волна и зарделись щеки, – ей стало жарко, совершенно не по себе. Она подошла к балкону и прижалась щекой к холодному стеклу. Что, черт возьми, ей теперь делать? Однажды она уже выставила себя полной дурой из-за Гейба Бернетта; ей никак нельзя это повторять. Все и так было очень плохо – у нее помутилось сознание, но тут будто гром среди ясного неба: Гейб повернул камеру в ее сторону и щелкнул. – Что ты делаешь?! – Ее голос прозвучал визгливо и панически. – Извини, просто показалось, что затвор как-то заедает; решил сделать пробный снимок. Не волнуйся, получилось совершенно не в фокусе – позади тебя слишком много света. От облегчения у нее чуть не подогнулись колени. Кто его знает, какое у нее там выражение лица. С этого момента ей придется быть очень осторожной с Гейбом, чтобы не выдать себя. Это же не любовь, просто увлечение, и оно пройдет, как только она уедет. Нужно было только пережить следующую неделю. И, конечно, она могла бы придумать множество стратегий, чтобы его избегать. Провести день в чайном магазине с Сэцуко. Поучаствовать в чайной церемонии с Харукой. Еще оставалась поездка на гору Фудзи, но теперь-то она знает, с чем столкнулась, поэтому могла бы придумать какие-то барьеры, сохранять бдительность, держать дистанцию и т. д. и т. п. – Фи, ты слушаешь? Она снова покраснела, осознав, что Гейб и Кен пристально на нее смотрят. – Извините, у меня немного закружилась голова. Она не лгала. Ее пульс только приходил в норму. Кен вскочил с дивана, а Гейб взял ее за локоть и помог сесть. Секундой позже актер сунул ей в руку стакан с водой, а Гейб присел на корточки перед ней, держа ее ладонь в своей руке. – Ты немного раскраснелась, как себя чувствуешь? О черт! Ее горло так сжалось от смущения, что она не могла вымолвить ни слова. Она с благодарностью взяла стакан и попыталась высвободить другую ладонь из руки Гейба. Теплое прикосновение его кожи и беспокойство в его глазах никак не помогали ей успокоиться. Он сжимал ее руку и не отпускал. – Попей водички. Вот и все, – даже его голос звучал обеспокоенно. Сделав глоток, она сумела сказать: – Я в порядке, – теперь она была еще более подавлена тем, что оба мужчины с тревогой смотрели на нее. – Честно, со мной все нормально. – Посиди здесь минутку, – Но мне же нужно держать… – Я почти все закончил. – Вот что мне нравится в работе с тобой, Гейб. Раз-два, и готово! – Не всегда получается так просто, – с чувством сказал Гейб. – Спасибо, что помог избавиться сам знаешь от кого! Фиона почувствовала чье-то присутствие и, обернувшись, увидела красивую, стройную женщину, что стояла в дверном проеме с загадочной улыбкой и спокойно ждала, когда ее заметят. – Они хорошие люди, – сказал Кен, не подозревая о женщине, стоящей за ними. – Немного… как бы это сказать? Он поднял ладони вверх. – Крикливые, – сказал Гейб, снова закатив глаза. Он тоже ее не видел. – Просто делают свою работу, как ты и я. Глаза женщины теперь сузились, а губы сжались, выжидательная улыбка померкла. Фиона заметила, что ей уже не нравится ждать: ее рука скользнула по бедру, а голова раздраженно наклонилась. – Какой же ты все-таки прекрасный человек! Не то что я, – сказал Гейб. – Просто если я таким не буду, то слишком много людей готовы меня на этом подловить, – ответил Кен с усталой усмешкой. – Да уж, сложно быть звездой! Гейб вскинул брови. Ой, женщина уже совсем не выглядела счастливой! Фиона попыталась поймать взгляд Гейба, но теперь он показывал снимки Кену, и, склонив головы друг к другу, они тихонько обсуждали получившиеся кадры. Женщина сделала пару шагов вперед и остановилась, снова заняв выжидающую позу. Фиона попыталась улыбнуться ей, но женщине она была совершенно не интересна – все ее внимание было полностью сосредоточенно на Гейбе. С плотно сжатыми губами она смотрела на него с собственническим голодом. Поначалу женщина стояла в расслабленной самоуверенной позе, похожая на кошку, но теперь ее тело напряглось от гнева и раздражения. – Эй… Гейб, – сказала Фиона, ерзая на месте, не желая вставать. Рядом с этой миниатюрной стройной феей она бы возвышалась, как колосс. Когда она это поняла, то ее захлестнуло бесконечное чувство безнадежности. Гейб был совершенно недосягаем, она это знала. А это та самая женщина, которая ему подходила. – А? – отзывался он, все еще поглощенный своей камерой. – К тебе пришли! – Что? – наконец он поднял голову. Женщина сердито на него посмотрела. – Юми! Что ты здесь делаешь? Внезапно она расплылась в любезной улыбке. – Ты сказал, что снимаешь Кена. А я закончила раньше, чем ожидала, поэтому я решила подойти и поздороваться. – Ну привет… – сказал он, явно немного озадаченный. – Кен, это Юми Мимура. – Мы уже встречались! – Она знойно улыбнулась, когда он ей поклонился. – А теперь Юми Митоки. Я замужем за Мейко Митоки. – Простите, – сказал Кен с привычной непринужденностью, будто он привык к людям, утверждающим, что они знакомы. – Конечно, и я правда знаю вашего мужа. – Мы пересекались в одной студии. У меня была кинопроба. Для вашего последнего фильма. Но мы с продюсером приняли решение, что это не совсем подходящая роль для моей карьеры. Гейб-сан, мы можем пойти поужинать пораньше. Я закончила быстрее, чем предполагала, поэтому изменила бронирование. Гейб потер затылок. – Э-э… ну, мне нужно здесь прибраться. И… о, это Фиона, помнишь, я говорил тебе о ней?