– Прости, Гейб, – яростно сказала Фиона, раздраженная его кажущимся безразличием, – но я ненавижу, когда ты так себя ведешь. На самом деле это не ты! Наблюдая за его профилем, она увидела, как он плотно сжал губы, а затем отстраненно произнес: – Не я? – Нет. Не ты. Думаю, ты притворяешься… чтобы никто ничего не заметил. – И что же этот кто-то может такого во мне заметить? – То, что ты испытываешь настоящие чувства. Что ты можешь о ком-то заботиться… Фиона задела его за живое – она это поняла по тому, как сжались его челюсти, когда он раздраженно вздохнул. – Как с Харукой. Ты ее обожаешь, но не можешь в этом признаться. Всегда тебе приходится говорить что-то вроде «она сварливая старуха». А вчера ты сказал, что забыл, какое особенное место – Япония. Он немного расслабился, одна его рука скользнула ей на колени, и их пальцы переплелись. – Когда я с тобой, то начинаю смотреть на все по-другому, свежим взглядом. Но… случилось кое-что, что мне трудно забыть. Фиона вздрогнула от безжизненности его тона. – Понимаю… – сказала она, сжимая его пальцы. – После травли в школе я надолго закрылась от других людей, но мне помогло одно: я вернулась к жизни и нашла хороших людей, которые обо мне заботятся. – Вызываешься добровольцем? – спросил он. Она раздраженно сжала его руку, резко сказав: – Я не из тех, кто прыгают с кем-то в постель, когда им все равно. Он повернулся к ней лицом, в его голубых глазах появилась нежность. – Конечно, ты не такая. Пообещай мне одну вещь: не заботься слишком сильно обо мне. Я не такая уж большая добыча. – Она покачала головой, но он продолжил: – Извини. Может, мне пора уехать из Токио, вместо того чтобы гоняться за воспоминаниями. А пока ты права: вместо того, чтобы размышлять о прошлом, я должен получать удовольствие от этого великолепного солнца и великолепной женщины рядом со мной. Он поцеловал ее в щеку. – Ну же, давай попробуем немного этого синрин-йоку. А потом я отведу тебя на обед к озеру. Фиона последовала за ним обратно к тропинке, с грустной улыбкой наблюдая за его широкой спиной. Вдруг Гейб повернулся и сделал снимок пейзажа позади нее, пока она наблюдала за ним сверху вниз. Какая она молодец, что прошлой ночью не сказала, что его любит. Это же ведь попадает под категорию чрезмерной заботы? Вот бы точно выставила себя полной дурой! Они прогулялись вдоль озера и для позднего обеда нашли очаровательный, хотя и дорогой ресторан (в цену входил вид на воду), но Гейб сказал, что все оплатит. – Ты не обязан, – запротестовала она. – Давай поделим счет. Или я могу заплатить за ужин. Он замолчал и внимательно на нее посмотрел, как будто впервые ее увидел. Она замечала такой взгляд уже несколько раз с тех пор, как они покинули Токио, но сейчас казалось, будто Гейб пытался заглянуть ей прямо в душу. Даже кожу покалывало, когда его глаза блуждали по ее лицу. – Ты очень хороший человек. Впервые за долгое время кто-то предложил заплатить за меня. И от этого только слаще, мне доставляет удовольствие платить за того, кто этого не ожидает. Но, к сожалению, в данном случае я не смогу этого сделать, потому что все расходы покрывают организаторы конкурса, – он поморщился. – Помнишь, я же все еще официально твой наставник. Такое ощущение, что я слегка издеваюсь. Не уверен, что Кайто одобрил бы мое наставничество прошлой ночью. Думаю, когда он затевал эту поездку, не рассчитывал, что мы так будем проводить здесь время. А я взял и соблазнил победительницу конкурса. – Соблазнение – это звучит как-то односторонне. Я взрослая! – Безусловно, ты взрослая. И прошлой ночью не было ничего одностороннего. Одной фразой он смог заставить ее покраснеть и вспомнить поспешно сброшенную одежду, что клубком лежала у их ног… – Итак, – его губы изогнулись, – ужин сегодня вечером. Я думал, мы пойдем в ресторан с пароходиками. – Поподробнее… – Подожди и увидишь, но я думаю, тебе понравится. Она закатила глаза. – А после этого… О боже, он опять! Этот человек был определенно порочен, и каждая греховная мысль сразу отражалась на его лице. Ее щеки, наверное, постоянно были розовые. – У меня есть сюрприз, хотя, чтобы его получить, тебе придется раздеться. – Что?! – У тебя же нет татуировок, да? Или я, может, не заметил? Она чуть не поперхнулась водой, увидев лукавый блеск в его глазах. – Нету. – Я так и думал. Я же все тщательно проверил в душе. – Гейб! – прошипела она, и ее лицо покраснело еще больше. Его ухмылка не выражала раскаяния. – Туда, куда мы пойдем, с татуировками не пускают. Они ассоциируются с якудзой, японской мафией. – У меня нет татуировок, – серьезно сказала она, садясь на край стула и сжимая колени вместе, изо всех сил стараясь не думать о улыбающемся лице Гейба утром в душе и интимных местах, которые он целовал, что теперь пульсировали скрытыми воспоминаниями. – Фух, какое облегчение! А то я уж начал волноваться, вдруг что упустил, а то пришлось бы провести еще один тщательный осмотр… – Гейб! – снова прошипела она, оглядываясь. Он наклонился к ней. – Именно так ты все время повторяла прошлой ночью… Она пнула его под столом. – Давай уже, веди себя прилично! – Почему это? Дразнить тебя так весело! Примерно в таком духе и прошел остаток дня. – Может, ты прекратишь эти сексуальные штучки с кормлением? – спросила Фиона, когда Гейб в третий раз за ужином поднес палочки к ее рту. – Просто переживаю, что ты можешь умереть с голоду. Давно не видел никого, кто бы так неумело управлялся с палочками. – Ты-то несколько лет тренировался! А как я, по-твоему, научусь, если ты не прекратишь это делать? Он выудил кусок свинины иберико из бульона, кипевшего на газовой плитке перед ними. – Только подумаю, что попробовала еду, которую могу назвать самой любимой, появляется что-то еще! Это еще одно вкуснейшее блюдо, – вздохнула Фиона. Когда они только зашли в этот ресторан, она была очарована большими серебряными пароходиками на столах других посетителей, и теперь настала их очередь. Богато украшенная сковорода из нержавеющей стали стояла над газовой плитой, которую принесли на их стол, и в ней кипел куриный бульон. Фиона могла бы описать это блюдо как вкуснейшее фондю: вы выбираете вкус бульона (говядина, курица, свинина, рыба или морепродукты), а затем сами готовите нежные кусочки мяса, сырые креветки и нарезанные овощи, которые, конечно же, красиво разложены на круглом подносе перед вами. Перцы (красные, желтые и даже фиолетовые) были нарезаны тонкими полосками, морковь – в виде цветков вишни, а брокколи – на крошечные, нежные деревца, на стеблях которых был вырезан замысловатый узор. – Просто невероятно! Даже не знаю, как такое можно есть… – сказала она, восхищаясь кропотливостью проделанной работы. – Тогда шеф-повар обидится. Японцы очень серьезно относятся к гостеприимству, и резьба по овощам считается искусством. Ты, наверное, уже поняла, что они воспевают времена года: есть ханами, а еще сезон цветения ириса, осенней листвы; это заметно в искусстве, но также и в других областях культуры, особенно в кулинарии. Очень ценится появление чего-то, например, первой клубники, а еще они нарезают продукты в соответствии с сезонами. Так осенью можно увидеть, что морковь вырезана в виде кленовых листьев. – Невероятно, так красиво! – Она взяла пальцами редиску, вырезанную в форме цветка лотоса; она не пыталась сделать это палочками, потому что тогда бы угодила овощем в Гейба. – Жаль, что у меня нет с собой телефона. Я бы отправила фотографию Софи; она кулинарный писатель, любит пробовать что-то новое и настаивает, чтобы все тоже это делали. Ее девиз: это полезно для вашего образования в области питания! – Питание в Японии, безусловно, само по себе является образованием. Я до сих пор не знаю, как называется половина этих блюд. – Я знаю, что это такое! – Она потыкала концом палочки в кучки крошечных белых грибов, которые выглядели так, словно им самое место на сказочной поляне. – Эноки. Мы ели их в потрясающем ресторане в Копенгагене. За эту еду можно было умереть, – она усмехнулась при этом воспоминании. – Мы все думали, что Софи испытает оргазм за столом. – Теперь у меня появилась идея! Хотя это уже делали в «Когда Гарри встретил Салли»? Она закатила глаза. Он совершенно неисправим, но Фиона не могла вспомнить, когда ей в последний раз было с кем-то так весело. После ужина они встали, и Гейб распахнул для нее кожаную куртку. – Теперь-то ты мне скажешь, куда мы направляемся? – Скоро все сама узнаешь! – Он взял ее под руку, и они прошли по улице, прохладный вечерний ветерок трепал ее волосы.